Палладий за последние три года подорожал почти в четыре раза, превратившись из побочного продукта в ходе добычи платины в основной источник выручки крупнейших компаний отрасли, в том числе ГМК «Норильский никель». Это стало возможным благодаря резкому росту спроса на металл как катализатор в бензиновых двигателях. Но, вопреки рыночным законам, структурный дефицит палладия в ближайшие годы не исчезнет: новых крупных проектов по его добыче в мире почти нет, а автопроизводители продолжают наращивать закупки. “Ъ” разобрался, почему так происходит и кто окажется в выигрыше.
Фото: Илья Наймушин / РИА Новости
Фото: Илья Наймушин / РИА Новости
Палладий в этом году стал с огромным отрывом самым дорогим промышленным металлом: 19 февраля цена на LSE достигала рекордного уровня в $2,841 за унцию. Только с начала 2020 года он подорожал на 45%, в 2019 году — на 54%, за последние три года — вчетверо. Для сравнения, золото стоит $1,6 тыс. за унцию, платина — $1 тыс. Часть аналитиков, пытаясь объяснить происходящее, называли ситуацию истерикой. Отраслевое объединение London Platinum and Palladium Market (LPPM) предупредило об «исключительно турбулентных торговых условиях». Глава организации Джон Меткалф считает, что ситуация сейчас хуже положения дел в конце 1990-х годов, когда экспорт металла был ограничен в результате развала СССР.
По мнению аналитиков, палладий может подорожать до $3 тыс. за унцию, хотя долго на пике вряд ли удержится. Рынок призывают привыкнуть к дефициту палладия, который будет сохраняться долго. По оценкам «Норникеля», на который приходится 40% мировой добычи, превышение спроса на палладий над производством будет наблюдаться до 2025 года.
Рост цен уже серьезно изменил роль металла в бизнесе его производителей, в частности «Норникеля». Еще десять лет назад продажи палладия давали всего 9% общей выручки компании, а по итогам первого полугодия 2019 года — уже 40%, притом что уровень добычи остался в целом стабильным. ГМК еще не представила отчетность за 2019 год, но, по предварительным оценкам, палладий мог принести «Норникелю» более $5 млрд выручки. Его производство в прошлом году выросло на 7%, до 2,92 млн унций (94 тонны), за счет вовлечения в переработку покупного сырья на Norilsk Nickel Harjavalta. Производство платины увеличилось на 8%, до 0,7 млн унций (22,5 тонны).
Потребители без вариантов
Основным потребителем палладия выступает автопром, в прошлом году на него пришлось почти 84% поставок. Палладий используется в качестве катализатора в бензиновых двигателях для сокращения выбросов, платина для тех же целей используется в дизельных двигателях. Переломный момент для палладия наступил осенью 2015 года, когда произошел так называемый дизельгейт: выяснилось, что более 11 млн дизельных автомобилей концерна Volkswagen были оснащены программным обеспечением, которое во время тестов занижало количество вредных газов. Одним из последствий скандала стало сокращение правительственных субсидий для машин с дизельным двигателем. В результате спрос на платину снизился, а на палладий — резко возрос.
Хотя с тех пор цена палладия увеличилась в несколько раз, компании отрасли и аналитики считают, что это мало повлияет на политику автопроизводителей. Частично заменить палладий в бензиновых двигателях платиной теоретически возможно, но для автоконцернов это означает дополнительные расходы на тесты и сертификацию. Между тем потенциальный выигрыш от подобной замены не так велик (см. мнение Бориса Красноженова из Альфа-банка в «Цене вопроса»). «Дефицит палладия никак не повлияет на спрос в автоиндустрии,— подтверждает руководитель практики по предоставлению услуг предприятиям металлургической и горнодобывающей отрасли PwC в России Михаил Бучнев.— Автоконцерны продолжат его закупать. Есть ожидания, что выпуск автомобилей в мире в 2020 году будет на 3–5% выше, чем в 2019 году. И скорее всего, это будет рост со стороны бензиновых машин». Кроме того, экологические стандарты к выбросам автомобилей ужесточаются, что также не способствует уходу от палладия.
В ABN Amro предполагают, что спрос на палладий может упасть лишь в случае стремительного увеличения числа электромобилей, которые начнут вытеснять автомобили с бензиновым двигателем. Тем не менее в скорую реализацию такого сценария мало кто верит, поскольку электромобили заметно дороже, а при отсутствии государственных субсидий спрос на них низкий. Кроме того, владельцы или желающие купить такой автомобиль сталкиваются с проблемой наличия зарядных станций, а в условиях холодного климата использование электромобилей в целом вызывает вопросы.
Спрос не рождает предложение
Рост цен на палладий в теории должен был бы привести к появлению большого числа новых добычных проектов. Но на практике все не так просто.
Платиноиды — довольно малораспространенные металлы, основные месторождения сосредоточены в ЮАР, Зимбабве, России и Северной Америке. При этом исторически палладий — побочный продукт при производстве платины. «Палладий, как и другие металлы платиновой группы, в основном добывается подземным способом. Строительство рудников занимает годы,— рассказывает директор департамента по маркетингу "Норникеля" Антон Берлин.— У наших зарубежных коллег ближайший прирост ожидается в 2022 году, дальше пойдет по нарастающей по мере ввода в эксплуатацию мощностей. Но, подчеркну, в горизонте нескольких месяцев сделать это невозможно».
В сущности, ближайшим крупным проектом, который может повлиять на баланс предложения палладия в мире, выглядит совместное предприятие самого «Норникеля» и «Русской платины» Мусы Бажаева «Арктик палладий».
Проект будет запущен в 2024 году и предполагает три этапа, каждый из которых связан с вводом в отработку 7 млн тонн руды: запуск карьера на Черногорском месторождении к 2024 году, запуск подземного рудника на основе Масловского месторождения и затем «Норильска-1» к 2029 году, увеличение добычи до 21 млн тонн в 2030-х годах. С запуском «Арктик палладия» доля России на рынке платиноидов достигнет 50%, отмечает Борис Красноженов.
В России есть также два относительно небольших проекта, которые могут получить толчок в развитии из-за роста цен на палладий. Так, капитализация Eurasia Mining, которая работает на месторождениях Мончетундра на Кольском полуострове и Западный Кытлым на Урале, в 2019 году выросла в пять раз, до $140 млн. Запасы Мончетундры оцениваются в 60 тонн платины и палладия, проектный уровень добычи — 4 тонны в год. При цене палладия около $2,3 тыс. за унцию EBITDA компании после выхода добычи на полную мощность достигнет $250 млн.
Консультант по стратегии совета директоров Eurasia Mining Алексей Чураков рассказал “Ъ”, что на Западном Кытлыме планируется в течение двух лет увеличить объемы производства платины, палладия, родия, иридия и золота до 1 тонны в год. Сейчас, по его словам, Eurasia Mining находится в переговорах с рядом иностранных производителей металлов платиновой группы и крупных российских металлургических компаний. «Текущие переговоры в первую очередь связаны с интересом партнеров к приобретению активов, принадлежащих самой компании»,— заявил господин Чураков.
Менеджмент компании в своих внутренних прогнозах ориентируется на среднесрочную цену палладия в $2,5–3 тыс. за унцию, платины — более $1 тыс. за унцию. «Мы считаем, что ближайшие несколько лет конъюнктура на рынке платиноидов будет крайне благоприятной для производителей металлов и позволит им работать с высокой рентабельностью. Видим тенденцию скорее к росту цены на платиноиды в среднесрочной перспективе, нежели к ее коррекции»,— добавил Алексей Чураков.
Могут выйти на рынок платиноидов и золотодобывающие компании. Так, Polymetal в 2027 году собирается начать добычу на месторождении Викша с потенциальным объемом в 150 тыс. унций в год, из которых 120 тыс. приходится на палладий. В компании утверждают, что «технология извлечения платиноидов отличается от золота не глобально, но настолько, что у компании нет собственной мощной компетенции». Поэтому Polymetal готов рассматривать возможность привлечения партнера в проект, в том числе и на контрольный пакет.
Потенциальными интересантами могут стать компании из Южной Африки, поскольку в самой стране добыча платиноидов становится все труднее. Бушвелдский комплекс в ЮАР обеспечивает 72% мирового производства платины и 36% палладия. Однако добыча здесь осложнена глубоким, до 2–3 км, залеганием рудных тел под крутыми углами. Это ограничивает использование техники и создает тяжелые условия работы для шахтеров. Высокие температуры на глубине требуют больших затрат воды и электроэнергии для кондиционирования и вентиляции стволов. Собеседники “Ъ” в отрасли считают, что возможности оптимизации затрат при добыче в ЮАР исчерпаны, многие месторождения Бушвелда истощены, а строительство новых шахт требует миллиардных инвестиций.
В результате в ближайшие несколько лет конъюнктура на рынке платиноидов, скорее всего, останется крайне благоприятной для производителей металлов: на фоне стабильного и даже растущего спроса перспективы увеличения предложения выглядят достаточно ограниченными.