 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ  |
"Не преступления, но исполнение гражданского долга"
Эпоха правления Александра Александровича началась после того, как в результате террористического акта погиб его отец Александр Николаевич. Через десять дней после взрыва бомбы на Екатерининском канале исполнительный комитет "Народной воли" направил новому императору открытое письмо. "Русское правительство,— писали террористы сыну убитого ими императора,— не имеет никакого нравственного влияния, никакой опоры в народе; вот почему Россия порождает столько революционеров; вот почему даже такой факт, как цареубийство, вызывает в огромной части населения радость и сочувствие! Да, Ваше Величество, не обманывайте себя отзывами льстецов и прислужников. Цареубийство в России очень популярно... Пусть не шокирует Вас наше предложение. Условий, которые необходимы для того, чтобы революционное движение заменилось мирной работой, по нашему мнению, два:
1) общая амнистия по всем политическим преступлениям прошлого времени, так как это были не преступления, но исполнение гражданского долга;
2) созыв представителей от всего русского народа для пересмотра существующих форм государственной и общественной жизни и переделки их сообразно с народными желаниями".
Император не только не принял требований террористов, но демонстративно отказался от проводимого его отцом курса реформ, не дав ходу подписанному Александром II проекту конституции. По отношению к революционным организациям новый император вел себя жестко. И результаты были налицо: "Народная воля" оказалась практически уничтоженной, а террористические акты надолго прекратились. Единственная попытка цареубийства была предотвращена полицией в марте 1887 года. Спецслужбы сработали быстро и эффективно. Однако бомбометателей продолжали бояться. Поэтому, когда 17 октября 1888 года страну облетело сообщение, что поезд, на котором ехал император, разбился, а число убитых превышает два десятка человек, все были уверены, что террористы вновь заявили о себе.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ Адмиралу Посьету, поставленному во главе железнодорожного ведомства, не удалось пройти по суху аки по морю — его карьера пошла ко дну после августейшего вагонокрушения (внизу — вагон-столовая императорского поезда, вверху слева — вагон самого министра) |
Распорядок дня в комфортабельном императорском поезде мало отличался от дворцового. Утром 17 октября семья, как обычно, села завтракать. Завтрак был плотным, поскольку обед намечался лишь в Харькове после торжественной встречи, а торжественные встречи, как известно, длятся долго. В конце завтрака, когда лакей принес гурьевскую кашу и сливки, все ощутили сильный толчок, от которого посуда попадала на пол. Затем еще толчок и еще, и вагон на глазах начал разваливаться. Крыша стала опускаться на головы завтракающих. Стоявшие в дверях лакеи погибли сразу.
Александр III был сильным человеком и некоторое время, подобно атланту, удерживал оседающую крышу. Это дало членам его семьи возможность выбраться наружу. Вот что предстало взорам спасшихся путешественников: один из паровозов врезался в насыпь и зарылся глубоко в землю, часть вагонов разбита, повсюду лежат убитые и раненые.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Император не растерялся. По его приказу охрана стала стрелять залпами в воздух и по эстафете сигнал бедствия был передан в Харьков, откуда прибыли военные медики, продовольствие и перевязочные материалы. Спасшихся доставили в Харьков. В здании вокзала отслужили молебен, а затем накрыли ужин. Уже за столом начали гадать о причинах катастрофы. И конечно же, версия о том, что дело не обошлось без революционеров, была высказана сразу. Особенно горячо ее защищал путешествовавший вместе с императором министр путей сообщения Посьет.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Железнодорожные пути долго не восстанавливали, зато с обеих сторон прибывали все новые и новые вагоны с чиновниками и экспертами — к концу следствия здесь вырос целый городок на колесах. Обитатели отдаленных вагонов жаловались, что прогулки к месту катастрофы занимают слишком много времени. Дело о крушении императорского поезда вел обер-прокурор Уголовно-кассационного департамента А. Ф. Кони (он прославился на всю Россию тем, что добился оправдания Веры Засулич). Однако уже на первом этапе расследования стало понятно, что от версии покушения придется отказаться.
Безопасность передвижения августейших особ обеспечивалась специальными инструкциями, которые, однако, не выполнялись, поскольку законы двора плохо согласовывались с правилами железнодорожных перевозок. Например, количество вагонов императорского поезда определял не железнодорожник, а министр двора, исходя из состава императорской свиты. Год от года число желающих путешествовать вместе с императором росло, и длина поезда увеличивалась. Министру путей сообщения оставалось лишь подписывать разрешения на выезд.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ Император Александр Александрович умер в своей любимой Ливадии (вверху — клумба перед царским дворцом) в окружении свиты и домочадцев через 6 лет после крушения в Борках, счастливо избежав участи отца и сына (на фото внизу — цесаревич Николай в коле |
Если верить железнодорожным инструкциям, то для безопасности первых лиц государства предпринималось все возможное, однако на практике не предпринималось почти ничего. Во всех вагонах царского поезда имелся ручной тормоз, у которого дежурил кондуктор, готовый в случае опасности рвануть рукоятку. Не установили тормоза лишь в вагонах для августейших особ — чтобы постоянно дежуривший кондуктор не мозолил глаза пассажирам. Да и обычные, неаварийные тормоза в поезде не проверялись: при проверке пассажиры ощущали толчки, а царское семейство никому не хотелось беспокоить. Для повышения комфорта царские вагоны располагали в середине поезда, хотя по правилам наиболее тяжелые вагоны следовало бы прицеплять непосредственно к паровозу.
Царский поезд был оборудован телефоном, но работал он настолько плохо, что им предпочитали не пользоваться. А к паровозам он и вообще не был подведен, поэтому для связи с машинистом нужно было перелезть через тендер с углем и помахать руками.
"Сплошное неисполнение всеми своего долга"
Если непричастность террористов к аварии была доказана сразу, то поиск виновных оказался непростой задачей: виноваты были практически все, кто имел отношение к поездке. Конечно, проще всего было бы свалить все на тех, кто вел поезд. Однако превысивший скорость машинист лишь выполнял указания своего начальства, а единственным человеком, который имел возможность обеспечить безопасность передвижения, был министр путей сообщения Посьет.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Выводы, к которым пришла следственная комиссия, были убийственными для железнодорожного ведомства. Существенная часть шпал на том участке, где произошла авария, оказалась гнилой. Выяснилось, что отпускаемые на ремонт дороги средства год от года уменьшались, в то время как доходы дороги стабильно росли. Если в 1880 году чистая прибыль составила 337 тысяч рублей, то в 1887 году эта цифра возросла до 5505 тысяч рублей.
А. Ф. Кони, ведущий дело, полагал, что судить надо не только стрелочников, а все руководство железных дорог. "Если характеризовать все происшедшее одним словом, независимо от его исторического и нравственного значения,— говорил он императору,— то можно сказать, что оно представляет собой сплошное неисполнение всеми своего долга". Выслушав доклад о результатах расследования, Александр III заявил, что при определении меры наказания оглядываться на служебное положение обвиняемого не следует. Однако даже царь оказался не в состоянии противостоять аппаратным интригам. Осуждению высших чиновников противодействовали все, кто только мог. Еще не закончилось следствие, а уже был принят закон, согласно которому вопрос о предании министров суду сперва должен был идти на рассмотрение царю, а затем поступать в Государственный совет. Именно этот орган в конце концов и принял решение не привлекать престарелого железнодорожного министра к уголовной ответственности, а ограничиться "выговором без занесения в формуляр". Император не захотел идти на конфликт с Госсоветом, но потребовал полного прекращения дела о крушении, чтобы рядовые железнодорожники, подобно министру, были избавлены от наказания.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Нашелся, впрочем, и человек, для которого это событие стало причиной карьерного взлета. Во время следования императорского поезда из столицы в Крым начальник эксплуатации Юго-Западных железных дорог С. Ю. Витте проявил служебное рвение. Он официально потребовал от министра путей сообщения уменьшить скорость движения состава. "Быстрое движение при двух товарных паровозах с таким тяжелым поездом,— вспоминал Витте впоследствии,— так расшатывает путь, что поезд может вышибить рельсы, вследствие чего может произойти крушение. Я писал в рапорте, что принимать на себя ответственность за движение императорского поезда при таких условиях я более не намерен и поэтому прошу при обратном движении поезда, когда государь будет возвращаться, увеличить число часов езды на Юго-Западной дороге. Я требовал, чтобы расписание изменили, а в противном случае, писал я, вести императорский поезд я не буду".
Скорость поезда снизили, но ретивым чиновником все были недовольны. "Когда я выходил на станцию,— вспоминал Витте,— то заметил, что все на меня косятся: министр путей сообщения косится, и граф Воронцов-Дашков, ехавший в этом поезде, который был близок с моими родными и знал меня с детства, также делает вид, как будто бы меня совсем не знает.
Наконец подходит ко мне генерал-адъютант Черевин и говорит: государь император приказал передать вам, что он очень недоволен ездой по Юго-Западным железным дорогам. Не успел сказать мне это Черевин, как вышел сам император, который слышал, как мне Черевин это передает. Тогда я старался объяснить Черевину то, что уже объяснял министру путей сообщения. В это время государь обращается ко мне и говорит:
— Да что вы говорите. Я на других дорогах езжу, и никто мне не уменьшает скорость, а на вашей дороге нельзя ехать просто потому, что ваша дорога жидовская. (Это намек на то, что председателем правления был у нас еврей Блиох.)
Конечно, на эти слова я императору ничего не ответил, смолчал. Затем сейчас же по тому предмету вступил со мною в разговор министр путей сообщения, который проводил ту же самую мысль, как император Александр III:
— А на других дорогах ездим же мы с такой скоростью, и никто никогда не осмелился требовать, чтобы государя везли с меньшей скоростью.
Тогда я не выдержал и сказал министру путей сообщения:
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ После крушения в Борках поставили храм (на фото — Александр III обходит строй почетного караула), престарелому министру вынесли выговор, а молодой и честолюбивый Сергей Витте сделал стремительную карьеру |
Император Александр III слышал это мое замечание, конечно, был очень недоволен моей дерзостью, но ничего не сказал, потому что он был благодушный, спокойный и благородный человек".
Этот эпизод был отмечен следствием по делу о крушении царского поезда. В своем докладе императору А. Ф. Кони, говоря о всеобщем неисполнении обязанностей, отметил, что "из железнодорожных служащих, в сущности, исполнили свой долг только Витте и Васильев". В 1890 году Витте, минуя все иерархические ступени, занял пост директора департамента, получив чин действительного статского советника. Через два года после этого он стал министром путей сообщения, а еще через полгода — министром финансов. Любопытно, что сам Витте не хотел сотрудничать со следствием. Будущий министр опасался, что показания против своего начальства помешают его дальнейшей карьере.
"Видно, дело плохо, если войска стреляют в государя"
Поверить в то, что первое лицо государства чуть было не погибло в результате несчастного случая, очень трудно. В выводах следствия сомневались многие. Рассказывали о террористах, о мальчике, который под видом мороженого пронес в вагон бомбу. Новую волну слухов породило опубликованное во французских газетах сообщение о том, что в квартире русских террористов, которых арестовала парижская полиция, нашли "планы железнодорожного крушения в Борках". Лишь по прошествии некоторого времени выяснилось, что французские сыщики нашли не планы покушения, а посвященные этому событию вырезки из русских газет.
Император Александр III больше не попадал ни в какие аварии. Однако другому пассажиру разбившегося поезда — будущему императору Николаю II — пришлось еще раз оказаться в подобной ситуации. В праздник Крещения, 6 января 1905 года, артиллерийский салют чуть было не закончился цареубийством. Одно из орудий Петропавловской крепости по ошибке зарядили боевым снарядом и выстрелили по Зимнему дворцу. Картечь ударила по окнам Николаевского зала, где в это время находился император. "Неудивительно, что война так идет,— прокомментировал это событие П. Д. Святополк-Мирский,— если первая гвардейская батарея, собственная Его величества, стреляет в государя по недосмотру". Когда вернувшийся вечером в свои апартаменты Николай II рассказал об этом происшествии камердинеру, тот с жалостью посмотрел на царя и сказал: "Видно, дело совсем плохо, если войска стреляют в государя". В результате этого произведенного по недосмотру теракта пострадал всего один человек: картечь ранила полицейского по фамилии Романов.