Первая оценка роста ВВП в 2019 году, опубликованная Росстатом, составила 1,3%, что находится ровно между ожиданиями экспертов и Минэкономики. Хотя данных о структуре и динамике роста экономики в четвертом квартале пока нет, вероятнее всего, его ускорение в конце года обеспечено государственными потреблением и инвестициями. Примечательно, что основным фактором, обеспечившим рост ВВП в 2019 году, остается частный спрос, но не на товары, а на финансовые услуги.
Фото: Дмитрий Донской, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Дмитрий Донской, Коммерсантъ / купить фото
Согласно первой оценке Росстата (всего их будет пять), в 2019 году экономика выросла на 1,3% после роста на 2,5% в 2018-м и на 1,8% в 2017 году (третья оценка по 2018-му и пятая по 2017 году увеличены по сравнению с предыдущими на 0,2 процентного пункта (п. п.)). Изменения в структуре роста ВВП в 2018 году — значительные.
Оказалось, что частное потребление год назад выросло не на 2,3%, а на 3,3%, госпотребление — не на 0,3%, а на 1,3%, а инвестиции при этом вовсе не росли: их годовые темпы роста были понижены с 2,9% до 0,1%.
Иными словами, весь эффект от запуска проекта «Ямал-СПГ», которым объяснялся фактически весь рост капвложений в 2018 году, теперь исчез.
Первый же результат 2019 года совпал с официальным прогнозом Минэкономики, но оказался на 0,1 п. п. ниже текущей оценки министерства и на 0,1 п. п. выше консенсус-прогноза экспертов (см. “Ъ” от 29 января). В Capital Economics подсчитали, что данные Росстата свидетельствуют об ускорении годовых темпов роста ВВП в четвертом квартале до 1,8% с 1,7% в третьем квартале, что соответствует росту за четвертый квартал с учетом сезонности на 0,5%. По мнению Дмитрия Долгина из ING, ускорение в четвертом квартале обеспечено увеличением расходов бюджета на потребление и инвестиции. Это предположение подтверждается и ЦБ, который указывал, что влияние на рост ВВП со стороны бюджетного сектора проявилось к концу 2019 года: прямой положительный эффект в третьем квартале и октябре оценивается в 0,5 п. п. и 1 п. п. прироста ВВП соответственно после отрицательного эффекта в размере 0,5 п. п. и 1 п. п. в первом и втором кварталах. Впрочем, эти суждения остаются предварительными и более или менее оценить источники изменения ВВП в четвертом квартале можно будет не ранее апреля.
Текущая же годовая структура роста ВВП, согласно расчетам Дмитрия Полевого из РФПИ, предполагает: в 2019 году по сравнению с 2018 годом вклад частного потребления в прирост экономики увеличился до 1,1 п. п. с 0,5 п. п.; государственного потребления вырос до 0,5 п. п. с 0,2 п. п.; капитальных инвестиций — вырос до 0,3 п. п. с минус 0,6 п. п.; запасов — до 0,3 п. п. с минус 0,1 п. п. Основной отрицательный вклад в прирост ВВП в 2019 году внес чистый экспорт — минус 1,1 п. п. против положительного вклада в 0,9 п. п. год назад.
Увеличившийся вклад государства в экономику не отразился ни в значимом увеличении прироста обработки и инвестиций, ни в приросте потребления.
В пояснениях Росстата отмечается, что объем расходов сектора госуправления вырос на 2,8% за год — «в основном за счет услуг благоустройства и дорожного хозяйства». А физический объем трат домохозяйств на потребление увеличился на 2,3% «преимущественно за счет роста оказанных кредитными учреждениями финансовых услуг». Это может объясняться активностью граждан на рынке банковских заимствований: добавленная стоимость финансового сектора остается самой быстрорастущей — 9,7% в 2019 году, хотя его доля в ВВП — лишь 4%.
Таким образом, опасения возникновения кризиса, которые высказывал экс-глава Минэкономики Максим Орешкин в связи с возможным резким торможением кредитной активности граждан, можно считать обоснованными.
Особенно примечательным является объяснение статистиками динамики валового накопления. Оно выросло на 1,4% — «в основном за счет увеличения прироста материальных оборотных средств, обусловленного значительным увеличением прироста незавершенного производства». Иными словами, в конце года из-за низкого спроса компании не только создавали чрезмерные запасы, но и просто замораживали производство.