вертикаль власти
Вчера президент России Владимир Путин провел в Кремле объединенное заседание президиума Государственного совета и Совета безопасности России. Президент России пришел на эту встречу с таким настроением, что корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ решил: концепция национальной безопасности, которая предложена для обсуждения, будет максимально жесткой. А то и жестокой.
Владимир Путин приехал на это заседание из Ново-Огарева, где встречался с московским мэром Юрием Лужковым (см. стр. 8), директором-распорядителем Международного валютного фонда Хорстом Келлером (см. стр. 2) и министром здравоохранения России Юрием Шевченко.
Встреча с господином Шевченко носила поистине жизнеутверждающий характер — и кто бы мог подумать, что именно этот человек станет одним из виновников скандала, который разразился на Госсовете. Министр рассказал, что недавняя поездка в Свердловскую область вселила в него великие надежды. Во-первых, там удалось в неприкосновенности сохранить земских врачей (видимо, имеются в виду участковые терапевты). Во-вторых, министр констатировал взрыв рождаемости в Свердловской области. Эти обстоятельства вдохновили его. Он, в свою очередь, сделал попытку вдохновить и президента.
Но, судя по всему, что-то Владимира Путина, наоборот, раздосадовало. Может быть, разговор с господином Келлером не понравился президенту. Хотя и этот разговор был ведь в принципе вполне комплиментарным для него. Неужели российского президента так задело за живое упоминание господина Келлера о том, что ВВП Соединенных Штатов в третьем квартале текущего года вырос на семь с лишним процентов? В общем, остается только гадать о том, почему он так сорвался в присутствии журналистов на заседании Совбеза и президиуме Госсовета.
Участники вечернего совещания в Кремле перед заседанием также демонстрировали миролюбие. Министр образования Владимир Филиппов, встав на цыпочки, поцеловался с полномочным представителем президента по Уральскому федеральному округу Леонидом Драчевским. Что-то оживленно обсуждали между собой министр внутренних дел Борис Грызлов (в очередной раз вызванный из отпуска по неотложной нужде) и генеральный прокурор Владимир Устинов (к сожалению, даже и не собирающийся отдохнуть хоть пару деньков). К ним подошел было министр МЧС Сергей Шойгу, но тут же и отошел. Видно, почувствовал себя недостаточно комфортно, чего, конечно, нельзя было сказать о директоре ФСБ Николае Патрушеве, который присоединился к господам Грызлову и Устинову минуту спустя и до начала заседания уже не отходил от них.
Владимир Путин появился в зале ровно в 17.00. Текст речи лежал перед ним на столе. Он читал его ровно и уверенно. Мы узнали, что в концепции национальной безопасности речь идет о защите от возможных техногенных, природных и террористических угроз. В первую очередь от них должны быть избавлены важнейшие для национальной безопасности объекты. Их не так уж мало, но их перечень составляет государственную тайну.
Техногенные катастрофы угрожают России чаще, чем все остальные. Их удельный вес в общем количестве национальных катастроф — 70%.
— Значительная часть аварий происходит из-за недостаточной квалификации персонала,— произнес Владимир Путин.
Когда я записывал эту мысль, стараясь не упустить ни одного слова, вдруг услышал характерный стук. Так стучат пальцем по микрофону. Я подумал, что у Владимира Путина сломался микрофон. Но нет. Действительность превзошла худшие прогнозы.
Подняв голову, я увидел, что президент смотрит на другую сторону стола справа от себя. Не хотел бы я, чтобы кто-нибудь когда-нибудь так смотрел на меня.
— Сюда нужно смотреть! И слушать, что я говорю,— Владимир Путин сделал резкое ударение на слове "я".— А если неинтересно, пожалуйста...
И он кивком указал на дверь, через которую входили журналисты.
Люди, к которым обращался Владимир Путин, онемели. И кто же были эти люди? Один из них — обычно немногословный министр энергетики Игорь Юсуфов. Другим пострадавшим (вообще потерял дар речи) стал и. о. министра науки, промышленности и технологий Андрей Фурсенко.
А главным виновником приступа начальственного гнева стал министр здравоохранения Юрий Шевченко, с которым господин Путин беседовал полтора часа назад о росте рождаемости в Свердловской области. Это он что-то увлеченно рассказывал коллегам. Скорее всего, обсуждали ведь ту же самую тему. Ибо о чем еще можно говорить с таким увлечением?
Между тем, такой срыв у Владимира Путина произошел впервые. Он продемонстрировал, что из себя его могут вывести не только вопросы засланного французского журналиста про Чечню и ЮКОС. Точно такая же реакция вполне, выясняется, возможна, когда ему кажется, что его невнимательно слушают коллеги.