Время несбывшихся надежд

Тема изучения гейдельбергской группы историков — Восточная Европа периода окончания Второй мировой войны. Эта статья об Украине и Польше после 1945-го и их взаимоотношениях с Москвой. Именно эти тема и время вызывают сейчас немало исторических и политических споров. Подробности — в материале профессора истории Тани Пентер для «Д».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Фашисты доживают последние часы. Наши сердца радостно взволнованы. Наши близко. Мы с нетерпением ждем их, освободителей»,— писал в своих заметках украинский ученый Михаил Усык, которому пришлось жить под немецкой оккупацией в Харькове, во время операции по освобождению города советскими войсками. «Но как они оценят нашу по большей части вынужденную службу немцам? — вопрошал он тревожно.— Провокаторы из числа немцев распространяют слухи о якобы терроре "красных", расстреле всякого, кто работал на немцев. Вздор! Вранье!» И далее: «Население Харькова… столько перестрадавшее, по достоинству оценило советскую власть. Это будет самое преданное, самое послушное население, самое лучшее в работе. Оно глядело в глаза голодной смерти, оно несло жертвы близкими, оно несло физический и огромный моральный гнет, оно знает, что такое рабство, оно терпело холод, оно сидело без воды и света». Отсюда «колоссальные перемены в отношении людей к советской власти. От злобы и недовольства советской властью, как в те дни, когда немцы только пришли, теперь уже ничего не осталось».

Надежды и чаяния многих, что советская власть после триумфальной победы сменит курс и пойдет навстречу своим гражданам, которые хотели хлеба и больших свобод, вскоре сменились разочарованием. В первое время после войны будни большинства советских людей по-прежнему напоминали нескончаемое чрезвычайное положение, аналогичное ситуации в 1930-е годы и в годы войны. Казалось, крайняя нужда одержала триумф над победой.

Современники помнят, что сразу после войны все разговоры вращались вокруг того, как пережить завтрашний день. Зимой 1946—1947 годов после засушливого лета снова случился голод, охвативший Украину и часть регионов России и унесший до 1,5 млн жизней.

«Конец войне, победа, ура! Наконец, пришел этот долгожданный день. Мне трудно описать свои чувства. Как много ужасов нам пришлось пережить за эти годы, и вот теперь все в прошлом!» — писала киевская студентка Нина Герасимова 9 мая 1945 года в своем дневнике.

Однако с окончанием войны на Украине было связано немало трагедий. Будучи одним из главных театров военных действий Второй мировой, Украина пострадала очень серьезно: большинство городов лежали в руинах, объекты промышленности были разрушены. К этому добавлялись огромные человеческие потери, которые, по оценкам, составили от 6 млн до 9 млн человек. Около 1,5 млн украинских евреев пали жертвами холокоста. 2,4 млн человек, преимущественно молодых женщин, были вывезены в Третий рейх в качестве принудительных работников.

Преступления немецких оккупационных властей на Украине, включая массовые убийства украинских евреев и цыган, уничтожение больных и инвалидов, унижающее человеческое достоинство обращение с советскими военнопленными в лагерях на территории оккупированной Украины, до сих пор не получили должного исследования, хотя и являются объектом большого гейдельбергского исследовательского проекта. Людские потери Украины усугублялись 4 млн смертей, вызванных масштабным голодом в 1932–1933 годах, ответственность за который несло сталинское руководство.

Жертвы Второй мировой войны, немецкой политики оккупации и уничтожения, выпавшие на долю Украины, до сих пор не получили должного отражения в европейской культуре памяти.

И потому следовало бы дополнить памятник польским жертвам немецкой оккупации, который планируется установить в Берлине, украинскими и другими восточноевропейскими жертвами оккупационных властей.

Окончание войны принесло Украине не только расширение территории в границах, согласованных в подписанном в 1939 году пакте Молотова—Риббентропа в связи с советской аннексией Восточной Польши. На Ялтинской конференции союзников по антигитлеровской коалиции «линия Керзона» была окончательно признана западной границей СССР. Отныне почти все украинцы жили в одном государственном формировании — Украинской Советской Социалистической Республике.

Однако политическая и экономическая интеграция Западной Украины являла собой колоссальный вызов для советской политики послевоенных лет. В первые годы в центре внимания советских органов, и прежде всего спецслужб, оказался разгром украинских националистических сил, что связывало большие ресурсы. Участники Украинской повстанческой армии (УПА) после окончания войны продолжали свою активность на Западной Украине и совершали диверсии и покушения на представителей советского государства, подчас пользуясь явной поддержкой части населения.

Надо заметить, что такая война на Западной Украине не стихала до середины 1950-х годов. После 1945 года на территориях Восточной Польши УПА параллельно вела войну с польскими властями.

Поздние сталинские годы на Украине в целом прошли под знаком новой борьбы с украинским национализмом, сопровождавшейся репрессиями против украинской интеллигенции и усиленной политикой русификации. Советское руководство реагировало на проблемы послевоенного периода обращением к репрессивным средствам довоенных времен и пыталось установить контроль над населением с помощью старых проверенных рецептов: чисток, репрессий и пропаганды.

К 1953 году советские спецслужбы арестовали в масштабах страны более 320 тыс. граждан, обвинявшихся в коллаборационизме с фашистами, в том числе 93,59 тыс. человек на территории Украины. Большинство из них получили продолжительные тюремные сроки или были приговорены к принудительным работам на срок от 10 до 25 лет и даже к высшей мере. Среди осужденных были не только полицаи, расправлявшиеся с согражданами по поручению немцев, но и бывшие принудительные работники, насильно вывезенные на территорию Третьего рейха, а также обычные женщины, которым вменялось в вину, что они обслуживали немцев.

Опасения Михаила Усыка оправдались: подозрения в предательстве Родины на Украине пали не только на активных помощников, но и на всякого, кто жил под оккупацией. В документы нескольких миллионов жителей, оказавшихся в оккупации, после войны внесли пометку, которая ограничивала их карьерные возможности и могла приводить к другим проявлениям дискриминации.

Одновременно советскому руководству приходилось идти на все новые и новые прагматические уступки специалистам, так необходимым для восстановления народного хозяйства. Для такого восстановления массово использовались новые группы принудительных работников, среди которых были репатриированные остарбайтеры и советские военнопленные, а также военнопленные-немцы и этнические немцы из числа гражданского населения, которые вывозились из Восточной и Южной Европы в Советский Союз. На некоторых предприятиях в центральных районах Донбасса в октябре 1945 года до 80% занятых приходилось на долю такой несвободной рабочей силы.

Масштабные этнические чистки были характерны для первых послевоенных лет по всей Центрально-Восточной Европе: около 800 тыс. поляков (преимущественно с Украины) были депортированы на Запад, более 500 тыс. украинцев, нередко с применением жесткой силы, переселены советским НКВД из Польши на территорию УССР. Около 150 тыс. украинцев, не согласившихся покинуть родные места, весной 1947 года были принудительно перемещены в пределах Польши с юго-восточных на северные и западные территории (так называемая «акция "Висла"»). Данная мера была направлена на культурную ассимиляцию украинцев в польской среде.

Почти вся полнота ответственности за «акцию "Висла"» лежит на польских формированиях, но проводилась она по согласованию с Москвой и служила, в частности, ослаблению украинского сопротивления.

В то же время около 200 тыс. западных украинцев в Советском Союзе отправились в сибирские лагеря. Послевоенные правительства Советского Союза и Польши координировали друг с другом проводившиеся ими этнические чистки, по обе стороны советско-польской границы стремились к тому, чтобы на их государственной территории не оставалось соответствующих меньшинств.

После того как евреи и поляки еще в годы войны стали жертвами политики национал-социалистов, направленной на истребление, и многие украинские немцы покинули Украину, русские стали самым многочисленным национальным меньшинством. После 1945 года на западе Украинской ССР селились десятки тысяч специалистов и рабочих. В результате войны и послевоенных чисток Украина лишилась своего полиэтнического характера, который складывался веками.

Общая история этнических чисток — это тяжелое наследие как для поляков, так и для украинцев. Еще в годы войны стали разгораться кровопролитные украинско-польские конфликты: Украинская повстанческая армия с 1943 года в Волыни и Галиции осуществляла теракты в отношении польских поселенцев, жертвами которых оказались около 100 тыс. поляков, в том числе много женщин и детей. В свою очередь, польская Армия Крайова истребила около 20 тыс. украинцев.

Украинские «исторические» законы, принятые в 2015 году и безоговорочно признающие участников ОУН и УПА «борцами за независимость Украины», многими в Польше были встречены в штыки. Некоторые польские историки считают, что расправы украинских националистов над мирным польским населением равнозначны геноциду.

Изменения, внесенные в законодательство Польши в 2018 году, провозглашают расследование преступлений украинских националистов в отношении польских граждан одной из главных задач польской исторической политики. Политические отношения между Украиной и Польшей, в 1990 годах взявших курс на взаимное сближение, снова все больше омрачаются историко-политическими разногласиями.

Конкурирующие толкования истории Второй мировой войны становятся сегодня пороховыми бочками под фундаментом украинско-российских, украинско-польских и российско-польских отношений. Со времени Евромайдана, аннексии Крыма и начала войны в Донбассе пропагандистски искаженные интерпретации истории Второй мировой использовались обеими сторонами как «оружие» в актуальных политических конфликтах и для мобилизации собственного населения. Похоже, тяжелое наследие Второй мировой войны и впредь будет становиться серьезным вызовом для государств на территории бывшего Советского Союза.

Таня Пентер