Прямая речь

Геннадий Райков, лидер парламентской группы "Народный депутат":

— Я не раз прыгал с парашютом, поэтому высотки страх не внушают. Но я не сторонник таких строений, у нас очень много пространств, пол-России пустует, а мы все вверх тянемся. Конечно, приятно, когда смотришь с высоты на вечернюю Москву, веет романтикой, но ближе к земле все же безопаснее.

Артем Тарасов, гендиректор компании "Итерен", вице-президент швейцарского финансового дома "Кредит Приве":

— Не люблю высотки. Хотя один раз в Канаде в Торонто жил в прекрасном небоскребе, где вся стена была стеклянной. Потрясающее зрелище. Лежишь на кровати, а под тобой замечательно красивое озеро, корабли плавают. Но страшно подходить к краю. Это ж 18-й этаж!

Алексей Учитель, режиссер:

— Страшно, но жить бы согласился. На высоте человек остается беззащитным. С точки зрения визуальной мне в высотках приятно взглянуть в окно. Я живу на 16-м этаже, но думаю перебраться повыше.

Михаил Алексеев, заместитель председателя правления Росбанка:

— Никакого страха высоты у меня нет. Если бы понадобилось, поселился бы. В Нью-Йорке я останавливался в "близнецах". Ничего, нормально. И после теракта никаких опасений по отношению к себе у меня не возникло.

— Абсолютно нормально воспринимаю высоту и поселился бы в небоскребе. В Москве жил в одной из сталинских высоток на Котельнической набережной на 24-м этаже с видом на Кремль. А когда я в 97-м или 98-м остановился в башне "Эмпайр Стейт Билдинг" в Нью-Йорке, в ней случился пожар. Ничего особенного, спустились без всякой паники, вот и все.

Дмитрий Штейнберг, адвокат:

— Нет не боюсь, но в высотках жить не совсем удобно. Если же вас надумали ограбить, то этаж роли не играет, с одинаковым успехом вынесут все как с первого этажа, так и с двадцатого. А если случится пожар, то гораздо выгоднее оказаться на третьем ярусе — прыгать безопаснее.

Татьяна Монэгэн, генеральный секретарь национального комитета Международной палаты в России:

— Страха не испытываю, но уже много лет не живу в таких домах. В Англии еще десять лет назад наметилась тенденция к разрушению подобных зданий, жильцы в буквальном смысле слова занимались вандализмом: били стекла в подъездах, выводили из строя лифты. Я считаю, что небоскребы отличаются уродливой эстетикой.

Андрей Брежнев, внук генерального секретаря ЦК КПСС:

— Очень спокойно отношусь к высоте. Но чем выше поднимаешься, тем становится неприятнее, все время хочется схватиться за что-нибудь руками. Я предпочитаю жилье за городом.

Армен Джигарханян, актер, режиссер:

— Никогда не жил, поэтому не знаю. Это зависит от энергетики человека, ведь можно и в хижине придавить себя. Пока в Москве нет культуры небоскребов, но то, что я видел в Нью-Йорке, говорит о гении человека.

Андрей Поденок, президент Московской ассоциации предпринимателей:

— Жить не боюсь, но меня беспокоит перспектива строительства небоскребов в Москве из-за угрозы гигантских пробок. В одном небоскребе от 50 тыс. до 70 тыс. человек будет проживать. Никаких транспортных развязок не хватит, когда все работающие поедут домой.

Алексей Бинецкий, руководитель адвокатского бюро "Бинецкий и партнеры":

— Страха высоты нет, но в высотках не жил и жить не собираюсь. А вдруг лифт сломается? А водопроводный кран прорвет? Не думаю, что жители высоток застрахованы от этого на сто процентов.

Мария Арбатова, писательница:

— Как психолог, знаю, что люди, живущие в высотках, страдают птичьей болезнью. Они редко выходят на улицу и им очень страшно спускаться на лифте. Я была на презентациях этих монстров и ни за что не стала бы жить в высотном доме. Это все равно что жить в самолете. По мне, лучше жить в уютном невысоком центре.

Сергей Лисовский, председатель совета директоров компании "Моссельпром":

— Пять лет не занимаюсь строительством и не знаю, как сейчас строят, поэтому фактор страха присутствует. А потом, не даром англичане жили в цокольном этаже — ближе к земле. Жить ближе к земле более естественно.

Георгий Боос, вице-спикер Госдумы:

— В небоскребы переселяться бы не хотел. Моя жизненная философия — жить поближе к земле. Это не значит, что "рожденный ползать летать не может", летать я люблю, но вот приземлился и теперь живу на земле.