В Строгановском дворце, одном из зданий Государственного Русского музея, открылась выставка Жиля Бенсимона "Эпоха топ-моделей". Журнал ELLE представляет креативного директора своего американского издания несколькими десятками фотографий и книгой "Фотографии". Параллельно с петербургской выставкой персональная экспозиция Бенсимона работает в Москве.
Жиль Бенсимон — фотограф со стажем, с именем и удачной карьерой. Школа у него — французская. В 1967 году в Париже состоялась его встреча с Элен Лазарефф, основательницей французского ELLE. Ему было 23 года, и ему все не нравилось: "Фотографы ходили в костюмах и галстуках, а я любил джинсы и от этого чувствовал себя неудобно", "Редакторы отделов моды казались мне монстрами. Фотомодели умели краситься и причесываться, но были при этом статичными", "Мне всегда нравились фотографии, которые у остальных вызывали наименьший восторг"... Его модели стали двигаться, как раскованные парижанки из Латинского квартала, их глаза сделались живыми, их можно было подловить на смешной или капризной гримасе, некрасиво поджатой губе или невозможных раньше веснушках. Американцы начали смотреть на мир моды глазами Бенсимона с 1985 года, с первого номера американского ELLE. В 1999-м Бенсимон стал его креативным директором, и журнал приобрел отточенный облик художественного произведения. ELLE и Бенсимон делали из красоток топ-моделей. ELLE 1990-х, ELLE Бенсимона — это Кристи Тарлингтон, Линда Евангелиста, Наоми Кэмпбелл, Клаудиа Шиффер. Холодные богини перед другими камерами, у Бенсимона они валяют дурака, прыгают, не боятся "неправильных" поз и ракурсов. Тех, кто знает Бенсимона по ELLE, кто представляет "Эпоху топ-моделей" как рассказ о топ-моделях, на выставке в Строгановском дворце ждет если не разочарование, то удивление. Подлинными героями этой выставки стали как раз не модели, а актеры, актрисы, модельеры, поп-дивы. Может быть, именно потому, что они не так красивы, потому, что взгляд "модного фотографа" на "нормальных" людей обнажает как раз именно эту нормальность. Но Донна Каран с неправильным прикусом, неловко присевшая на корточки Мадонна, ехидный Кельвин Кляйн оказываются интереснее и типичнее для Бенсимона, чем те модели, которые выполняют его наказы, но для которых натуральная жизнь перед камерой прежде всего игра. Формула искусства Бенсимона оказывается удивительно простой — это жизнь.
ВЕРА КРЮКОВА
