Вчера МПР объявило о создании управления по мониторингу выполнения условий лицензий крупнейшими нефтегазовыми компаниями. А немного раньше министр природных ресурсов Виталий Артюхов пригрозил, что МПР будет отзывать лицензии у иностранных компаний, не выполняющих свои лицензионные соглашения. В число недобросовестных недропользователей МПР относит и Shell. Президент Shell Exploration and Production Services (RF) B.V., председатель концерна Royal Dutch/Shell в России Джон Барри уверен, что конфликт будет разрешен. Об этом он рассказал корреспонденту Ъ ИРИНЕ Ъ-РЫБАЛЬЧЕНКО.
— Как вы можете прокомментировать последние заявления МПР?
— Напомню, в 1993 году Shell стала партнером российской компании "Эвихон" (дочернее предприятие Sibir Energy, контролируемой московским предпринимателем Шалвой Чигиринским.— Ъ) в разработке Салымской группы, включающей Западно-Салымское, Верхне-Салымское и Ваделыпское месторождения в Ханты-Мансийском АО (ХМАО). Это нефтяной проект с общими запасами 120-180 млн т. Большая часть нефти будет поступать в систему "Транснефти", и мы должны научиться это делать. Для Shell — это первый шаг в нефтяное сердце Западной Сибири и важная составляющая стратегии в России.Действительно, в июне мы получили письмо от МПР с указанием нарушений, связанных с лицензионными условиями. Однако я считаю, что мы уже существенно продвинулись вперед: в середине сентября Shell и ее партнер объявили об утверждении бюджета разработки Салымских месторождений в размере $1 млрд. Мы встречались с представителями МПР, и министерство проявило большой интерес к тому, как мы двигаемся вперед по реализации Салымского проекта. Я думаю, что решение об инвестировании этому способствовало.
— Администрация ХМАО вас поддерживает?
— Да. Возможно, у представителей администрации ХМАО было больше времени, чем у МПР, для изучения плана разработки месторождений. Администрация округа его полностью одобрила. На днях я встречался с губернатором округа Александром Филипенко, и меня впечатлили его слова о создании однородной конкурентной среды для всех компаний, работающих в округе. Он выступает за то, чтобы ко всем инвесторам отношение было одинаковое. И для нас это очень важно.
— То есть вы считаете, что, после того как МПР детально разберется в стратегии разработки Салымских месторождений, оно снимет свои обвинения?
— Считаю, что этот вопрос удастся разрешить в ближайшее время.
— Shell проявляет интерес к топливному рынку России. Компании принадлежит шесть АЗС в Санкт-Петербурге, еще две строятся. Есть ли у Shell аналогичные планы в регионах, где компания занимается добычей нефти,— на Сахалине и ХМАО?
— Пока у нас нет планов строить АЗС в ХМАО и на Сахалине. Что касается сети АЗС в Санкт-Петербурге — она уже сейчас приносит прибыль, и это обнадеживающий фактор для дальнейшего развития. Мы также заинтересованы в участии на топливном рынке Москвы.
— Shell подала заявку в конкурсную комиссию правительства Москвы на строительство газовых АЗС в Москве. А как вы оцениваете перспективы строительства бензиновых АЗС в столице?
— Shell хотела бы стать полноправным участником бензинового рынка Москвы. Каким путем мы пойдем, я еще не знаю. Участие в тендере на строительство газовых станций — это лишь первые шаги. Не знаю, сколько АЗС Shell планирует построить в Москве. Могу лишь сказать, что, согласно мировой стратегии компании, Shell не приходит на рынок, если он неперспективен. А перспективным мы считаем его в том случае, если доля компании на нем занимает минимум 10-15%.
— Как продвигаются переговоры с "Газпромом" о его возможном участии в проекте "Сахалин-2?"
— Пока рано говорить о деталях переговоров с "Газпромом". Не секрет, что мы рассматриваем вопрос о совместной деятельности на газовом рынке Западной Европы, что может подразумевать полную цепочку развития бизнеса. Уже несколько лет ведутся переговоры по проекту освоения Неокомских залежей Заполярного месторождения, мы также вступили в переговоры для выяснения подробностей по проекту строительства Северо-Европейского газопровода. Я вижу много возможностей для сотрудничества, но о конкретных проектах говорить пока рано.