На двести лет — вместе

В 1925 году гражданам СССР специальным постановлением правительства был подарен новый государственный праздник — 200-летие Российской академии наук (РАН). Сама академия получила в подарок новый статус высшего научного учреждения при правительстве СССР, вдвое увеличенный бюджет и новое имя — Академия наук СССР. Праздничные торжества шли в Москве и Ленинграде десять дней — с 5 по 14 сентября

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Алексей Алексеев

«Придать празднованию импозантный характер»

О том, что в 1925 году РАН исполнится 200 лет, первым вспомнил еще в 1912 году, за 13 лет до юбилея, член-корреспондент по разряду историко-политических наук, ученый корреспондент академии в Риме при Ватиканском архиве Евгений Шмурло. Он предложил приурочить к юбилею выпуск ряда работ по истории царствования Петра Великого.

Из-за бурных потрясений, которые переживала Россия в последующие годы, на время вопрос о праздновании юбилея поднимался нечасто. В конце 1917 года о нем вспомнил на общем собрании РАН непременный секретарь Сергей Ольденбург.

Но первое заседание юбилейной комиссии состоялось уже при советской власти, в мае 1922 года. До лета 1923 года комиссия заседала еще два раза.

В конце 1922 года вице-президент РАН академик Владимир Стеклов представил программу подготовки к юбилею. В тот момент она выглядела как локальное городское мероприятие, организуемое академией в союзе с Петроградским губисполкомом и Петроградской Главнаукой. Ремонт зданий, переоборудование музеев, выпуск научных работ — не больше.

Все изменила записка Стеклова и Ольденбурга, отправленная 18 февраля 1925 года председателю Совета народных комиссаров СССР Алексею Рыкову. В ней наука называлась «исторически движущей революционной силой», говорилось о необходимости «вкоренить в сознание масс» уважение к науке. Для этого авторы записки предлагали торжественно отметить юбилей академии на общегосударственном уровне с приглашением иностранных ученых.

Упоминание иностранных ученых оказалось правильным ходом. Председатель Совнаркома Рыков отреагировал немедленно и положительно. Записку он получил в среду, а уже в следующий вторник направил свою записку в Политбюро ЦК ВКП(б). В ней говорилось: «Я считаю, что следует придать празднованию импозантный характер. В список приглашенных мы можем включить ряд ученых из колониальных стран и доминионов... За границей к этим торжествам будут относиться с исключительным интересом, и иностранная пресса будет вынуждена печатать подробные отчеты об этих торжествах. Речи и выступления наших академиков будут с нами согласованы... мы можем с большой для себя выгодой использовать этот случай. Стоить все это будет тысяч триста...»

Пропагандистская внешнеполитическая акция была одобрена решением Политбюро на следующий же день. Приезд ученых из-за границы по случаю юбилея — «признать желательным». Необходимые на организацию празднества средства — «ассигновать». Против участия товарища Рыкова в организации юбилея — «не возражать». Кроме главы Совнаркома ответственность за проведение юбилейных торжеств была возложена на наркома иностранных дел Георгия Чичерина, полпреда СССР во Франции Леонида Красина и полпреда СССР в Великобритании Христиана Раковского.

«Ученых будут процеживать»

Первоначальные списки приглашаемых были подготовлены академиками еще до того, как правительство СССР дало добро на празднование юбилея на государственном уровне. Персональные приглашения направлялись всем иностранным почетным членам и членам-корреспондентам РАН (182 человека), коллективные — научным структурам, с которыми РАН поддерживала постоянные контакты. Все кандидатуры иностранных гостей должны были согласовываться с Наркоматом иностранных дел, Наркоматом просвещения и Иностранным отделом ОГПУ.

Всего приглашения были отправлены 315 зарубежным учреждениям 47 стран и 340 отдельным ученым. Наибольшее число приглашений было направлено в США, Германию, Францию, Италию и Англию. Находившихся в эмиграции российских академиков приглашали выборочно. Звали в основном представителей естественных наук, а гуманитариев, даже тех, кто сам просил о приезде, не пригласили.

Список приглашенных и список приехавших, разумеется, не сошлись. Не все кандидаты смогли пройти процедуру утверждения. Не все приглашенные выразили желание приехать в Советский Союз.

Из дневника Елены Ольденбург, жены Сергея Ольденбурга, за 1925 год: «11 мая. Сергей рассказывал, что в Москве очень сложно. Дело в том, что Главнаука очень против РАН. Сложен вопрос относительно приглашения иностранцев на юбилей. Главнаука уже успела настроить Коминдел, и там, кажется, против приезда некоторых ученых на политической почве. Теперь может получиться, что многие ученые, если их будут "процеживать", совершенно не поедут и выйдет неприятность; если не будет или мало будет иностранных гостей на академическом празднике, то правительство может подумать, что РАН никому за границей не нужна и неинтересна; тогда пойдут различные осложнения, и Главнаука окончательно восторжествует и вмешается в жизнь РАН, и с ней может произойти такая же история, что и с университетами, то есть она развалится и погибнет. Это все тяжелое положение знает только Сергей и Влад. Андр. Стеклов. Сергею нужно уведомить об этом Алр. Петр. Карпинского и Крачковского, но с ними нужно говорить очень политично, иначе они примут все близко к сердцу и могут бросить работать для юбилея».

Недостойными посетить Советский Союз власти сочли в основном славистов. Профессор славянских языков Университета Христиании (старое название Осло) Олаф Брок ранее дважды бывал в Советском Союзе. По итогам этих поездок он написал книгу «Диктатура пролетариата», которая крайне не понравилась Леониду Красину и полпреду СССР в Норвегии Александре Коллонтай. Во всех центральных советских газетах появилась заметка без подписи: «В связи с делегированием Норвежской академией наук на юбилей Академии наук СССР проф. Брока, известного своими связями с русскими белогвардейцами, в ленинградских общественных кругах высказывается сожаление, что в норвежских научных кругах не было учтено то обстоятельство, что делегирование проф. Брока может быть истолковано если не как политическая демонстрация, то по меньшей мере как акт невнимания к настроениям советской общественности». В третий раз посетить СССР Олафу Броку не довелось.

Из списков приглашенных были вычеркнуты Ян Михал Розвадовский (Польша), Васил Златарский и Любомир Милетич (Болгария) Александр Белич (Королевство сербов, хорватов и словенцев).

Массово отказывались от поездки французские ученые. В парижской газете Journal des Debats появилась статья о предстоящем юбилее. В ней говорилось, что РАН утратила характер свободного научного учреждения и находится в плену у большевиков, академик Ольденбург издал антифранцузскую книгу, а академик Ферсман написал статью, восхваляющую идеолога большевизма Владимира Ленина.

Действительно, в 1924 году была опубликована книга Ольденбурга «Европа в сумерках на пожарище войны», рассказывавшая о впечатлениях академика от поездки в Германию, Англию и Францию летом 1923 года. В разделе, посвященном Франции, есть слова «Тяжело висит над жизнью ненависть к Германии и немцам». Кроме того, в этом разделе нет главки «Наука», а в разделе «Германия» такой главки нет. Этого хватило для того, чтобы французы посчитали академика Ольденбурга германофилом и галлофобом.

Александр Ферсман действительно опубликовал статью, в которой хвалил Ленина за помощь отечественной науке. У Ольденбурга и Ферсмана было и еще одно серьезно отягчавшее их вину обстоятельство — оба были этническими немцами. В итоге из Франции на торжества поехали только 2 из 36 приглашенных французских ученых — востоковеды Сильвен Леви и Поль Пеллио, связанные с Ольденбургом общими научным интересами, а Леви еще и личной дружбой, возникшей в период совместной работы над публикацией буддистских тестов в серии Bibliotheca Buddhica.

Из 41 приглашения, полученного американскими учеными, использованы были только три. Из 29 приглашенных итальянцев приехало восемь. Из 16 британцев — семь. Не приехал, в частности, Эрнест Резерфорд.

Газета «Известия» 11 июля гордо сообщала: «Профессор Эйнштейн в Ленинграде. К юбилею Академии наук в Ленинград приезжают известный германский ученый, автор теории относительности, проф. Эйнштейн, директор биохимического института в Берлине Шнейдер и профессор химии Тамман». Увы, проф. Эйнштейн не приехал. «Из Франции прибывает на юбилейные торжества член Академии наук знаменитая ученая Кюри-Склодовская»,— писала 28 июля «Правда». Увы, и это оказалась неправда.

Советские газеты сообщали то о 130, то о 150 согласившихся приехать иностранных ученых. В итоге их было 98 человек (советские цифры, вероятно, учитывают сопровождающих лиц). Самой представительной оказалась делегация Германии — 28 человек (и 11 сопровождающих).

Эмигрантская русскоязычная пресса злорадствовала. Александр Яблоновский писал в газете «Новое русское слово» от 28 октября 1925 года: «Наука не может жить рядом с насилием. Больше всего на свете революционных насильников стесняют "понимающие глаза". Где-то в сторонке кто-то стоит и все понимает. Ничем не мешает, ни в чем не препятствует. Но понимает. И это одно приводит в бешенство. Для полного торжества Робеспьеров и Дзержинских совершенно необходимо, чтобы "понимающие глаза" были выколоты. Чего стоят в этом отношении "понимающие глаза" академика Павлова, блиставшего (и как блиставшего!) своим отсутствием на юбилее Академии. Из Европы тучей прилетели ученые грачи почтить советскую науку, а Павлов не пришел, а только посмотрел "понимающими глазами" на этот научный шабаш. Только посмотрел — и все отравил. Павлова без Академии можно представить. Но Академию без Павлова — трудновато».

Впрочем, «Новое русское слово» в СССР не читали.

От обезьяны до культурного человека

Юбилей Академии наук отмечался с 5 по 14 сентября в Москве и Ленинграде. Еще в августе Российская академия наук была переименована в Академию наук СССР. Из ведомства Наркомата просвещения АН СССР перешла в прямое подчинение советскому правительству.

Опубликованная в газетах программа юбилейных торжеств выглядела так: «В Ленинграде 5 сентября состоится прием в залах Академии, 6 — торжественное заседание Академии в Большом зале филармонии, а вечером банкет. 7 — осмотр научных учреждений Академии, вечером — торжественный спектакль в быв. Мариинском театре, 8 — экскурсии в окрестности Ленинграда, осмотр Пулковской обсерватории, научных учреждений и достопримечательностей, 9 сентября состоится прием гостей членами правительства и вечером — парадный спектакль в быв. Мариинском театре, 10 — осмотр научных учреждений, музеев и художественных памятников Ленинграда.

В Москве празднества начнутся 11 сентября. В этот день состоится прием гостей в Физическом институте. 12 сентября — торжественное заседание в Большом зале Консерватории, вечером торжественный спектакль в моск. Художественном театре. 13 сентября — осмотр исторических памятников и музеев Кремля и завтрак в Кремле. Затем осмотр научных учреждений Москвы и достопримечательностей ее. Вечером — банкет в честь гостей. 14 сентября — экскурсии в окрестности Москвы, завтрак в Доме ученых и вечером — отъезд из Москвы».

Советские газеты еще с лета чуть ли не ежедневно сообщали читателям о событиях, приуроченных к юбилею. «Правда», 30 июля: «В Музее антропологии и этнографии были открыты три новых отдела: физических признаков человека и человеческой расы, где будут представлены экспонаты, начиная от низшей породы, обезьяны до современного культурного человека; отдел Индии, в который войдут богатейшие коллекции, собранные известными путешественниками, супругами Мерварт, во время их многолетнего пребывания в Индии, и совершенно новый не только в СССР, но и во всем мире отдел эволюции типологии общечеловеческой культуры».

«Правда», 8 августа: «Здание конференции Академии наук и бывшая кунсткамера уже окрашены в свои исторические цвета. Во втором помещении главного здания закончена реставрация скульптур и живописи большого конференц-зала. В вестибюле парадной лестницы на стене против входа вчерне восстановлена историческая мозаика работы Ломоносова... 5 сентября в 8 час. вечера в залах Академии наук состоится прием приглашенных делегаций и заграничных ученых. К этому дню залы Академии наук будут убраны старинными коврами и декорированы экзотическими растениями и живыми цветами, специально выращиваемыми в Ботаническом саду... Для юбилейных торжеств в цокольном помещении физико-математического института Всесоюзной академии наук устраивается новая проверочно-сейсмическая станция с тяжелым маятником, не боящимся мелких сотрясений почвы от городской езды, для записи больших землетрясений».

«Известия» 27 августа писали, что в торжествах примут участие германский посол граф Брокдорф-Ранцау, праправнучка Ломоносова Нина Михайловна Быкова, проживающая на станции Саблино Октябрьской железной дороги, пионерка 13 лет, и вдова профессора Д. И. Менделеева.

Число поздравительных адресов, полученных академией, исчислялось тысячами, так что зачитывались только авторы поздравлений, но не их содержание.

Что касается самих празднований, их атмосферу хорошо передает дневниковая запись Надежды Желиховской, жены генерала Брусилова: «Обед был на 1500 человек. Сервировано было на пятистах небольших столиках. Белоснежные скатерти и салфетки, масса цветов, хрусталь, золотой прибор императора Николая I. Водки и вина всех сортов, шампанское лилось рекой. Закуски самые тонкие холодные и горячие. Девять блюд. Посередине пунш-глассе. В конце — кофе, ликеры, десерт. На первое уха стерляжья, на каждую тарелку по полфунта стерляди. Расстегаи и пирожки всех сортов, затем рыбы, овощи, жаркие, дичь и т. д., и т. д.».

Вице-президент АН СССР академик Стеклов, показывая иностранным гостям Кремль, простудился, долго болел и в следующем 1926 году скончался. Это был явный знак того, что для Академии наук наступают новые времена.