«На самом деле нет никаких волонтеров»

В Нижегородской области в год поступает около 7 тыс. сообщений о пропаже людей. О том, кто выходит на их поиски, почему конкурируют волонтерские отряды и что можно сделать, чтобы люди перестали теряться, рассказывает создатель и координатор первого нижегородского поискового отряда «Волонтер» Сергей Шухрин.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Беседовала Анастасия Еремина

— Сергей Дмитриевич, в течение 2019 года в новостях было много сообщений о пропажах людей, особенно детей. Значит ли это, что нижегородцы стали чаще пропадать?

— Статистика из года в год примерно одна и та же. По данным полиции, в Нижегородской области за год пропадает около 6-7 тыс. человек, и большинство из них рано или поздно находятся. Просто в последнее время стали чаще об этом говорить, в том числе и в СМИ. Это и наша заслуга — мы долго пытались наладить контакт с прессой, потому что изначально никто не хотел писать об этом.

— Как быстро удается распространить информацию о том, что пропал человек?

— В 2011 году, когда наш отряд только появился, информация распространялась за две-три недели. Сейчас это занимает два-три дня. Главные помощники — наши 70 тыс. подписчиков в соцсетях и СМИ. Уже лучше, но есть над чем работать.

Нам нужна такая система оповещения населения и такая реакция всех органов и жителей, чтобы через час о пропавшем знали все в Нижегородской области.

Оперативно среагировать — очень важно. Возьмем, к примеру, самый худший сценарий — похищение детей. Когда это случается, ребенок может оставаться в живых три-четыре часа: пока его воруют, куда-то везут, прячут, насилуют, убивают. Мы надеемся прийти к тому, что ни один преступник даже думать не посмеет что-нибудь учинить в нашем регионе, и злоумышленники не поедут к нам откуда-то издалека.

— Откуда сами волонтеры узнают, что где-то пропал человек?

— Мы получаем информацию от полиции, МЧС, единой дежурной диспетчерской службы, которая есть в каждом районе, от самих жителей. Но система четкого реагирования еще не выстроена, и к нам попадают не все заявки. Мы проводим около 350-400 поисково-спасательных мероприятий в год, то есть отрабатываем около 5% всех заявок.

— Бывают случаи, когда волонтерам поступают ложные заявки, а на самом деле никто не пропадал?

— К счастью, таких случаев немного. Но надо их все пресекать. Ведь на самом деле нет никаких волонтеров.

Нет никакого специального отряда, который постоянно на дежурстве и не спит. Это жители, это мы с вами.

У всех нас есть семьи, работа, свои дела. Волонтерство — это очень сложный процесс, люди постоянно испытывают трудности — и физические, и материальные. И в семьях ругаются: бывает, что жена не отпускает на поиски, и бензина в обрез, чтобы лишний раз в лес выехать. Поэтому, наткнувшись на очередную проблему, на чью-то злую шутку или недопонимание близких, такое ценное добровольное начинание может угаснуть, не начавшись.

— В Нижнем Новгороде работает уже несколько поисково-спасательных отрядов. Как так получилось?

— Да, с 2011 года долгое время «Волонтер» был единственным в регионе. И до сих пор мы остаемся самым крупным, опытным и оснащенным отрядом. Но в любом большом общественном объединении, изобилующем активными неравнодушными личностями, невозможно добиться единства взглядов. Образно говоря, чем больше коллектив, тем сложнее слышать голос новичков с задних рядов. И до них из центра информация доходит с искажениями. Им становится скучно, они собираются в свои кружки. Понятно, что люди всегда приходят и уходят. А тут и Год волонтера подоспел, быть добровольцем стало модно. Оказалось, что для некоторых находчивых волонтерство — это самый короткий социальный лифт.

Скажем, лень тебе служить от прапорщика до генерала, выходишь за дверь, нашивку поменял — опа, и ты уже командир своего отряда!

Плюс несколько лет назад мы ощутили на себе влияние и нескольких федеральных проектов — «Поиск пропавших детей», «Лиза Алерт», «Национальный центр», которые стали создавать филиалы по стране. Так у нас и появилось несколько организаций, а с ними и борьба за известность, за возможность попасть в телевизор, ресурсы и финансирование.

— Разве волонтерские отряды не должны, наоборот, помогать друг другу?

— Первая, самая часто встречающаяся ошибка — думать, что чем больше отрядов, тем лучше. Если рассматривать их как общественные организации, то, возможно, это так. Но мы — поисково-аварийно-спасательная служба, пусть и бесплатная. Никому же не приходит в голову сделать два МВД, три МЧС, четыре Следственных комитета. Там единоначалие, и от него зависит жизнь человека. У нас точно такая же история. Количество людей, имеющих желание, а главное, возможность выехать на поиски, в регионе очень ограничено, и эти ресурсы надо использовать эффективно. От создания десятка отрядов волонтеров больше не станет, а взаимодействие между ними резко ухудшится.

Это на рынке конкуренция дает эффект в виде снижения цены и повышения качества. На поисках же конкуренция между отрядами добровольцев дает эффект в виде снижения количества и качества поисков.

— За счет чего снижается качество поисков? Ведь все же стараются найти пропавшего.

— Предположим, рыдающая мама, у которой пропал ребенок, в течение получаса рассказывает полиции, что произошло. Потом ей звонит инфорг первого поискового отряда, она ему все пересказывает. Затем второго отряда, третьего, четвертого. На каком инфорге она начнет всех посылать лесом? Или обратная ситуация. Мама тоже является участником процесса, ей тоже поступает разная информация. Случай из жизни: приходит ее брат, дядя пропавшего мальчика, и говорит: «А он ко мне вчера заходил с рюкзаком и просил 500 руб.». Это ключевая информация для поисков! Вопрос: кому из этих пяти инфоргов мама позвонит и ее сообщит? Сейчас в районе поиска каждый работает по своим картам, у каждого — свой канал радиосвязи, собранная информация другим не передается. Неэффективно используются ресурсы оповещения, транспорта. Кому-то очень хочется стать героем. Получается, люди тратят время на противодействие, на антипиар, на разведку. А этим вообще никто не должен заниматься. Это смертельно опасная ситуация для потерявшегося!

— И как быть в таком случае? Ведь отряды уже созданы и работают.

— Еще два года назад мы озвучили коллегам и ответственным министерствам, что нужно сделать. Координаторы каждого отряда должны знать друг друга лично и общаться на деловом уровне. Инфоргов нужно включить в рабочие чаты каждого отряда, сделать единый чат МВД — отряды. Надо использовать единые карты и сетки, один канал радиосвязи. Убрать черный пиар, вранье и присвоение чужих заслуг. В профессиональной этике волонтеров принято не считать, кто и сколько человек нашел, потому что никогда нельзя этого сказать точно. Неизвестно, по какой ориентировке, репосту или ролику нашелся тот единственный свидетель, который дал ключевую информацию для поиска.

А потом, никогда за всю историю, за все девять лет — это, конечно, камень и в огород полиции — не происходило разбора полетов после поисков.

Никто никогда не говорил: «Ребята, давайте сделаем так, чтобы такого больше не повторилось, давайте рассказывать, кто и как нашел пропавшего, где он был, где искать в следующий раз». Это нужно, чтобы у всех участников появлялся опыт, росла компетенция. А сейчас пишут: «Найден, жив». Все, до свидания. Это очень плохо.

— Как тогда, по-вашему, должен работать идеальный поисковый отряд?

— Ни один самый вооруженный и обученный отряд из Нижнего Новгорода не может обеспечить безопасность людям в районах области. Именно поэтому мы уже третий год создаем в районах местные добровольческие поисково-спасательные отряды (МДПСО). Сегодня их больше десяти. Мы обучаем, обеспечиваем, организуем — такие три «О». Но безопасность населения невозможно обеспечить без участия самого населения и помощи местных госструктур.

Хочется видеть жителей с высокой культурой безопасности и пониманием, что никто за них ничего не сделает.

Поэтому мы расширили направления деятельности: побуждаем жителей заниматься ликвидацией опасных объектов, проводим уроки безопасности, совместно осваиваем пожаротушение, ликвидацию стихийных бедствий и так далее. Еще мы организуем установку указателей в лесах, которые показывают, куда идти, если ты потерялся. Это большая, но очень выгодная работа: одна стрелка стоит 300 руб., а всего два или три указателя могут вывести человека из леса. И не нужно загонять в лес на поиски десятки людей и машин. По нашим подсчетам, на Нижегородскую область нужно порядка 10 тыс. указателей. Мы повесили уже где-то 200 шт., напечатали еще 600 шт. Нужна помощь местных жителей в их установке.

Кстати, очень перспективная и до конца не раскрытая тема — корпоративное волонтерство. В нем много плюсов и для бизнеса. Как минимум, командообразование, появление среди сотрудников обученных спасателей, реальная социальная ответственность бизнеса. Как бонус — продвижение своей компании, ведь на поисковых мероприятиях присутствуют СМИ. Со стороны руководства компании затраты минимальны — помощь в организации обучения и тренировок. Зато, когда команда приезжает в своей одежде с логотипами под объективы видеокамер, сразу видно, кто здесь передовик. А если еще и человека удастся спасти...