В НИУ ВШЭ рассчитали специальный индекс для оценки сложности прочтения российских законов. По мнению специалистов, российское законодательство усложняется год от года, и гражданам без специального образования все сложнее в нем разобраться. При этом Конституция России до сих пор оставалась одним из самых легких для прочтения текстов в корпусе российского законодательства. После внесения поправок и она может немного усложниться.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ / купить фото
Институт государственного и муниципального управления Высшей школы экономики провел исследование, чтобы оценить сложность языка, которым написаны российские законы. Авторы пришли к выводу, что язык этот с каждым годом усложняется, один из его основных недостатков — пассивность: в нем слишком мало используются глаголы.
Язык российского законодателя в среднем вдесятеро сложнее литературного русского.
При этом тексты становятся все многословнее: по сравнению с 1991 годом среднестатистический закон стал в 2,5 раза длиннее, средняя статья в нем — втрое длиннее. Ученые НИУ ВШЭ также критикуют законодательный язык за отказ от введения емких сокращений для громоздких понятий, часто состоящих из восьми слов. В законах почти никогда не используются таблицы, и даже математические формулы описываются словами.
В ходе исследования специалисты ВШЭ проанализировали 592 закона и разработали свой «Индекс синтаксической сложности нормативно-правовых актов» (ИСЗ), рассчитываемый по семи параметрам:
- доля глаголов от общего числа слов;
- отношение количества слов, зависимых от существительного, к количеству существительных;
- количество слов между двумя зависимыми словами;
- количество слов в одном абзаце;
- количество причастных оборотов на одно предложение;
- количество слов в одном предложении;
- количество предикативных ядер (подлежащее плюс сказуемое) в одном предложении.
По этим параметрам в НИУ ВШЭ сравнили российские законы с рядом произведений художественной литературы — «Анной Карениной» Льва Толстого, «Географ глобус пропил» Алексея Иванова, «Текстом» Дмитрия Глуховского и «Авиатором» Евгения Водолазкина, а также с «Критикой чистого разума» Иммануила Канта. Значимость каждого параметра для интегрального индекса оценивалась путем эксперимента с участием профессиональных юристов и студентов магистратуры ВШЭ.
Самым значимым параметром оказалась доля глаголов от общего количества слов в тексте. В российских законах по итогам 2019 года она составляет лишь 3,8%.
Параметр неуклонно падает с 1991 года, когда он составлял 5,4%. В художественной литературе показатели выше: так, в «Тексте» он составляет 19%. Второй по значимости параметр — отношение количества зависимых слов к общему количеству существительных: чем их больше, тем текст сложней для восприятия. В российских законах это отношение составляет 3,69: это заметный рост по сравнению с 1991 годом (2,9). В «Анне Карениной», для сравнения, лишь 1,2 зависимых слова на каждое существительное. Расстояние между зависимыми словами также влияет на восприятие текста: чем больше слов между ними, тем трудней читать. В российских законах зависимые слова в среднем разделяют 2,49 слова, а в «Авиаторе» Евгения Водолазкина — 1,96.
В одном абзаце российского закона в среднем 30,4 слова, это почти на треть больше, чем в 1991 году (21,3 слова). По этому параметру Лев Толстой (37 слов) и Дмитрий Глуховский (32,3 слова) все-таки обошли современных российских законотворцев. Количество причастных оборотов на одно предложение в законах составляет в среднем 0,48, это существенно больше значения 1991 года (0,3) и на порядок больше, чем в романе Алексея Иванова «Географ глобус пропил» (0,02). На 2019 год в одном предложении российского закона в среднем 20,7 слова — на 2,7 слова больше, чем в 1991 году. По этому параметру Лев Толстой снова впереди: в «Анне Карениной» в среднем 13,63 слова в одном предложении. Количество предикативных ядер на одно предложение в законе составляет 1,2.
Интегральный индекс сложности текста законов неуклонно растет с 1991 года: тогда он составлял 30,8, сейчас — 40.
Для сравнения, интегральный индекс для «Критики чистого разума» составляет 48. Самые сложные российские законы имеют индекс 65. Такую оценку получили законы «Об особенностях правового регулирования отношений, связанных с предоставлением мер социальной защиты (поддержки), а также выплат по обязательному социальному страхованию отдельным категориям граждан, проживающих на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя» и «О применении положений Федерального закона "Об исполнительном производстве" на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя».
По расчетам авторов исследования, в каждый закон с момента принятия примерно 20 раз вносились изменения, и каждое из них увеличивало индекс сложности на 0,1 пункта. Рекордсменом по усложнению законов стал VI созыв Госдумы (декабрь 2011 — сентябрь 2016): за время его работы ИСЗ повысился на 2 пункта. До этого рекорд удерживал V созыв, повысивший его на 1,6. Напомним, шестой созыв Госдумы впервые работал пять лет вместо четырех. «В большинстве случаев (48%) последняя редакция (закона.— “Ъ”) была более сложной по сравнению с исходной»,— говорится в исследовании. В 40% случаев текст практически не изменился, в 12% — упростился.
«Законы написаны таким образом, что трудночитаемы даже для практикующих юристов,— говорит заместитель директора Института государственного и муниципального управления ВШЭ Сергей Плаксин.— У нас 77 законов сложнее текстов Иммануила Канта, которые проходят в аспирантуре. Простым гражданам разобраться в том, что написано, практически невозможно. Например, закон "О госуслугах", который как раз написан для людей, доступен, к сожалению, очень немногим».
Конституция РФ, находящаяся сейчас в процессе редактирования, к сложным законам не относится: ее индекс сложности составляет 24 пункта. Но после принятия поправок Основной закон читать станет сложнее: доля глаголов в нем станет меньше (6,66% вместо 7,35%), среднее количество слов в абзаце вырастет с 19,07 до 24,56. Самый длинный абзац в новой версии Конституции составит 153 слова против нынешних 93. Индекс сложности вырастет до 26,2. «Основной закон остается одним из наиболее легких и понятных текстов, если сравнивать с другими действующими законами,— говорит старший научный сотрудник Института государственного и муниципального управления Александр Кнутов.— В новой редакции текст незначительно усложнился, но, несмотря на это, он в полтора раза легче для восприятия, чем федеральное законодательство». По сложности Конституция занимает 589-е место из 592, а после вступления в силу поправок переместится на 586-е.
В целом авторы исследования считают, что российским законодателям следовало бы утвердить методические рекомендации для подготовки законопроектов с нормативами по синтаксису, внедрить алгоритм анализа синтаксических конструкций и проверять через него каждый вносимый законопроект, а также уточнить требования к юридико-техническому оформлению законопроектов.
Политолог, специалист по проблемам законотворчества Екатерина Шульман говорит, что проблема российских законов не столько в сложности, сколько в «невнятности», которая создает «пространство произвола» для правоприменителя. «В идеале закон должен быть прост, как табличка на столбе: "Не влезай — убьет",— считает эксперт.— В нашем же случае применение законов зависит от воли судей, полицейских, налоговых инспекторов и других низовых исполнителей». Исполнители же цепляются за такие «слова-паразиты» российского законодательства, как «безопасность», отмечает госпожа Шульман: «Такие слова могут означать все что угодно и произвольно применяться к любой ситуации». Проверкой синтаксиса, по ее мнению, проблему не решить: «Бороться с невнятностью законов можно только политической конкуренцией, чтобы каждый хотел написать закон лучше, чем у соседа, и привлекал для этой цели качественную экспертизу. А если некому возразить, то нечего и стараться».