Отставка главы президентской администрации по определению важное политическое событие, от которого следует ждать различных перемен. Но случай Волошина особый.
Строго говоря, его уход совершенно закономерен. Он был предрешен с момента триумфального избрания президентом Владимира Путина — это не более чем затянувшееся завершение расчетов нового президента с прошлым. А с прошлым, тем более таким маловыразительным, как у Владимира Путина, к решительному рывку которого на вершину власти олигархи, теперь силой изгоняемые президентом из политики, изрядно приложили руку, любой политик рад расквитаться.
Главное, однако, в другом. Во время своей первой в ранге президента встречи с олигархами, пришедшими в Кремль ходоками от РСПП, Владимир Путин, выслушав жалобы гостей, ответил не в бровь, а в глаз: "Вы сами создавали это государство!"
Александр Волошин был одним из тех, кто деятельно создавал прежнее государство, в котором олигархи были одним из признанных центров политической власти, и до поры строил властные вертикали государства нового.
Именно строительство нового государства вызвало политический кризис. Арест Михаила Ходорковского не его причина, а проявление.
Политический кризис видят все. Но он коренится в экономике. Российская экономика не просто сырьевая, но и государственно-монополистическая. Это, конечно, не радует, но, как говорится, такова объективная реальность. Государство формально отказалось от существенной доли своей собственности, но, во-первых, сохранило за собой собственность на важнейшую инфраструктуру экспорта сырья, а во-вторых, приумножило рычаги контроля за экономикой — всяческие лицензии, всевозможные проверяющие инстанции, разнообразнейшие приемы выборочного применения закона. Сама экономика при сильнейшей недоразвитости малого и среднего бизнеса в значительной мере разобрана на вертикальные холдинги, контролирующие целые отрасли. Олигархи (новые или старые) при такой структуре — элемент обязательный и неотъемлемый.
А олигархи — это и есть те владельцы холдингов, которые, вовсе не обязательно по собственной инициативе, оказываются втянутыми в политику,— к этому их толкает масштаб их предприятий и экономических рисков, связанных с политическими решениями. Искоренять олигархов при имеющейся структуре экономики политически неверно: монополизированная экономика по самой своей сути лишь ограниченно эффективна, а если к тому же лишить монополистов возможности оказывать влияние на политические решения, связанные в первую очередь с экономикой, и перепоручить все чиновникам — значит, эту неэффективность многократно повысить.
Из всех возможных решений власть выбрала самое неэффективное. Она поставила не на изменение структуры экономики, что достигается долго и трудно, а на применение силы, что, конечно, быстрее и проще. Она сделала из Михаила Ходорковского политзаключенного. В том, что он, в отличие от коллег по олигархическому цеху, не делал из своей политической активности секрет полишинеля, она увидела настоящую подрывную деятельность. И повела себя соответственно: раз он не нарушил ни избирательного законодательства, ни отсутствующего закона о лоббизме, к нему применили другие проверенные статьи. И теперь готовят новый процесс Промпартии. Это и оказалось той гранью, которую Александр Волошин, до этого небезуспешно участвовавший в строительстве новых вертикалей власти, решил не переступать, предпочтя заявление об отставке.
Изменится ли в итоге структура российской экономики? Конечно, нет. Во всяком случае, расправа с Ходорковским точно не придаст новых возможностей для развития мелкого и среднего бизнеса и не ослабит чиновничью хватку, с которой сталкивается любой российский бизнесмен. Исчезнут ли олигархи? Желающих сознательно повторить путь Ходорковского, скорее всего, не найдется. Но класс олигархов все равно останется. Просто лоббизм тех или иных политических решений уйдет в тень, а раз так — увеличится непрозрачность российских компаний и оборот черных денег. Олигархи или уйдут на время в подполье, или предпочтут участвовать в российской экономике и политике из-за рубежа.
Что же изменится? Если оставаться в рамках экономики, то ее ждет еще более возросший государственный силовой нажим. В какой-то мере он будет даже вынужденным. Совершенно очевидно, что ответом на дело Ходорковского будет отток капиталов, с которым государство будет бороться, опираясь на спецслужбы и Генпрокуратуру. К тому же чиновники помнят, что президент велел удвоить ВВП, и никакое дело Ходорковского эту задачу не отменяет. А значит, в экономической политике, к нечаянной радости Сергея Глазьева, может появиться сильный крен в сторону моделей мобилизационной экономики, в которой все стратегические решения, включая инвестиционные, остаются за государством, что возможно только при усилении налогового бремени или разгоне инфляции.
Не исключено, что с предвыборной точки зрения такой разворот экономики, как, впрочем, и арест олигарха, даст власти дополнительные очки. Но про удвоение ВВП точно придется забыть, потому что на длинной дистанции госвмешательство в экономику свою неэффективность не может не доказать. А значит, скоро России понадобится новый символ веры и надежды.