"Игры разума" (А Вeautiful Mind, 2002, ***) Рона Хауарда — уникальный коктейль из самого занудного и самого забавно-подрывного, что есть в Голливуде. Аннотация не сулит ничего хорошего. Дескать, фильм основан на биографии ныне здравствующего математика Джона Нэша, лауреата Нобелевской премии, который всю жизнь тяжело болел, но мужественно свой недуг преодолел. За последние годы по экрану прошествовали столькие ученые или художники, больные болезнью Альцгеймера, СПИДом или параличом, что зритель внутренне готовится к очередной политкорректной и академической зануди. Однако на экране разворачивается нечто непредсказуемое. Нэш, молодой и упитанный гений, занимается в начале 1950-х годов, на взгляд непосвященного, какой-то откровенной чепухой. Покрывает вязью формул все окна в своей комнате, высчитывая алгоритмы беготни голубей за кусочком хлебного мякиша или движения игроков в футбол. Короче говоря, ищет почти что универсальную формулу мира. Никаких внешних признаков тяжелого недуга не заметно. То, что Нэш не умеет ухаживать за девушками и при первом же знакомстве предлагает им незамедлительно переспать, можно отнести на счет милых чудачеств вундеркинда. А что касается физической формы, то Нэш демонстрирует чудеса сноровки и ставит рекорды в беге по пересеченной местности. Дело в том, что его талант оказался востребован спецслужбами, которые поручают Нэшу анализировать ежедневные газеты и находить в них повторяющиеся комбинации букв, которые на самом деле представляют из себя зашифрованные инструкции советским агентам, закопавшим где-то в Калифорнии портативную атомную бомбу. Агенты КГБ повсюду. Доблестные цээрушники вынуждены пробираться на встречи с Нэшем тайком, надвинув шляпы поглубже на глаза. Из-за каждого угла в них стреляют наймиты Кремля, при каждой встрече приходится отрываться от яростных преследователей, а уровень секретности таков, что Нэшу имплантируют в руку некое передающее устройство для связи с центром. Одним словом, история ученого чудака вязнет в трясине самого оголтелого шпионского трэша. Режиссер растягивает удовольствие и не торопится с простым и эффектным объяснением творящегося на экране. Дело в том, что Нэш действительно тяжело болен, но это болезнь, которая делает его жизнь яркой и увлекательной, болезнь, при которой пациент никогда не чувствует себя в одиночестве. Проще говоря, Нэш — законченный шизофреник, о чем не догадывается только его жена. Донесения он относит не в засекреченную лабораторию ЦРУ, а в заброшенный особняк. Нет в природе ни имплантата, ни атомной бомбы, ни киллеров в шляпах. Перед умницей Нэшем встает дилемма: или покорно принимать лекарства, утратив благодаря им и научный, и мужской потенциал, или как-то совместить жизнь с безумием. Так и живет до сих пор нобелевский лауреат Джон Нэш, читает себе лекцию студентам, а из глубины амфитеатра улыбаются ему мистер Смит с бесшумным пистолетом за пазухой и парочка агентов КГБ. "Гамбургский счет" (St. Pauli Nacht, 1999, *) поставил немецкий режиссер Зенке Вортманн. С какой стати этот автор пустяковых, но симпатичных гей-комедий решил снять нечто супермодное в духе "Беги, Лола, беги", непонятно, но к делу он подошел с чисто немецкой основательностью. Прочертил маршруты нескольких не связанных друг с другом персонажей, попавших в переделки в гамбургском квартале красных фонарей. Населил фильм транссексуалами, мелкими наркоторговцами, решившими завязать сутенерами, добрыми проститутками, бритоголовыми гангстерами и прочими навязшими в зубах героями той комедии масок, в которую неумелые последователи Тарантино превратили криминальный жанр. И явно получил удовлетворение от собственных шуток, исполненных с традиционным немецким вкусом. Лежит, например, на экране мертвый бультерьер, а в зубах зажал откушенный пенис. Смешно, не правда ли? И так полтора часа экранного времени. То голый мужик по улице пробежит, стреляя из пистолета, то "крестный отец" в танце подпалит волосы обокравшей его проститутке. Бессмысленный и неприятный кинопродукт. Разочаровывают, к сожалению, и "Темные воды" (Dark Waters, 2002, **) Хидео Наката, автора "Звонка", одного из самых страшных фильмов в истории кино. Очередная детская страшилка о мертвой девочке, которая живет в лифте, и страшной красной сумочке, все время смущающей покой переселившейся в проклятую квартиру разведенки с дочкой, утоплена в массе ненужных бытовых подробностей. Бывший муж и его адвокат так настойчиво уверяют героиню в том, что она сошла с ума, что зритель просто-напросто устает ждать страшненького. А когда страшненькое случается, из лифта хлещут потоки воды, а мертвый ребенок душит героиню с воплями "Мамочка! Мама!" — уже слишком поздно. Наката безнадежно испортил саспенс. И возникает страшное подозрение, что "Звонок" был случайным эпизодом в биографии плодовитого, но не слишком выдающегося ремесленника.
