«Искусство призвано расширять границы нашего сознания»
Ан Пэнхюзен
Немецкий куратор, критик и историк искусства — о выставке выдающейся немецкой художницы Розмари Трокель и о том, что является важным в современном искусстве.
Вы представили персональную выставку Розмари Трокель при поддержке Генерального консульства Германии в центре искусств «Главный проспект» в Екатеринбурге. Расскажите, какую значимость имеет эта экспозиция.
Выставка является частью программы монографических передвижных выставок Института связей с зарубежными странами (IFA) и включает рисунки, фотографии, вязаные картины, объекты и видео. Хотя выставка находится в мировом турне с 2003 года, составляющие ее произведения актуальны и по сей день. Розмари Трокель — одна из нескольких немецких художниц, чьи работы представлены в «странствующем» выставочном формате, где помимо самой выставки предполагаются дискуссии, воркшопы и обмен мнениями. Также Трокель — одна из наиболее заметных фигур в немецком искусстве. Художница сделала свою карьеру в 80-е, сфокусировавшись на утверждении женской идентичности, ведь в то время в сфере искусства доминировали мужчины. В 1983 году у нее прошла первая персональная выставка, а через пять лет ее работы показали в Нью-Йоркском MoMA. В 1999 году она стала единственной женщиной-художником, представившей Германию на Венецианской биеннале.
О чем говорит художница в своих работах?
На выставке-ретроспективе представлено все разнообразие работ Розмари Трокель — от рисунков и фотографий до работ, ставших ее визитной карточкой, — «вязаных картин», «машины для рисования», выполненной наподобие ткацкого станка, и панно панели электрической кухонной плиты. Художнице было важно продемонстрировать всю вариативность творчества именно по причине нежелания быть вписанной в какие-то определенные рамки, и даже тот своеобразный ярлык, которым наградила ее пресса — художницы-феминистки, неофеминистки, — для нее не является желаемым, так как она пытается дистанцироваться от любого рода определений и границ, заданных гендерной принадлежностью.
Тем не менее ее прославил именно этот феминистический лейтмотив?
В своем искусстве Трокель действительно противостоит миру искусства, где мужчины все еще занимают доминирующее положение, а привычному образу художника-гения она противопоставляет женские ролевые модели и смыслы. Но помимо этого задачей художницы стало переосмысление техник и материалов, применяемых в искусстве. Она использует ткани, нити, шерсть, волосы и материалы, которые не особо ценятся в искусстве. Это не масляные краски, не бронза, не мрамор. Ее задачей стало именно переосмысление обыденных, часто недооцененных вещей и тем. Она представила свой собственный, особый подход, играя с клише, переосмысливая и разрушая их, прекрасно понимая их социальную актуальность. Ее основная идея — по-новому взглянуть на то, что недооценено, не замечено, и задать вопрос по этому поводу. По большому счету, все творчество Розмари Трокель говорит о необходимости фундаментальной критики существующей системы искусства.
Далеко не все художники, говорящие на самые актуальные темы, пользуются коммерческой популярностью. С Розмари Трокель все по-другому. В мае 2014 работа «Без названия» была продана на аукционе Sothby’s почти за 5 млн долларов.
Трокель, безусловно, повезло, что у нее была и есть подруга и очень влиятельная галеристка, распознавшая ее талант, — Моника Спрутс. Розмари, с этой ее закрытостью, присущей немалому числу художников, был необходим такой человек, который бы продвигал ее искусство. Именно Моника причастна к ее узнаваемости, к ее успеху. Действительно, чтобы добиться успеха, ты должен играть по определенным правилам, отражать социальную повестку и предлагать свое уникальное видение, свою реакцию на эту повестку. Кроме того, в работах художницы всегда много юмора, а также определенного критического взгляда на то, как будет в будущем функционировать искусство. И, что интересно, ее работы можно рассматривать с разных сторон, они очень многогранны. Каждый раз в своем творчестве она как бы приглашает вас использовать ваше воображение, интуицию, чувства и отбросить некоторую глобальную идею, с которой многие приходят воспринимать искусство. Именно поэтому некоторые из ее работ такие размытые, без четких границ, что, несомненно, дарит ощущение погружения в странный, но манящий внутренний мир художника, приглашает попробовать и понять то, что необъяснимо.
Считаете ли вы тему феминизма в искусстве по-прежнему актуальной?
Наблюдая за такими недавно произошедшими событиями, как движение Me Too, или за протестным движением против излишней маскулинности в искусстве, прокатившихся по Европе, я могу однозначно ответить, что да. Понимаете, даже когда такие мощные институции, как Tate Modern, кричат, что в течение года будут делать выставки только женщин-художников, а потом, через год, бросают эту тему, погружаясь с головой в другую, более хайповую, это звучит наигранно и подозрительно. Ведь это своего рода отмашка, неловкий реверанс в сторону нарастающего протеста. На мой взгляд, надо мыслить более структурно, думать, как изменить все это.
Есть ли люди или институты, которые являются для вас примером того, как это можно делать?
Мне очень нравится то, что делает Стефани Розенталь, новый директор знаменитого берлинского музея и выставочного пространства Gropius Bau. В выставках, которые она делает, нет нелепого притворства и соответствия каким-то актуальным трендам. При этом все экспозиции невероятно актуальны для любого и каждого. Стефани отражает Берлин, много работает с городом, его особенностями. И это абсолютно правильно, ведь нет города, более ценящего разнообразие. Она прекрасно осознает, что для современного искусства, действительно имеющего ценность, недостаточно пригласить к участию в выставке 10 прославленных художников и выставить уже известные работы. Топ-10 — это так скучно!
Придет ли непосвященная публика на выставку совсем неизвестных художников? Ведь галереи и музеи заинтересованы и в коммерческом успехе?
Я бы не стала недооценивать людей. Самая большая ошибка — считать, что люди глупы и ничего не понимают. Но, я согласна, нужен определенный баланс, этакий микс именитых и только начинающих художников. Кроме того, на базе музеев должна вестись образовательная деятельность, очень важны такие вещи, как институт медиаторов вокруг музеев. Это помогает людям в осмыслении новых форм искусства. Поймите, даже если изначально люди воспринимают только классическое искусство, принимают и понимают его, отрицая новые формы, это нормально. Поверьте, никто из людей не требовал новый айфон до того момента, как он появился. Но, попробовав однажды что-то новое, допустив его в свою жизнь, уже трудно отказаться. Сьюзан Зонтаг как-то сказала, что искусство меняется в зависимости от чувствительности общества. Всегда будет мейнстрим, всегда будет авангард. Выигрывают те, кто очень чутко следит за тем, что происходит в авангарде, используя некоторые из идей и блестяще их интерпретируя. Искусство всегда нащупывает, что возможно. Оно призвано расширять границы нашего сознания.
Сейчас появляется множество технологий, направленных на образование людей в области искусства, различные каналы, подкасты. Как вы к этому относитесь?
Положительно. Это дает легкий доступ к культуре огромному числу людей. У меня тоже свой блог, своя платформа, где я могу доносить какие-то интересные вещи. Многие кураторы и арт-критики используют новые технологии в целях просвещения. Если кого-то это сподвигнет на то, чтобы встать и прийти в музей или на выставку и увидеть все собственными глазами, это победа. Но уже и то, что человек просто прослушал информацию и проявил интерес к искусству, прекрасно. Так что давайте оставаться реалистами по этому поводу.
Какой основной тренд вы бы выделили сейчас в мире искусства?
Главное слово сейчас — это care, или забота, слово, от которого произошло слово куратор. И это кураторство разительно отличается от того, что оно собой представляло, например, в 2010-м, когда кураторы сами по себе становились супер-звездами, а арт-критика была важнее самого искусства. Сейчас мы вновь говорим о том, что куратор — это человек, который, прежде всего, заботится о художнике, его таланте, донося его до людей.
Что для вас лично кураторство?
Кураторство — это чистая алхимия, этот как поток, в котором ты находишься, а кто-то — нет. И тут вопрос в том, сможешь ли ты кого-то увлечь за собой в этот поток. Но и не понимать, не принимать что-то — это тоже нормально. И когда я, как куратор, вижу, что кто-то что-то не принимает, я не переживаю. Для человека это тоже опыт. Это не значит, что выставка плохая. Плохая выставка — это история про мертвое искусство. Про то, когда все сведено к одному уровню. К примеру, когда выставка про воду и все только лишь про воду.
Как вы просматриваете выставки?
Я всегда пробегаю экспозиции. Я ищу, что может меня зацепить, поймать мое внимание. А потом срабатывает какое-то чувство рефлексии. Поэтому искусство иногда несет маленькие изменения, это не всегда должно быть что-то невероятное, грандиозное. Сейчас, например, масса иммерсивного искусства, рассчитанного на первое впечатление, некую театральность. Я бы не сказала, что эта та форма искусства, которая близка мне. Для меня искусство — это впечатление, имеющее отложенный эффект. Это то, что призвано менять твое восприятие, пробуждать любопытство.
Многие люди рассматривают искусство как инвестицию. Как вы к этому относитесь?
Это прекрасно, у меня самой есть небольшая коллекция. Но это высокорисковое дело. Надо понимать, во что вкладывать. Есть тренды, есть некоторые хайповые вещи. Я с сомнением отношусь к этому. Покупать такое искусство — это как запрыгивать в уходящий вагон. Кроме того, большой ошибкой и моим личным огорчением является то, что многие люди стремятся покупать работы уже прославленных художников.
Как понять, какие произведения искусства достойны того, чтобы начать их коллекционировать?
Есть такие вещи, которые главенствуют над всеми трендами, которые затрагивают ценности, остающиеся свежими и актуальными всегда, вне зависимости от мимолетности контекста. Хорошее искусство — это то, что отражает эти сюжеты, заставляя вас задуматься, что-то переосмыслить. Хорошее искусство обнажает идеи, которые не лежат на поверхности, а находятся где-то глубоко внутри. Именно поэтому оно и трогает. Кроме того, искусство призвано раскрыть какие-то обыденные вещи, показав их в новом ключе и открыв тем самым проблематику, о которой, быть может, вы никогда и не задумывались. И чем больше смыслов включено в работу, тем лучше. А еще, и это очень важно, произведение искусства должно казаться красивым именно вам. Оно может быть выполнено из самых разных материалов, демонстрировать самые разные, иногда даже неприятные на первый взгляд вещи. Но при каждом взгляде на это произведение вы должны говорить: «Это красиво!»