|
Великий надуватель |
 |
Ковбой
Даниэл Дрю родился в 1797 году в Кармеле, небольшом городке недалеко от Нью-Йорка. Отец его был фермером, и юный Дрю, едва научившись ходить, начал помогать отцу. Так что об образовании речи не шло. Однако мальчик рос довольно активным и сообразительным. В 1813 году умер отец Дрю, и встал вопрос о том, как ему обеспечить свое существование. Выход Даниэл нашел быстро: он пошел в армию вместо другого человека, получив за это $100.
В англо-американской войне 1812-1813 годов поучаствовать ему не пришлось: три месяца службы он провел в форте Гансевурт в Нью-Джерси. После школы жизни Даниэлу опять пришлось озаботиться поиском прибыльного дела. Поначалу он устроился в бродячий цирк, но вскоре ему подвернулась возможность гораздо лучшего заработка.
В то время в Америку шла новая волна иммигрантов. Нью-Йорк — крупнейший порт на Восточном побережье — стремительно рос. Росли и потребности его жителей: город становился одним из самых крупных потребителей мяса и шкур. Однако основные пастбища были расположены далеко за его пределами. Транспорт был развит слабо, железные дороги только начинали строить, и о перевозке по ним скота речи не шло. Так что животные транспортировались своим ходом. Этим прибыльным бизнесом Даниэл и решился заняться, благо опыта управления стадом ему было не занимать.
Сначала он устроился перегонщиком. Однако впоследствии, занимая деньги у знакомых и используя собственные средства, он только покупал скот, а переправляли его в Нью-Йорк уже наемные работники. Бизнес его шел достаточно успешно, но он был одним из многих, кто зарабатывал на этом деньги. Случай помог ему познакомиться с Генри Астором, богатым и весьма влиятельным человеком. На кредиты, полученные от Астора, Даниэлу удалось распространить свое влияние на сельскохозяйственные штаты: Огайо, Кентукки и Иллинойс. Дорога оттуда занимала больше времени, но и скот там можно было купить дешевле.
Бизнес рос, и Дрю уже предпочитал давать в долг другим перегонщикам, а сам занимался продажей скота в Нью-Йорке. Он даже купил себе дом в самом центре города, в котором создал своеобразную биржу по торговле скотом.
Вместе с тем при всем размахе своего дела он не стеснялся заниматься и мелким надувательством — в прямом и переносном смысле. Он прославился тем, что перед продажей давал скотине соль, вследствие чего животные много пили и в результате выглядели толще и весили больше. Показательно, что скот по-английски называется stock — точно так же, как и акция. Считается, что именно Дрю стал автором биржевого термина "разводнение акции" (watering stock), при этом его трюки по "разводнению скота" звучали на английском точно так же. Впрочем, термин этот ему приписали во времена его спекуляции на бирже. А пока Дрю решил сменить наскучившее ему занятие.
Машинист
В 1834 году он решил переключиться на более серьезный бизнес, благо к этому времени обладал довольно большим капиталом в несколько сотен тысяч долларов. От транспортировки скота он перешел к транспортировке людей. Самыми массовыми в то время в Нью-Йорке были, пожалуй, водные перевозки. Эту сферу прочно контролировал один из богатейших людей Америки Корнелиус Вандербильт. Впрочем, Дрю конкуренция не пугала. Первый его корабль ходил из Олбани в Нью-Йорк. При этом благодаря низким издержкам ему удалось снизить стоимость проезда для пассажиров с вандербильтовских $3 до $1. Впрочем, и здесь Дрю не отказывался от сомнительных хитростей. Для расширения влияния он активно покупал контрольные пакеты акций судоходных компаний. Становясь в результате во главе совета директоров, он допускал списание судов по надуманным причинам, квалифицируя незначительные поломки как катастрофические. Впоследствии он продавал эти суда по символической цене своей собственной компании. Когда же акционеры докапывались до сути таких сделок, он уже успевал избавиться от соответствующих акций.
Но пассажирские перевозки на кораблях постепенно вытеснялись более перспективной железнодорожной отраслью. И вслед за главным конкурентом Вандербильтом туда направил свои стопы и Даниэл Дрю.
В 1844 году он принял участие в создании компании Drew, Robinson & Co., а после смерти партнера Дрю стал ее полновластным владельцем. К этому времени Дрю уже обладал капиталом в размере $1 млн. Так что проводить спекулятивные операции на фондовом рынке ему было довольно легко. Да и рынок был молодым: New York Stock & Exchange Board, предшественница New York Stock Exchange, была создана в 1817 году. Отличительной чертой Дрю от большинства других спекулянтов была игра на понижение курса акций, "медвежья" игра, наперекор опостылевшим ему быкам и коровам.
Одна из крупнейших сделок Дрю началась в 1853 году. Он скупал акции компании Erie Railroad, владевшей весьма перспективной дорогой в районе Великих озер. К 1857 году Дрю уже был крупнейшим ее акционером. При этом свое положение он стал использовать в нечистоплотных целях: Дрю стал первым "спекулятивным директором". То есть, используя свое положение, он мог проводить более осмысленные спекуляции с акциями Erie Railroad.
Один из таких случаев стал анекдотом. Однажды Дрю ехал в экипаже с молодым банкиром. Из карманов Дрю внезапно высыпались бумажки, похожие на приказы брокерам с указанием на покупку акций Erie Railroad. Молодой банкир, зная о позиции Дрю, немедля купил пакет из пяти тысяч акций и посоветовал сделать это своим друзьям. Котировки акций росли до тех пор, пока на рынок не вышел Дрю. Ему как раз надо было от них избавиться, и таким образом он нашел покупателей. Котировки за два дня резко обвалились, что означало для банкира потерю $20 тыс. Правда, было это немного позже, а пока в планах Дрю были более амбициозные проекты.
К 1864 году Дрю уже был достаточно крупным игроком, чтобы тягаться с любыми фигурами Уолл-стрит. Его капитал к этому времени оценивался в $4 млн.
И судьба опять свела его с Вандербильтом. Он, как и Корнелиус, владел акциями железной дороги Гарлем. Менеджмент решил увеличить протяженность трассы, что было правильным решением, с точки зрения акционеров. Однако Дрю решил оставаться "медведем". Используя связи в правительстве, он решил купить временный запрет на строительство в NYC Common Council. Еще до того, как решение стало известно, Дрю занял короткую позицию. Аналогично поступили и чиновники.
Котировки упали, а прибыль Дрю исчислялась миллионами — ведь он был абсолютно уверен в действиях властей. Однако Корнелиуса ситуация не устраивала. Он терял деньги, так как ставил на рост акций. Проигрывать он не собирался. Корнелиус нарастил капитал для покупки этих акций до $5 млн, а заодно и перекупил NYC Common Council. Дрю, конечно, рассчитывал на отмену запрета и рост котировок, но манипуляции Корнелиуса заставили рынок расти раньше, чем Дрю успел покрыть свои короткие продажи. Цена акций взлетела с $90 до $285, а суммарные потери Дрю составили $1,5 млн, которые перетекли в карман Корнелиуса.
С тех пор Дрю усвоил, что для таких масштабных операций ему нужна широкая поддержка со стороны — как деньгами, так и связями. Вскоре подвернулся случай испытать этот новый подход. Новая операцию Дрю вошла в историю как "война за Erie".
Вандербильт хотел купить Erie Railroad для расширения своей железнодорожной империи. Однако казначеем дороги оставался Дрю. В его планах продажа компании не значилась. Помня, какую грозную силу представлял Корнелиус, Дрю объединился с двумя крупными спекулянтами того времени — Фиском и Гоулдом (см. "Деньги" #9). Вместе они решили противостоять поглощению, а заодно и сыграть на понижение против Вандербильта.
За $3 млн собственных денег Дрю купил 58 тыс. акций Erie Railroad, хотя объективно они стоили больше. Впрочем, покупал он не на рынке, а сам печатал в качестве казначея железной дороги. Это сделало Дрю и его партнеров владельцами контрольного пакета, что не позволяло Корнелиусу купить дорогу. Одновременно Дрю продал эти акции на рынке, вызвав обвал цены с $90 до $58 за акцию.
Вандербильт объединился с крупнейшими бостонскими банкирами и продолжил покупать акции. Однако контрольный пакет ему собрать опять не удалось. Дрю напечатал еще 50 тыс. акций, и цена обвалилась с $83 до $71 за акцию. В результате Дрю с компаньонами остался владельцем дороги, да еще и $7 млн Корнелиуса. Последний начал юридическое преследование мошенников, так как акции они печатали без соответствующего разрешения совета директоров. Дальше действие напоминало боевик со стрельбой и подкупом многочисленных судов. Фиск и Гоулд сдались, вернув Вандербильту $6 млн. Остальное, по слухам, досталось Дрю, которому удалось помириться с Корнелиусом. Стоит заметить, что после этого случая NYSE обязала компании регистрировать у нее все выпуски акций.
Веселый старый джентльмен
В 1868 году предательство бывших партнеров Дрю забыл. Они затеяли новую махинацию, жертвой которой должны были стать рядовые инвесторы, а не крупнейшие магнаты. Задумали сыграть на понижение рынка. Пикантность ситуации заключалась в том, что той осенью положение в экономике было очень хорошим: урожаи были рекордными, а грузооборот железных дорог большим. Кроме того, готовился приход к власти президента Гранта, что оценивалось как положительное событие.
Однако партнеры нашли во всем этом благополучии брешь. Они одновременно положили в разные банки все свои деньги — Дрю пустил на это $4 млн. В соответствии с законом банки отложили 25% от этой суммы в качестве резервов. Тем временем Дрю и другие занялись короткой продажей. Продав достаточно акций, они одновременно обратились в банки за своими депозитами. В результате, отдав почти всю наличность, банки начали срочно забирать назад свои ссуды. Точнее, те деньги, которые они давали брокерам на обеспечение маржи. Ставки взлетели до 160% годовых. Видя эту ситуацию, инвесторы предпочитали продавать акции, так как достаточного собственного капитала для оплаты акций без привлечения заемных средств у них не было. Рынок рухнул. Волна неплатежей приобрела цепную реакцию и прокатилась по всей стране. Многие компании были разорены, зато Дрю был на вершине своего богатства: у него было $16 млн.
К сожалению, успех ему закрепить не удалось. Пожертвовав изрядную долю на благотворительность, Дрю продолжал спекулировать. В то время его называли "веселым старым джентльменом с Уолл-стрит". В действительности спекуляции 70-летнего старика больше не приносили прибыли. Хватку он потерял, а обвал рынка в 1873 году добил его окончательно. Дрю объявил себя банкротом и остался должен еще более $1 млн. Три года он жил на материальную помощь сына, а в 1879 году умер в нищете.
АЛЕКСЕЙ БАЙБАКОВ