Когда ездишь по Греции, нередко встречаешь слово «метаморфоза»: так может называться железнодорожная станция или деревушка. Античное философское понятие прочно вписано в быт. И оно особенно подходит для описания того, что пережили выходцы из СССР, оказавшись на древней земле Эллады.
Фото: Reuters
Фото: Reuters
Зато мы пообщались со Светланой Храмцовой из магазина, где продается мед, а также греческая косметика и сувениры. Она родом из Питера, где с первым мужем-греком и познакомилась. Нетрудно представить, как эта зажигательная женщина, будучи почти на 20 лет моложе, увлекла будущего спутника жизни и переехала в Грецию в 2001 году. «Мы с ним обвенчались в афинском храме Святого Пантелеимона — Ахарноне. Еще в Питере я начала учить греческий (язык очень трудный), потом продолжила это в Афинах. Если хочешь чего-то добиться, без языка даже нет смысла дергаться»,— говорит Светлана.
Ее муж был человек обеспеченный, в Афинах они вели бурную светскую жизнь, поддерживали широкий круг знакомств. Но… муж заболел и вскоре умер от лейкоза. «Я долго была в стрессе, меня вылечило солнце. И море. Сдав афинскую квартиру, перебралась в Лутраки. Совсем другая жизнь — тихо, спокойно».
Светлана и раньше заезжала с мужем в Лутраки и была знакома с Вангелисом, хозяином магазина, где продаются разные сорта меда. Сменив несколько профессий, Вангелис, у которого и отец, и дед были пасечниками, решил открыть магазин. Он называется Meli — «Мед». Теперь Вангелис и Светлана вместе живут и работают. Несмотря на кризис, держатся на плаву. У них множество видов меда — апельсиновый, елочный, сосновый, эвкалиптовый, из тимьяна, из рикки (это такие цветочки). Клиентура большая, некоторые приезжают из Афин и закупают по 50 литров меда. Придя в магазин, Светлана стала продавать не только мед, но и качественную греческую косметику. «Я люблю Грецию и греков,— говорит она.— Конечно, как везде, есть хорошие люди и есть плохие. Но хороших больше. Греки — большие патриоты, и им есть чем гордиться. Хотя бы природой: в стране около тысячи островов, и они все прекрасны — особенно Санторини, Миконос, Родос. Лутраки, городок близко от Афин, рядом два моря, Ионическое и Эгейское, чистейшие пляжи, а из крана течет минеральная вода, она очищает почки и печень, нет нужды покупать бутилированную. Разве это не чудо?»
Судьба Светланы в каком-то смысле типична для русских женщин, обосновавшихся в Греции по семейным обстоятельствам. Чаще всего их греческие мужья были старше, со стороны это могло выглядеть браком по расчету. Но потом привязанность и благодарность перерастали в сильное чувство.
Женщины самоотверженно ухаживали за мужьями, когда те оказывались прикованы к постели, а когда умирали — долго не могли смириться, тосковали и не спешили завести нового партнера. В конце концов находили место в обществе — открывали бизнес, занимались благотворительностью. Они натерпелись от местной бюрократии и ругают ее точно так же, как сами греки. Но при этом испытывают большое уважение к нации, в которую влились, к ее языку, обычаям и культуре.
Хотя бывает всякое… Московский приятель попросил меня посмотреть квартиру в Салониках, которую хотел купить. Грек-риэлтор, молодой красивый мужчина, привел на встречу со мной свою русскую жену, чтобы проще объясняться. И на глазах у мужа она стала рассказывать мне, какие греки ленивые, неаккуратные… Ее мужу можно было только посочувствовать.
***
Игорь Ящук родом из-под Тернополя, что в Западной Украине. Хотел поступать в Харьковский институт радиоэлектроники, увлекался компьютерами. Но после распада СССР жизнь резко изменилась, и хотя Игорь поступил в политехнический, проучился только семь месяцев: к этому времени он женился, и надо было заботиться о семье. Водителю платили 30 долларов за 1000 километров прогона. Вместе с женой они подрабатывали торговлей на базаре. Брат жены попал в тюрьму: подставили партнеры по бизнесу. Родственники стали собирать деньги, чтобы заплатить долги, но произошла денежная реформа, и сбережения потерялись. «И в моей семье произошла беда: наш шестимесячный ребенок умер от врожденного иммунодефицита. Тогда и возникла идея полностью поменять жизнь и уехать в Грецию»,— говорит Игорь.
Уже было много турфирм, которые рекрутировали нелегальную рабочую силу за кордон. Но только женщин: в основном работа на дому, уход за пожилыми и больными. Так что первой в Грецию поехала жена Игоря, попала в Коринф, устроилась продавщицей в винном магазине, ее поймали как нелегалку и отправили обратно. «Пришлось сделать ей новый паспорт, уже на мою фамилию, и вот в 1996 году она опять выехала в Коринф,— вспоминает Игорь.— А в 97-м и я туда прибыл».
В это время турфирмы уже боялись неприятностей и забирали у клиентов паспорта. «Я сразу сказал, что никого не хочу подводить, но собираюсь остаться в Греции. Сделали так, будто я адвокат и еду по работе, даже в костюм с галстуком одели. Жена встретила в Афинах в аэропорту. Вместе начали работать в городке Кьято — выпекали питу. Проработал два месяца — хозяин кинул, ничего не заплатил, таких случаев много было: иногда наших ребят, использовав по полной, сдавали полиции. Потом работал на стройке восемь месяцев, учил язык. Сначала не знал даже, как инструмент какой называется».
Постепенно все стало налаживаться. В начале 1998-го греческое государство стало легализовывать тех, кто, как Игорь, въехал с паспортом, но просрочил визу и остался в стране. «Надо было переводить наши паспорта на греческий, нанимать адвоката, на все нужны деньги. Пошел клеить картонные коробки за ничтожную зарплату. Потом воду разливал в бутылки — это конвейер, от которого не отойти даже покурить. Шесть с половиной лет вкалывал на двух работах, с семи утра. Жена все это время выпекала в магазине питы. Друг с другом почти не виделись, даже не разговаривали. В конце концов решили, что это не жизнь, надо завести ребенка, иначе семью не сохранить».
У Игоря родился сын, казалось, все в порядке, но жена настояла на медицинском анализе. Снова — врожденный иммунодефицит. Выяснилось, что у них с женой особое сочетание генов: девочки рождаются здоровыми, а у мальчиков вероятность заболевания — 50 на 50.
Поехали в Афины, сняли квартиру, сыну сделали операцию по пересадке стволовых клеток. Сложнейшее лечение оплатила страховая компания. Постепенно здоровые клетки стали расти: сначала 1000 появилось, потом 1200… Каждый день — анализ. Плюс химиотерапия, у ребенка тошнота, понос…
Пока Игорь гонял на машине из Коринфа в Афины, на работе его подменял друг-румын, потом они менялись местами. За три месяца наездил 15 тысяч километров. В течение пяти лет сына каждый день показывали врачам, потом реже. В итоге болезнь полностью прошла. Парень учится в школе, у него греческое гражданство, у родителей — десятилетний вид на жительство. Игорь сидел с ребенком вечерами, жена — днем. Помогла теща, приехала и четыре года жила с ними.
Восемь лет Игорь проработал на заводе, который выпускал стеклопакеты. Зарплата упала, зато появилась возможность роста, стал бывать дома по вечерам. Теперь они с женой думали не о том, чтобы просто выжить, а о перспективе. Но тут директор завода упал с высоты четырех метров, покалечился. Никто не смог его заменить, начался кризис, банки перестали давать кредиты — и дело погибло. Семья Игоря потеряла на этом 10 тысяч евро. Невзгоды их только закалили. Это произошло десять лет назад. Узнали, что в Лутраки продается магазин, где выпекают питу, задумались о своем бизнесе. Только что вытащили брата жены из тюрьмы, денег на дорогую покупку не хватало, а требовалось (поскольку они не граждане Греции) предъявить 60 тысяч евро на счету. Пришлось искать напарника. Магазин купили, начали готовить и продавать еду, взяли в помощь двух работников. Долги отдали в первый же год. Потом купили квартиру в Коринфе, сменили машину. В магазине всем руководят жена Игоря и ее родственница, сам он помогает развозить заказы. Даже сейчас, когда из-за экономической ситуации доходы меньше, их семья, в отличие от коренных греков, не стонет. Они уверенно стоят на ногах и считают, что живут хорошо. И не просто считают: так и есть.