Обозреватель “Ъ” Максим Юсин задумался, что может помешать реализации договоренностей по Донбассу, достигнутых в Париже членами «нормандской четверки».
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
С момента саммита в «нормандском формате» прошла неделя, и некоторые моменты, которые по горячим следам казались неочевидными и не до конца понятными, в значительной степени прояснились. Благодаря заявлениям российских и, в особенности, украинских официальных лиц прояснилось, например, в чем заключается главное препятствие на пути реализации не только договоренностей участников саммита, но и в целом минских соглашений.
Москва и Киев, как выясняется, занимают диаметрально противоположные позиции по ключевому вопросу о том, что должно быть раньше: местные выборы на территории нынешних самопровозглашенных ДНР и ЛНР или передача под украинский контроль их границы с Россией.
В Кремле настаивают на незыблемости минских соглашений, где четко записано: вначале — выборы, потом – граница. В Киеве же заявляют, что этот пункт для них неприемлем и что, следовательно, минские договоренности должны быть пересмотрены, адаптированы к реалиям сегодняшнего дня.
Получается тупик, выхода из которого пока не видно.
Москва ни на шаг не отходит от своего основного принципа: минские соглашения ревизии не подлежат, этот документ утвержден Советом безопасности ООН, и если сейчас начать его переписывать, этот процесс вообще нельзя будет остановить.
Что касается Владимира Зеленского, то его свобода маневра ограничена представлениями так называемого «патриотического лагеря», в том числе в парламенте, силовых органах, в самой президентской команде,— они обозначили «красные линии», которые глава государства ни в коем случае не должен переступать. И требование выборов только после восстановления контроля над границей — одна из таких линий.
Если за четыре месяца, отведенных для подготовки к следующему саммиту в «нормандском формате», стороны не сумеют прийти к компромиссу по этому пункту, встреча в верхах может оказаться под вопросом. Владимир Путин и на первые переговоры в Париже согласился ехать нехотя, после долгих колебаний, а сейчас, в отсутствие договоренности по ключевому вопросу, саммит вообще грозит стать бессмысленным в его глазах.
Из этого, однако, не следует, что в результате в Донбассе произойдут какие-либо драматические события — резкое обострение конфликта и наступление одной из сторон маловероятны. Напротив, вполне возможна стабилизация ситуации: уменьшение количества обстрелов, отвод войск от линии разграничения в отдельных пунктах, обмен пленными. И постепенно Украина, Россия и Донбасс будут идти к замораживанию конфликта. Он и сейчас в какой-то степени заморожен, если сравнить со второй половиной 2014 года или с первыми месяцами 2015 года. В вооруженных конфликтах степень заморозки бывает разная — и сторонам еще предстоит определиться, какой сценарий будет реализован в Донбассе.
Наилучший, с максимальной степенью заморозки,— приднестровский.
Молдавия и Приднестровье фактически живут в едином экономическом пространстве, приднестровские чиновники летают в Москву через Кишинев, предусмотрено свободное пересечение границы, единый футбольный чемпионат — Украина и Донбасс о такой ситуации могут пока только мечтать.
Второй вариант — абхазско-южноосетинский. Провозгласившие независимость от Грузии республики признаны Российской Федерацией, но в ее состав не приняты, боев на линии разграничения нет.
Третий вариант — карабахский. Перестрелки периодически идут, а раз в несколько лет происходит вспышка военных действий. Но в целом интенсивность конфликта во много раз ниже, чем сейчас на востоке Украины. При этом одна из сторон – Азербайджан — заявляет о готовности со временем силой вернуть потерянные земли.
Ну и, наконец, четвертый вариант для Донбасса — сохранение статус-кво с практически ежедневными обстрелами и мобилизацией десятков тысяч человек с обеих сторон.
От того, какой из вариантов заморозки в итоге будет выбран, зависят будущие отношения России не только с Украиной, но и с Европой.