Когда пресс-офисы парфюмерно-косметических марок рассылают информацию о новинках, то заканчиваются такие письма, как правило, указанием на эмбарго, то есть запрет любого вида публикаций, будь то упоминание в Twitter, соцсетях, Facebook или в личном и корпоративном Instagram,— про новинку категорически нельзя писать вплоть до указанной даты.
Барбра Стрейзанд в своем доме
Фото: East News
Барбра Стрейзанд в своем доме
Фото: East News
Эти просьбы брендов все лояльные редакторы стараются соблюдать. Но что делать, если вы видите, как вся эта только что условно запрещенная информация уже есть в свободном доступе и открыто гуляет в сети? Например, сейчас все обсуждают ситуацию, которая только что произошла со старейшим модным домом Hermes. Оказалось, что компания наметила выпустить весной совершенно новый продукт, и об этом во всех подробностях рассказало уважаемое издание Wall Street Journal. Все стали делиться прочитанным, как вдруг оказалось, что очень преждевременно: пресловутое эмбарго по поводу этого запуска истекает только 5 февраля. Но факт остается фактом: при желании всю информацию по грядущему запуску французского дома по-прежнему можно свободно найти в интернете: возмутитель спокойствия и не думал удалять статью с сервера.
Парфюмер Альберто Морильяс
Фото: instargam@morillas.alberto
Парфюмер Альберто Морильяс
Фото: instargam@morillas.alberto
Другие хэдлайнеры парфюмерного мира вчера представили прессе парный аромат и просят сохранять это в тайне вплоть до 1 февраля. Но создатель аромата Gucci Guilty, а именно о нем идет речь, парфюмер Альберто Морильяс только что выложил у себя в Instagram фото, где он вполне открыто демонстрирует эти самые «секретные» флаконы. Вопрос: стоит ли так уж тщательно скрывать очевидное? Можно ли вообще остановить поток информации, если она уже начала свое победное шествие в сети? Александр Перепелкин, партнер агентства WLH, так комментирует ситуацию: «На мой взгляд, эмбарго — это важный элемент хорошо спланированной кампании. Эффект от одновременно появляющейся информации, приуроченной к запуску того или иного продукта, разумеется, будет огромен. Однако с развитием интернета, прозрачности технологий и глобализации брендов удержать какую-то информацию под эмбарго стало практически невозможно. Поэтому, мне кажется, правильнее было бы думать над новыми структурами кампаний, правильными ресурсами для "посева" вашей новости, анонсирующими материалами, которые произведут эффект разорвавшейся бомбы. И уж точно не надо пытаться заметать пыль под ковер, умоляя журналистов снять новость, которую слили в интернет. Гораздо умнее попытаться использовать в своих интересах происшедший слив. А еще лучше научиться использовать технологии "управляемого слива", так хорошо знакомые нашим коллегам из политики».
Как тут не вспомнить так называемый эффект Стрейзанд — феномен, выражающийся в том, что любая попытка изъять информацию из публичного доступа приводит лишь к ее более широкому распространению. Назван он по имени американской певицы и актрисы Барбры Стрейзанд, которая подала в суд на фотографа Кеннета Адельмана за то, что тот, по ее мнению, незаконно фотографировал ее дом и распространил снимки в интернете. В ответ Адельман заявил, что делал снимки этого дома по разрешению и заказу правительства, ровно как и других домов, в рамках проекта California Coastal Records Project , изучающего эрозию побережья. В итоге это разбирательство привело к тому, что фотографию дома посмотрели на тот момент (2003 год) 420 тыс. человек, то есть все получилось ровно наоборот, а не так, как рассчитывала Стрейзанд.
Очевидно, что идет активный поиск новых путей и способов привлечения все более широкой аудитории минимальными средствами. Соцсети и интернет работают получше олдскульной печатной рекламы. Нам остается только следить за развитием событий, появлением новостных поводов и разбираться, что из них нарочито рукотворное, а что — нет.