династия
В преддверии годовщины октябрьской революции в Россию приехала дочь одного из самых известных революционеров мира Эрнесто Че Гевары — Алейда Гевара. В ближайшие дни она собирается встретиться с московской молодежью в школе #694, с российскими боксерами — на стадионе "Крылья Советов" и просто с друзьями Кубы — в Музее Николая Островского. Однако первым делом сразу после приезда АЛЕЙДА ГЕВАРА дала интервью корреспонденту Ъ МИХАИЛУ Ъ-ЗЫГАРЮ.
— Именно ваш отец после кубинской революции приехал в Россию устанавливать отношения с Москвой...
— Да, правильно, только мой отец приезжал не в Россию, а в СССР. Мне кажется, есть большая разница между той страной и нынешней. Че был первым представителем кубинской революции, который приехал в Москву. Вместе с Юрием Гагариным он основал советско-кубинское общество дружбы.
— Он не брал вас с собой?
— Нет, конечно, когда он представлял кубинскую революцию, он всегда оставлял семью дома. Папа вообще проводил очень мало времени с нами. Я родилась в 1960 году. Когда мне было четыре с половиной года, он уехал в Конго. Он, конечно, разговаривал со мной и все время учил чему-то. Но я плохо обо всем этом помню. По-настоящему узнала своего отца только в последующие годы — из рассказов матери. Я хорошо помню его, потому что выросла среди людей, которые его любили. Потом, у меня есть его письма, книги.
В следующем году должны выйти книга, в которую войдут многие его воспоминания, впечатления от вашей страны. Он много критиковал не только СССР, но и социалистическую систему, которая существовала в то время, говорил, что она может спровоцировать проблемы. И во многом был прав. Та эпоха уже закончилась, и сейчас мы живем совсем в другое время, но многое из того, что он писал, все еще актуально.
— Ну да, сейчас он стал символом антиглобализма. Что вы об этом думаете?
— Он был антиимпериалистом. А современный глобализм — это следствие того империализма, с которым боролся мой отец. Мне кажется, что это нормально. Это соответствует тому, что он думал и во что верил. Он был услышан. Он, кстати, говорил о "глобализации справедливости" — было у него такое выражение. Ради этого он всеми возможными средствами боролся за независимость стран третьего мира, эксплуатируемых странами первого мира. Это все еще актуально — мир не слишком изменился. Эксплуатация стран третьего мира не исчезла, многие народы в Америке и Африке лишены своих богатств, своих лучших умов.
— Кое-что все-таки изменилось. Сейчас, во время войны против мирового терроризма, Че Гевара наверняка был бы террористом номер один.
— Совершенно верно. Американцы его ведь и раньше так называли. А еще чаще про него говорили, что он авантюрист. Но Че на это отвечал, что он авантюрист, который готов отдать жизнь за свою правду. Он доказал свою правоту своей жизнью. И в этом смысле это достойно уважения. На самом деле, ситуация и правда не изменилась — стала лишь более утонченной. Теперь мы имеем глобальную эксплуатацию. Смотрите, какая война шла в то время, когда был жив мой отец? Война во Вьетнаме. Были ли у США какие-либо оправдания для ведения этой войны? Никаких. Сейчас происходит то же самое. Идет война в Ираке, не имеющая никаких оправданий. Это империалистическая война. Им нужно завоевывать новые рынки, расширять эксплуатацию народов — то, против чего боролся мой отец, происходит сейчас в Ираке.
— Вы считаете себя антиамериканисткой?
— Я антиимпериалистка. Это разные вещи. Я ведь сама американка — с американского континента. Америка и США — это не одно и то же. К тому же я различаю американский народ и правительство США. Народ не знает, что происходит на самом деле. У американцев нет никакой информации. Граждане США запутались, потому что с разных сторон им говорят совершенно противоположные вещи. Они воспользовались 11 сентября, чтобы бороться с арабским миром. Американцам внушают, что арабы представляют опасность. Власти США запугивают собственный народ, чтобы манипулировать им. Но когда люди узнают, что происходит на самом деле, они смогут действовать. Вы помните, как закончилась война во Вьетнаме? Народ понял, что происходит, и начал действовать.
— Сейчас в Ираке идет партизанская война, подобная тем, которые вел ваш отец. Его борьба не закончилась победой. А чем может закончиться эта война?
— Иракцы не могут выиграть войну против США — ни у кого в мире нет армии более мощной. Они доминирует сейчас во всем мире, но они не смогут долго продержаться. В Ираке идет ежедневная война с ежедневными трупами. Американцы обречены на провал уже по экономическим причинам. Подумайте о том, что американские солдаты — это не солдаты стран третьего мира. Солдаты вроде кубинцев или иракцев могут жить в любых условиях, им нужно очень мало. А у американцев очень большие запросы. Каждому солдату нужно, чтобы была кока-кола в рюкзачке, немножечко виски, какие-нибудь антисептики, лекарства, удобства. Иракцем же ничего не надо. В том мире, где я живу, в третьем мире, все проще и дешевле. А для американцев война будет все дороже, и это не может не привести к экономическому кризису. А значит, начнется волна недовольства в народе США, который платит за эту войну. Никто не хочет умирать за то, во что не верит, чего не понимает.
— Сейчас в мире есть второй Че, кто-нибудь, кого вы могли бы сравнить со своим отцом?
— В мире очень много Че Гевар. Очень многие ищут другие пути для своих народов, но у них нет возможности осуществить свои мечты. Есть люди честные и упорные — они могут многое. Но таких, кто бы получил возможность заявить о себе так, как посчастливилось моему отцу, мы пока не знаем.
— Образ Че Гевары сейчас популярен. Его используют повсюду и в самых разных целях. Что вы думаете об этом?
— Если молодежь интересуется жизнью моего отца, хочет знать, кем он был, о чем писал, за что боролся,— это очень хорошо. У нас на Кубе есть Центр изучения Че Гевары, который изучает его жизнь и произведения, следит за использованием его образа во всем мире, старается сохранить его, а не не разрушать и не извращать. Экономически, правда, это очень сложно: мы страна третьего мира. Но все равно, я думаю, эта популярность не вредит. Она позволяет молодым людям в мире узнавать, кто такой Че Гевара.
— Вам лично не обидно, что ваш отец не принадлежит вам, что он превратился в брэнд?
— У меня нет никаких собственнических чувств. Я выросла в социалистическом обществе, я была пионеркой. У кубинских пионеров есть такой лозунг: "Пионеры, во имя коммунизма, будем как Че". Я говорила это вместе со всеми и была всегда очень горда. Я пытаюсь подражать ему и не вижу никакой проблемы в том, чтобы остальные тоже пытались ему подражать.
— Сеньора Гевара, вы близко знаете Фиделя Кастро и даже называете его "дядя". А что будет на Кубе после него?
— А вы что думаете?
— Я думаю, что могут быть разные сценарии.
— А я думаю, что есть разные народы. Наш народ 40 лет находился в блокаде, но он имеет совесть и достоинство. Имеет идеологию и образование.
— Но многие кубинцы пытаются убежать с острова...
— А многие россияне убегают из России...
— Но они не ставят своей целью свергнуть режим...
— А зачем же тогда убегают? Вы знаете, мы бедная страна. Мы окружены американской пропагандой. В 1966 году в США был принят закон, в котором говорится, что если кубинец приедет в США нелегально — он получит работу, деньги, жилище... Но только если нелегально. Мы единственный народ на планете, который имеет такие привилегии.
Что касается Фиделя, есть Фидель или нет — с нами в любом случае останутся наши образование, достоинство, ценности. Мы будем скучать по Фиделю, когда его не будет. Он человек, каких мало, умный и уважающий свой народ. Он нас многому научил, показал нам, что есть другой путь. И мы идем по этому пути. Мы сравниваем и можем выбирать. Недавно у нас проходил референдум, и 96% сказали "да" социализму.
— А вы сами, как дочь Че Гевары, не собираетесь заняться политикой?
— Нет, я врач-педиатр.
— Но вы приехали в Россию не как врач...
— Да, я член коммунистической партии. У нас есть партийная дисциплина, и если партия меня направляет, я выполняю ее предписания. Но мое дело — это медицина.