 |
ФОТО: AP  Михайло Михайлович родился в Швеции, но в юные годы часто проводил лето у своего дедушки в деревне под Белградом. И уже там он сумел оставить против себя улики. В этой тетради, изъятой следствием у дедушки подозреваемого, маленький Михайло упражнялся в русском языке и математике. Фраза слева вверху в переводе с сербского означает: "Скорость и ускорение как векторные величины". На помещенной ниже иллюстрации переход от вектора к ножу выглядит вполне логичным |
Как уже писала "Власть" (см. #37 и 38), 10 сентября в стокгольмском универмаге Nordiska Kompaniet неизвестный молодой человек нанес Анне Линд несколько ударов ножом и скрылся. На следующий день Линд скончалась. Поначалу полиция арестовала 35-летнего рецидивиста по кличке Камикадзе, отдаленно напоминавшего человека, запечатленного камерами слежения универмага. Но через неделю после ареста рецидивист был выпущен на свободу, а его место занял 24-летний Михайло Михайлович (в шведском варианте "Мьяло Мьялович"), семья которого перебралась в Швецию из Югославии в 70-х. У него тоже неплохой "послужной список": в 17 лет он изрезал ножом отца, в 2001 году был осужден за шантаж, позже задерживался по обвинению в угрозах соседской девушке и ее матери. Почти все в Швеции убеждены, что на этот раз полиция не ошиблась.
Главная улика была найдена при активном содействии матери подозреваемого. Она сообщила, что незадолго до ареста сын попросил ее о помощи. Он сказал, что спрятал в лесу под камнем старые штаны и хочет их найти. Искали вместе, но не нашли. Полиции повезло больше: тщательно прочесав участок, полицейские обнаружили под одним из гранитных валунов испачканные засохшей кровью брюки. Криминалисты установили, что одежда пропитана кровью Анны Линд. В одном из карманов был найден клочок бумаги. На нем эксперты выявили отчетливый отпечаток пальца подозреваемого. По виду брюки полностью совпадают с теми, что были на предполагаемом преступнике, заснятом 10 сентября камерами слежения.
В распоряжении следствия имеются и другие вещественные доказательства — нож и кепка, предположительно выброшенные подозреваемым в магазине. Последними сведениями о ходе следствия стала информация о том, что носогубные складки убийцы со снимков из универмага полностью идентичны линиям на лице Михайло Михайловича. Эти приметы считаются столь же надежными, как и отпечатки пальцев: их рисунок не меняется ни от возраста, ни от набранных или сброшенных килограммов.
Кроме того, в распоряжении полиции — свидетельство гражданки Финляндии, видевшей 10 сентября в универмаге мужчину, выбросившего окровавленный нож, и подобравшей этот нож. Ее показания записаны на пленку — женщина попросила предоставить ей возможность дать показания до официального начала судебного разбирательства, так как она собиралась уехать на полгода в Бразилию. Михайлович отказался присутствовать при записи показаний свидетельницы — как считают в полиции, он боялся, что она прямо укажет на него.
У полиции нет только двух вещей: мотива и официального признания подозреваемого. Но мотив, наверное, будет найден. В газеты уже просачивается информация о том, что Михайлович незадолго до убийства якобы негативно высказывался в адрес Анны Линд в связи с тем, что Швеция не выступила в защиту Югославии во время американских бомбежек.
Признается Михайлович или нет, неизвестно. Пока, по словам его адвоката Петера Альтина, он не признает себя виновным. Более того, адвокат уже направил в адрес омбудсмена по делам прессы заявление в связи с тем, что ведущая шведская газета Dagens Nuheter сразу после задержания Михайловича опубликовала его имя и фотографию. Это, как утверждает Альтин, "сильно ранило подзащитного". Адвокат также потребовал отстранить от следствия полицейских, заявивших, что "подозрения против 24-летнего обвиняемого укрепились после объявления результата анализа ДНК, который был проведен в лаборатории Бирмингема". Альтин считает, что они не имели права разглашать никаких сведений до выдвижения обвинения. В заявлении указывалось и на то, что Керстин Лаурен-Стенсосен, главврач отделения судебной психиатрии стокгольмской клиники Huddinge, неправомерно сообщила о результатах обследования подозреваемого: газета Aftonbladet процитировала ее слова о том, что Михайлович, вероятнее всего, психически болен.
 |
ФОТО: AP |
10 сентября, после того как было совершено нападение на Анну Линд, Михайлович приехал домой на такси, хотя с деньгами у него было плохо. Дома он сразу же переоделся, сложил вещи в сумку и быстро ушел. В семь вечера он появился у знакомой, как она рассказывает, "бледный, с блуждающим взглядом". Михайлович буквально прилип к телевизору. По словам знакомой, раньше он "никогда не интересовался новостями — только спортом или музыкой". Около полуночи Михайлович попросил пластиковый пакет, сунул туда свою куртку и ушел.
А на следующий день он сказал матери: "Я был в Nordiska Kompaniet. Это сделал я. Не знаю почему. Просто сделал и все. Не спрашивай меня больше".
В тот же день молодой человек опять пришел к знакомой, на этот раз вместе с матерью. Парень уже изменил внешность — коротко остригся и сбрил брови. Он вновь уселся перед телевизором и принялся с интересом смотреть новости, но вскоре внезапно заснул. "Никому не рассказывай, но это мой сын убил Анну Линд,— сказала знакомой его мать.— Боже, как он мог, мой сын! Не понимаю, как он после этого может спать!"
Впрочем, и Михайлович, и его мать, и его знакомая более или менее нормально спали еще две недели после убийства министра. Правда, 15 сентября все та же знакомая вызвала полицейский наряд — женщина сообщила, что ее гость "не в себе", и попросила препроводить его к психиатру. В чем выражалась неадекватность гостя, неизвестно. Известно лишь, что полицейские упустили свой звездный час: им и в голову не пришло, что в их руках возможный убийца Анны Линд. Михайловича доставили в отделение скорой психиатрической помощи больницы St. Goran. Но там его отказались госпитализировать — по двум причинам: в больнице не было мест, а у пациента "не было критического состояния".
Арестовали Михайловича только 24 сентября благодаря активности шведских граждан, которые и после ареста первого подозреваемого сообщали полиции о своих наблюдениях и подозрениях. Считается, что на Михайловича настучал парикмахер, к которому тот обратился с просьбой о срочной необычной стрижке — со сбриванием бровей.
Если в виновности Михайловича большинство шведов не сомневаются, то по поводу действий полиции сомнения выражаются большие. Грандиозный скандал вызвало сообщение о том, что по запросу полиции врачи больницы Huddinge, в роддоме которой Михайлович появился на свет, предоставили следователям его биометрические данные.
Речь идет о так называемом биологическом банке, созданном в Швеции в 1975 году. Помимо сведений о росте и весе младенца, которые, естественно, мало чем могли помочь полиции в данной ситуации, в биобанке содержатся пробы крови новорожденных. Сегодня здесь хранится "наследственное досье" приблизительно на 3 млн человек в возрасте от нескольких часов до 28 лет. Врачи уверены, что высохшие капли крови новорожденных — бесценный материал при проведении всевозможных исследований, диагностике и лечении многих болезней. Но благодаря делу Михайловича выяснилась и еще одна возможная область применения проб: при поимке преступника.
Полиция отказывается говорить, когда она запросила пробу крови Михайловича — до его ареста или после. Но очевидно, что после ареста кровь для анализа проще было бы взять у него самого. Значит, делается вывод в шведских газетах, это было сделано до. То есть Михайлович был арестован, потому что его младенческая кровь совпала с кровью, оставшейся на месте преступления (там была обнаружена не только кровь Анны Линд — убийца умудрился сам порезаться).
И вот это обстоятельство — возможность использования данных биобанка в полицейских целях без ведома источника пробы — возмутило многих шведов. В газетах вовсю обсуждают, в каких случаях допустимо нарушение секретности сведений, хранящихся в биологическом банке, сотни шведов требуют в срочном порядке возвратить им "родную кровь", мотивируя это тем, что не были оповещены о возможности использования биобанка полицией. Один из таких бунтарей, инженер Андерс Стеген, требующий от клиники Huddinge вернуть пробы крови его троих детей, заявил недавно в интервью Dagens Nuheter: "Мои дети не должны значиться в регистре, если он используется столь ошибочным образом!"
Под напором гражданского негодования шведское социальное управление уже потребовало от врачей клиники объяснений — на каком основании они передали пробу крови новорожденного Михайловича полиции. Так что дело об убийстве Анны Линд может еще превратиться в дело "о раскрытии тайны крови".
СЕРГЕЙ ПРОКОФЬЕВ, Стокгольм