|
Братское право |
Декретное время
В 1999 году одно российское ООО заключило бартерный договор с крупным белорусским государственным предприятием. По соглашению сторон исполнять обязанности поставщика товара для белорусской стороны должна была третья сторона — одна украинская фирма. Эти условия вполне соответствовали как белорусскому законодательству (ст. 294 ГК Республики Беларусь), так и обычаям делового оборота.
Спустя некоторое время после осуществления поставки в адрес белорусской компании российская фирма уступила свои права требования встречной поставки другой фирме, о чем новый кредитор уведомил белорусскую сторону. Но тут в обычные взаимоотношения деловых партнеров вмешались белорусские власти. Белорусская компания уведомила российскую фирму о том, что товар у нее конфискован.
Согласно постановлению районного органа внутренних дел (РОВД), поставленный товар был изъят в доход республиканского бюджета РБ на основании нарушения п. 1.22 декрета президента РБ #14 от 4 августа 1997 года. Иначе говоря, белорусские милиционеры усмотрели в сделке нарушение установленного порядка приобретения или реализации товара. В соответствии с этим декретом под такими нарушениями понимается отсутствие сопроводительных документов, документов, подтверждающих качество продукции, или наличие не соответствующих действительности документов. Из содержания постановления об изъятии следовало, что РОВД счел не соответствующим действительности сам бартерный договор между белорусским госпредприятием и российской фирмой. Из чего милиционеры сделали такой вывод, документ не прояснял.
Белорусская сторона, ссылаясь на форс-мажорные обстоятельства, отказалась от исполнения обязательств по встречной поставке. При этом она сослалась на отсутствие поставки как таковой, поскольку, по ее мнению, по договору мены право собственности на поставленный в обмен на другой товар переходит в момент осуществления встречной поставки, то есть товар был изъят не у нее, а у российской фирмы, приобретшей право требования встречной поставки со стороны белорусского госпредприятия.
За разъяснениями российская фирма, которой перешли права требования белорусской поставки, обратилась в РОВД, вынесший постановление об изъятии. В ответ милиционеры разъяснили, что поставленный в соответствии с бартерным договором товар был изъят на основании акта проверки документов, составленного инспектором межрайонного отдела Государственного комитета финансовых расследований (МО ГКФР). МО ГКФР выяснил, что, во-первых, российская фирма, заключившая первоначальный бартерный договор, хотя и зарегистрирована в полном соответствии с законодательством Российской Федерации, однако финансовую отчетность предоставила в компетентные органы РФ последний раз за первое полугодие 1999 года (напомним, что и договор был заключен в 1999 году, то есть российская фирма просто запоздала с бухгалтерской отчетностью). Во-вторых, МО ГКФР установил, что по юридическому адресу на территории Москвы эта фирма не находится. И наконец, МО ГКФР констатировал, что договор на приобретение товара между украинским грузоотправителем и российской фирмой — контрагентом по бартерному договору никогда не заключался, а покупателем у первого являлась американская фирма. То обстоятельство, что товар все-таки был получен белорусским госпредприятием, а российская фирма, которая приобрела права требования на встречную поставку, никаких проблем с налоговыми органами не имела, МО ГКФР не смутило.
День милиции
Сначала пострадавшая российская фирма решила, что это всего лишь недоразумение, и подала жалобу на действия РОВД в вышестоящий орган — областное управление внутренних дел, в которой требовала отменить постановление об изъятии товара. Ведь сделка может быть признана недействительной в силу закона или решения суда. К жалобе были приложены копии договоров, касающихся всей цепочки сделок по приобретению прав требования и организации поставки необходимого белорусскому предприятию товара. Областное управление внутренних дел кратко и четко ответило, что обжалуемое постановление оставлено в силе, и великодушно предложило обжаловать его в суде.
Хозяйственный суд (аналог российского арбитражного суда) принял иск к производству. Для рассмотрения жалобы суд обязал истца предоставить оригинальные экземпляры договора уступки права требования и передачи права собственности и бартерного договора, а ответчика — материалы проверки МО ГКФР и отзыв на исковое заявление. И тут выяснилось, что никаких доказательств у ответчика — РОВД, кроме оспариваемого акта, нет, одни умозаключения о том, что договор "не соответствует действительности". Согласно ст. 61 Хозяйственно-процессуального кодекса (ХПК) Белоруссии, бремя доказывания при рассмотрении спора о признании акта государственного органа недействительным возлагается на сторону, акт издавшую.
Тут бы и праздновать победу, поскольку раз ответчик не предоставил доказательства, подтверждающие несоответствие действительности бартерного договора об уступке прав требования между российскими компаниями, то получается, что постановление было вынесено без достаточных на то оснований.
Однако суд вместо того, чтобы удовлетворить иск, приостановил производство по делу на основании ст. 90 ч. 1 п. 1 ХПК РБ. Согласно этому пункту, суд обязан приостановить производство по делу при невозможности рассмотрения данного дела до принятия решения по другому делу или вопросу, рассматриваемому в порядке конституционного, гражданского, хозяйственного, уголовного или административного судопроизводства. Получается, что, приостанавливая производство по делу, суд признает сведения (лежащие в основания вынесения постановления об изъятии) достоверно еще не установленными, но достаточно обоснованными для вынесения самого постановления. Одним словом, показалось, что суд дал еще один шанс ответчику доказать свою правоту.
Определение о приостановлении производства суд не выдал сторонам на руки, а послал по почте. Умышленно или нет, но копия определения, направленная российской фирме, была адресована не по фактическому адресу, который истец указал в исковом заявлении, а по юридическому. В результате представитель истца получил его по истечении десятидневного срока на обжалование.
Через три месяца суд возобновил слушания — и тут же отложил, поскольку понадобились новые доказательства. И наконец, в третьем заседании суд все же установил, что по предусмотренным в законе основаниям бартерный договор не был признан недействительным. В силу этого суд решил признать постановление районного РОВД об изъятии товара в доход республиканского бюджета недействительным.
День прокуратуры
Согласно порядку зачисления в доход бюджета средств от реализации имущества, выплаты вознаграждения за сданные клады, возврат денежных средств, полученных от реализации имущества, а также возмещения расходов по хранению имущества, осуществляется в десятидневный срок с момента обращения органов министерства по налогам и сборам на основании решения суда об отмене ненормативного акта.
Истец направил в соответствующую инспекцию МНС копию решения хозяйственного суда с просьбой вернуть деньги. Но не тут-то было. Инспекция ответила, что решение суда действительно существует и подлежит немедленному исполнению, а потому все материалы по делу о возврате переданы в межрайонную прокуратуру для принесения протеста на решение суда. Прокурор протест уже принес. Более того, протест принят, и дело назначено на новое рассмотрение, а потому деньги не вернут, пока окончательно не будет рассмотрено дело.
Самое интересное, что истец, обратившись в хозяйственный суд, чтобы ознакомиться с текстом прокурорского протеста, установил другое: прокурором был принесен не протест, а подано исковое заявление в интересах государства к сторонам бартерного договора (напомним: белорусскому госпредприятию и его российскому партнеру, который уступил истцу права требования встречной поставки) об установлении факта ничтожности сделки. Госмашина Республики Беларусь быстро закрутилась ради того, чтобы не возвращать чужое.
Тем не менее истец продолжал добиваться исполнения решения белорусского суда. На действия ИМНС, попытавшейся его обмануть, была подана жалоба в областную инспекцию. В то же время, поскольку решение суда по иску межрайонного прокурора о признании бартерного договора недействительным может затрагивать ее интересы, фирма заявила ходатайство о привлечении ее в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования, на стороне ответчика как контрагента российской фирмы по прокурорскому иску.
По иску родного белорусского прокурора хозяйственный суд сработал гораздо оперативнее, чем по иску российской фирмы. В одно заседание в отличие от предыдущего разбирательства тот же самый судья, который разбирал первый иск, вынес решение о признании бартерного договора недействительным.
Правосудие по-белорусски
Российская фирма обжаловала решение в кассации. Надо отдать должное кассационной инстанции, которая указала на то, что суд первой инстанции не дал вообще оценку обоснованности требований истца, хотя, в свою очередь, сама также не дала оценку представленным доводам прокурора о мнимости сделки. Также кассационную инстанцию не заинтересовал вопрос о надлежащем истце и обоснованности интереса государства. Дело было отправлено на новое рассмотрение.
Стоит ли говорить, что при новом рассмотрении отмененного кассационной инстанцией решения хозяйственный суд опять вынес решение о недействительности бартерной сделки. Поддержала новое решение и кассационная инстанция, а затем и Высший хозяйственный суд Республики Беларусь.
Оставался только один выход — иск против министерства по налогом и сборам Республики Беларусь. Ирония в том, что указанный иск необходимо было подавать в тот же суд, который выносил решения по иску о признании постановления недействительным и об установлении факта ничтожности сделки. Наглядно убедившись в работе судебной системы РБ, новый кредитор через два года после предъявления своих требований попросту опустил руки. Подсчитав, во сколько новый круг разбирательств ей может обойтись и сделав соответствующие выводы из предыдущих событий, российская фирма отказалась от дальнейшей борьбы.
МИХАИЛ ЧЕРНИКОВ, юрист
Эта история основана на реальных фактах. По понятным причинам автор не раскрывает наименования юридических лиц, участвовавших в описываемых событиях.
|