О том, каким для региона стал уходящий год, чего ожидать от мусорной реформы в будущем году и как будет развиваться объединенный Крымско-Кубанский курорт, “Ъ-Кубань” рассказал глава региона Вениамин Кондратьев.
— 2019 год стал первым годом в реализации нацпроектов в регионах. Каковы итоги этой работы на Кубани? Что будет сделано в 2020 году? Существуют ли проблемы с эффективным освоением этих средств?
— По качеству проделанной работы Краснодарский край находится в «зеленой» зоне. По объемам средств, которые правительство в качестве поощрения за реализацию нацпроектов выдает регионам, мы занимаем третье место в стране. Впереди нас только Крым и Санкт-Петербург. Кубань получит 1,5 млрд руб. Это как раз говорит о том, что с реализацией нацпроектов в регионе все хорошо. Но тут важно даже не это, не отчеты и поощрения, главное это то, что оценить нашу работу должны люди. Ведь чем нацпроекты отличаются от обычных программ, которых множество? В реализацию майских указов президента вовлечена вся нация. Власть, конечно, сделает свою работу, но контроль должен быть со стороны жителей края.
В ряде национальных проектов результат уже заметен, это, например, касается реконструкции дорог, ремонта домов культуры.
Кстати, в этом году на Кубани отреставрированы 56 клубов, при этом есть в России регионы, которые хвастаются тем, что отремонтировали три ДК. Но вместе с тем имеются такие области в национальных проектах, где только-только появляется понимание, что что-то меняется. Например, здравоохранение — это одна из самых больных тем. Особенно сложная ситуация в сфере здравоохранения в районах. В этом году на этот нацпроект было выделено 3,9 млрд руб., а на следующий год запланировано 7,7 млрд руб. В этом году около 700 млн руб. было потрачено только на ремонт поликлиник и больниц, в будущем запланировано 1,3 млрд руб. на эти цели. Медицинского оборудования в текущем году было закуплено на 2,9 млрд руб. Я помню, когда в 2016 году на эти цели был выделен 1 млрд руб., тогда мы считали, что это огромные деньги. А в 2020 году мы потратим на модернизацию учреждений здравоохранения 5 млрд руб. Считаю, что проблем с реализацией нацпроектов в крае нет и быть не может.
— Вы затронули тему здравоохранения в муниципальных районах. Именно там сегодня остро ощущается нехватка специалистов. Может, пора вернуть практику распределения выпускников профильных вузов?
— Я не уверен, что принудительным распределением мы сложившуюся ситуацию исправим. Молодые ребята — выпускники медицинских и педагогических вузов — не должны ехать в ссылку. Сегодня мы строим жилье для молодых специалистов, хотя, конечно, понимаем, что в нем нуждается не только молодежь, строить квартиры необходимо и для опытных врачей и учителей. Но пока средства выделяем именно на жилье для молодых. На каких условиях оно будет предоставляться, необходимо еще решить, но точно одно: жилье должно доставаться специалистам бесплатно. К обеспечению кадрами учреждений здравоохранения и образования нужно подходить комплексно, строить новую инфраструктуру для жизни на селе. Сегодня львиная доля инвестиций из бюджета идет именно в сельскую местность, большая часть школ, детсадов строится именно там. Это делается для того, чтобы удержать людей, особенно молодежь, сделать привлекательным село.
— В 2015 году, будучи временно исполняющим обязанности губернатора, вы отмечали, что в тех экономических условиях возможности реализации мегапроектов нет. Сегодня на них выделяются не только федеральные, но и немалые краевые средства. Насколько сильно изменилась ситуация?
— В 2015 году консолидированный бюджет края составлял 190 млрд руб., госдолг региона перед коммерческими банками и государственными структурами составлял 145 млрд руб. А ведь как-то на эти средства необходимо было не только жить, но и платить зарплаты бюджетникам, развивать промышленность, сельское хозяйство. А теперь посмотрите: бюджет 2019 года — 320 млрд руб. доходов, погашено 45 млрд руб. задолженности. Знаете, как тяжело эти 45 млрд руб. отдавать было, я на себе ощутил правоту поговорки: берешь чужие деньги, а отдаешь свои. В федеральном Минфине не верили, что мы способны вернуть такую сумму.
Но Кубань — сильный регион, сегодня она третья в России по социально-экономическому росту.
Как мы могли не отдать деньги? И именно сейчас появилась реальная возможность приступить к масштабным проектам, таким, как строительство школ. Кстати, за пять лет мы построили 36 общеобразовательных объектов, а в будущем году планируем ввести в эксплуатацию еще 14 школ.
— Увеличение доходной части бюджета связано с развитием бизнеса в регионе. Что поменялось в поддержке предпринимательства за последние три-четыре года?
— Мы переформатировали финансовые инструменты, с помощью которых стимулируется экономика. В 2016 году была полностью изменена система поддержки бизнеса. Мы ушли от субсидирования в виде компенсаций, оставили только те субсидии, которые направлены на развитие. Поддержка МСП, в частности, теперь делегирована фонду микрофинансирования. Его капитализация сегодня достигла 2 млрд руб., а ведь начинали мы с 500 млн руб. Ранее поддержку размазывали, как кашу по тарелке, а результат был незначительный. Но ведь бюджет — это не касса взаимопомощи, это инвестиции. Сегодня мы инвестируем в развитие предпринимательства, и как любой инвестор, я хочу получить прибыль в виде роста налоговых поступлений в бюджет и появления новых рабочих мест. Также и с Фондом развития промышленности, сегодня его капитализация также составляет 2 млрд руб., в течение трех лет планируем увеличить ее до 5 млрд руб. Когда мы захотели создать этот фонд, федеральный минфин выступал против. Напомню, что тогда у региона были значительные долги и главное условие, при котором мог бы появится фонд, заключалось в ликвидации задолженности. Но ведь для того, чтобы отдать деньги, нам для начала необходимо было их заработать.
Благодаря поддержке Владимира Путина, который разрешил сделать для Кубани исключение, у нас появился Фонд развития промышленности.
Впоследствии оказалось, что эта структура крайне необходима региону. Да, мы агропромышленный край, но почему-то сельское хозяйство на Кубани успешно работает, а промышленность — не очень. И вот результат работы фонда: на Кубани рост промышленности выше, чем в среднем по России.
Когда я стал и. о. губернатора в 2015 году, на Абинском электрометаллургическом комбинате реализовывался инвестпроект по строительству первой очереди метизного цеха, сегодня предприятие заканчивает строительство пятой очереди объекта. Все это было сделано при государственной поддержке. Приведу еще один пример работы моих коллег по сохранению промышленного потенциала Кубани. Когда у собственников некоторых предприятий в Армавире возникли проблемы, администрация муниципалитета в ручном режиме искала этих собственников, связывались с ними, просила не закрывать бизнес. Чиновники тогда находили компаниям каналы сбыта продукции. Результат — предприятия работают, а сотни сотрудников не оказались на улице. Еще два года назад мы на руках выносили экономику.
— Какие акценты сегодня делает край при поддержке аграрного сектора?
— В этом году объем господдержки сельского хозяйства составил 7,7 млрд руб., из них федеральные средства — 4 млрд руб., а 3,7 млрд руб.— краевые. В следующем году на стимулирование отрасли заложили около 8,5 млрд руб. Фермерам было выделено около 1 млрд руб. (в 2020-м — 1,5 млрд руб.). Сегодня фермеры получают субсидии на развитие собственных хозяйств, на закупку крупного рогатого скота, на строительство теплиц… Для меня фермерство важная составляющая экономики нашего края. Но фермерам сложно конкурировать с крупными хозяйствами в условиях рынка. Долго думали, как сделать их бизнес более устойчивым. Понятно, что нужно объединять их в кооперативы, но сделать это непросто, ведь, по условиям соответствующего федерального закона, они должны были сдать свою землю в общий котел. Однако фермер никогда в жизни с землей не расстанется. Поэтому придумали объединить их в перерабатывающие кооперативы. В результате еще и переработку создали, а это другая прибыль для хозяйств и новые рабочие места. Конечно, без поддержки организовать такие кооперативы было бы невозможно. 90% затрат на создание перерабатывающих производств мы компенсируем кооперативам из бюджета. В результате за два с небольшим года на Кубани появились 167 кооперативов, которые объединяют около 3000 фермеров.
Другой пример поддержки: на Кубани есть малоземельные фермеры, у них в собственности по 50–100 га, как им развиваться? Мы придумали программу «Малый сад», по условиям которой компенсируем до 90% затрат на создание садов интенсивного типа. Сегодня 40% рынка яблок занимает продукция из-за рубежа, Кубань эту нишу займет своей продукцией. Мы четко понимаем, что, вкладывая деньги в фермеров, завтра получим отдачу, в том числе и рабочими местами.
— Недавно депутаты Госдумы приняли закон о виноградарстве. Вы отмечали, что он позволит сохранить кубанские виноградники. Каким образом?
— Давайте признаем, что такой отрасли, как виноградарство, на Кубани не было, виноделие — да, было. По большому счету мы были цехом по розливу вина. Откуда к нам привозили виноматериал? Не хотелось бы называть те дальние страны. На бутылках просто писали: произведено в Краснодарском крае, но ничего общего с кубанским виноградом этот продукт не имел.
Виноградопригодная земля, о которой, в частности, говорится в законе, является чьими-то активами. Земля это видовая, многие такие территории оказались в черте поселений. Ее могли просто застроить. Но благодаря закону все процессы, которые могли привести к полной утрате виноградарства в нашем регионе, остановлены. Мы запланировали поддержку отрасли в следующем году в размере 915 млн руб. Средства получат те, кто будет высаживать виноградники и создавать питомники.
— В уходящем году депутаты заксобрания приняли региональный закон, ограничивающий застройку жилья в 500-метровой прибрежной зоне морей. Теперь там нельзя возводить жилые дома, но ведь и отели строятся редко…
— У моря уже давно нет свободной земли, вся она находится в частных руках. И каждый собственник желает использовать участок с максимальной выгодой. Но зачем нам там спальные районы? Нам необходимы те объекты, тот бизнес, который в последствии будет кормить Кубань. Если эту территорию застроить жилыми домами, мы лишим не только сегодняшний бизнес, но и следующее поколение деловых людей возможности развивать там туристическую индустрию. Если сегодня нет большой инвестиционной привлекательности в каком-то конкретном месте, давайте оставим его для бизнеса будущего. Может, завтра здесь развернется стройка отелей и гостиниц.
Есть и другой момент. У моря много небольших населенных пунктов, с границами, выходящими далеко за пределы существующих поселений. Эти границы в большинстве своем утверждались в 2013–2014 годах. Зачем? Не для того ли, чтобы вырубить лесной фонд и застроить территорию домами? Может, лучше оставить горы зелеными? Да такая земля востребована сегодня на рынке, но для нас она бесценна. Мы не имеем право бездумно растрачивать наши ресурсы.
— На днях по Крымскому мосту прошли первые поезда, это придаст региону большую привлекательность для туристов. Не проиграет ли при этом Краснодарский край в конкуренции с полуостровом?
— Я по-другому смотрю на этот вопрос. И Краснодарский край, и Крым — это юг России, в моем понимании, мы должны быть единым курортом. Владимир Путин, поручивший рассмотреть возможность переноса железной дороги от побережья Черного моря в районе Сочи, говорил о развитии транспортной инфраструктуры всего юга страны. Чтобы можно было спокойно отправится из Туапсе в Сочи, из Сочи в Крым. Человек, который приехал отдыхать, не должен сидеть в одном городе, а свободно путешествовать без пробок и заторов, чтобы на будущий год он захотел вернуться не просто в Сочи или Ялту, а на юг.
— В этом году вы приостановили мусорную реформу в крае. Она стартует 1 января 2020 года. Каким вы ожидаете увидеть новую систему утилизации ТКО?
— Население края, по данным полиции, составляет 6,4 млн жителей, еще 17 млн человек ежегодно приезжают к нам на отдых. И все мы производим мусор, огромное количество мусора. Поэтому данная реформа для нас имеет особое значение. Для меня вопрос не ограничивается лишь открытием новых полигонов. Важно, чтобы на них закапывали не более 30% отходов, а желательно — как в Финляндии: менее 3%. Все остальное должно идти в переработку или на уничтожение. Когда мы приостановили мусорную реформу, исходили из этого соображения. Из 11 зон, которые были в крае, мы создаем пять. Сегодня у нас с операторами существует предварительная договоренность, по которой они берут на себя бремя строительства мусороперерабатывающих заводов в каждой из пяти зон. И пока мы не нашли таких операторов, я не мог считать, что мусорная реформа успешна для края.
— Транспортная проблема в Краснодаре из года в год ухудшается. Считаете ли вы, что строительство новых дорог и развязок способно кардинально изменить ситуацию?
— Ситуация очень сложная, но нужно принимать во внимание тот факт, что Краснодар — это казачий город с традиционно узкими улицами. Что бы мы ни хотели сделать, он таким и останется. Еще в 2015 году я обратился в институт урбанистики Санкт-Петербурга, просил найти решение проблемы. Его специалисты ничем помочь не смогли. Расширить улицы мы не можем, поэтому для решения проблемы необходимы нестандартные решения. Это очень дорогие проекты, например строительство дорог эстакадного типа. Наш бюджет это пока не потянет.
Конечно, рассматриваются вопросы строительства наземного метро и ограничения въезда на территорию исторической части города. Первое не решит транспортную проблему, однако даст возможность жителям Краснодара добираться до работы и дома без пробок. Для реализации второго проекта необходимы перехватывающие парковки. Но вся земля находится в частных руках, и выкупать землю втридорога на данном этапе мы не можем.
Так что городу нужны дороги эстакадного типа, такие как в Санкт-Петербурге. Это единственное решение, которое спасет Краснодар от пробок. Посмотрим, что будет в следующем бюджетном и году, и если мы сохраним тенденцию к развитию, думаю, мы приступим к проектированию таких дорог.