Прошедший во вторник в Москве торжественный прием по случаю 30-летия установления дипотношений между Россией и Южной Кореей, не омраченный даже новостями о коронавирусе, с подачи одного из высокопоставленных гостей превратился в незапланированное обсуждение вопроса «о том многом, чему мы можем поучиться друг у друга».
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Однако нужно ли нам брать друг у друга уроки? Этот вопрос заставляет задуматься над тем, что представляет собой не только экономика, но и система власти в Южной Корее, включая ее святая святых — институт президентства.
Экономическая модернизация Южной Кореи — одна из самых ярких историй успеха второй половины ХХ — начала ХХI века. Но, наводнив мир своими «дэу» и «самсунгами», корейцы не справились с «производством» государственных лидеров, которых любит и которыми гордится нация.
Последним подтверждением стала эпопея экс-президента Ли Мён Бака, правившего с 2008 по 2013 год и обвиненного в коррупции, уклонении от уплаты налогов и злоупотреблении властью. На днях суд Сеула увеличил срок наказания Ли Мён Бака, ранее приговоренного к 15 годам, до 17 лет. За решеткой находится и его преемница Пак Кын Хе, получившая 24 года тюрьмы по схожим статьям: взяточничество, злоупотребление властью. Добавим, что ее отец — генерал Пак Чжон Хи, пришедший к власти в результате переворота, позднее был убит двумя другими генералами — Чон Ду Хваном и Ро Дэ У. Каждый из них затем успел побывать в кресле президента, а после этого — на скамье подсудимых. В ходе прошедшего в конце 1990-х годов в Сеуле «процесса века» Чон Ду Хван был приговорен к смертной казни (правда, позже помилован), а Ро Дэ У — к 22 с половиной годам тюрьмы.
В ходе того судебного разбирательства экс-президенты настаивали на том, что совершить переворот и расстрелять демонстрацию не согласных с властями студентов в городе Кванджу их заставили высшие государственные интересы. Они также заверяли, что сотни миллионов долларов, в свое время полученных ими от лояльных бизнесменов, ушли не на личное обогащение, а на решение «общенациональных задач».
В целом тенденция налицо: в своем подавляющем большинстве южнокорейские президенты плохо кончают, словно над ними висит некий злой рок истории. А проблема в том, что почти все упомянутые президенты — это, по сути, лидеры связанной круговой порукой узкой группировки высших чиновников и большого бизнеса, некой закрытой корпорации, по типу управления похожей на знаменитые южнокорейские корпорации чеболи. Поэтому в принятии решений президенты нередко исходили из корпоративных интересов группировки в ущерб интересам национальным.
На этом фоне позиции действующего президента Мун Чжэ Ина относительно стабильны. Он избежал коррупционных скандалов, хотя и над ним сгущаются тучи: на этой неделе стало известно, что петицию за отставку Мун Чжэ Ина подписали более 600 тыс. человек. Напомним, что уход отбывающей тюремный срок и обвиняющей Мун Чжэ Ина в сдаче национальных интересов Пак Кын Хэ тоже начинался с импичмента.
Так что Южная Корея с ее «экономическим чудом» может научить многому, но не всему. С институтом президентской власти у нее что-то не заладилось.