Министерство строительства Свердловской области и мэрия Екатеринбурга по-разному видят задачи градостроительной политики. Региональные власти упрекали мэрию в срыве планов по вводу жилья из-за отказов согласовывать новые проекты, позже минстрой отказался согласовывать генплан Екатеринбурга. Что не устраивает областных чиновников и как они видят развитие города, в интервью "Ъ-Урал" рассказал глава министерства строительства региона Михаил Волков.
Фото: Владислав Лоншаков, Коммерсантъ
Фото: Владислав Лоншаков, Коммерсантъ
— В январе в Союзе архитекторов прошли обсуждения генерального плана Екатеринбурга. Вы тогда высказались, что он должен быть связан со схемой территориального планирования Екатеринбургской агломерации. Почему они должны быть связаны?
— Очень важно, что мы смогли с муниципалитетом достичь соглашения, синхронизировать два основополагающих документа. Для Екатеринбурга — это генеральный план, а для Свердловской области — схема территориального планирования, которая учитывает развитие Екатеринбургской агломерации. Схема территориального планирования имеет высший уровень и генеральный план должен встроиться в эту схему.
Поэтому, когда мы узнали, что Екатеринбург вышел на согласование своего генплана без учета вопросов синхронизации со схемой территориального планирования, то назначили ряд совещаний с муниципалитетом. Схема территориального планирования рассчитана до 2040 года, а генплан — до 2035 года. Из этого становится ясно, что в два этих документа закладывались очень разные параметры. То есть, можно было получить два документа, которые нацелены на одно — на развитие, но поставлены разные задачи.
Город сегодня активно прирастает окраинами и важно, чтобы все развивалось с учетом того, что находится в близлежащих территориях — это Арамиль, Березовский, Верхняя Пышма. Важно, чтобы генплан не вступал в противоречие с развитием агломерационных территорий.
— Сейчас идет какая-то работа по этим документам?
— Прошло первое установочное совещание с муниципалитетом по синхронизации документов территориального планирования и будущего генплана. Мы планируем создать внешней экспертной группы, которая могла бы смотреть за работой и муниципалитета, и исполнительных органов государственной власти и давать свое заключение. Это заключение не является обязательным при исполнении, но очень важно при обсуждении.
— Озвучивали, что до конца года должны разработать новый документ. Такой срок и остался?
— Этот документ не должен делаться впопыхах. Мы ставим себе задачу разработать качественный генеральный план. Возможно, на начальной стадии будем привлекать каких-то значимых разработчиков, именно с точки зрения создания концепции. Но мы понимаем, что отдавать каким-то внешним разработчикам разработку генплана, наверное, не стоит. Потому что мы здесь ближе к теме, но, как правило, такие разработчики имеют богатый опыт в создание основы генплана. Это должен быть генплан не для исполнительных органов власти и не для муниципальных служащих, этот генплан должен отражать мнения людей проживающих на этой территории и здесь важно не скатиться в состояние, что мы должны поставить галочку — что у нас он есть и все.
Резкой критике подверглись основные постулаты генплана, который был предоставлен. Хоть он и назывался «Генеральный план развития города Екатеринбурга», но если его почитать, то все его основы они наоборот звучали, как «Генеральный план ограничения развития Екатеринбурга, с целью…» и пошли цели. Например, звучала идея сначала построить детские сады и школы, а потом дальше развивать жилье.
— Мэрия Екатеринбурга ведь создавала специально тепловую карту по строительству садиков и школ, чтобы решить проблему с нехваткой мест.
— На сегодняшний день в национальном проекте поставлена цель по увеличению объемов строительства жилья. По стране — это 120 млн кв. м, в Свердловской области мы должны построить в 2024 году 3,2 млн кв. м. Понятно, что идя к этой цели, нельзя забыть о дорогах, школах, детских садах, больницах и так далее. Это все должно быть вовлечено в решение общей задачи. Но мы не придем к цели, если будем решать задачи точечно.
Тепловая карта — это как раз решение одного узкого вопроса. Если мы будем решать узкие вопросы, мы никогда не решим вопросы в целом. Наша задача — это национальные проекты, которые поставлены государством. Видимо, на сегодняшний день в мэрии не понимают основной сути градостроительного развития и предлагают свести все к решению узких вопросов.
Сначала делается генеральный план, а потом к нему готовится комплексная программа развития социальных объектов и там не только школы, но и больницы, детские сады и так далее. Все расписывается, указываются сроки реализации, закладывается перспективное финансирование. Эта комплексная программа должна быть настольной книгой при формировании бюджета Екатеринбурга. Сегодня, к сожалению, в Екатеринбурге не разработана комплексная программа развития объектов социального назначения. Тепловая карта – это только очень узкая часть этой комплексной программы.
— Сейчас Свердловская область уже начала отставать по национальному проекту «Жилье»?
— Пока мы не отстаем. Прошлый год показал, что мы исполнили свои показатели, в этом году мы тоже находимся на уровне исполнения. Но вот следующий год... В муниципалитете должны быть разработаны проекты планировки территории, которые обеспечат строительство нужных квадратных метров. Но эта работа практически была свернута. В муниципалитете сказали: «нет, вы строители быстро разогнались, давайте вожжи натянем. Пока не догоним вас по объектам социального назначения и воли вам не дадим».
— Многие застройщики жаловались на то, что им не согласовывают проекты планировки еще в прошлом году. Какие-то меры были приняты?
— В прошлом году застройщики забили тревогу и обратились к губернатору по этому поводу. Например, такой крупный холдинг как «Атомстройкомплекс», который в год строит по 250-300 тыс. кв. м жилья. Понятно, что если в один из годов «Атомстройкомплекс» вдруг будет вынужден в два раза снизить темпы строительства из-за отсутствия проектов планировки и градостроительной документации, то это повлечет за собой сокращение рабочих мест, а наверстать это будет очень сложно. Муниципалитет почему-то этих вещей недопонимает.
Была доведена до губернатора информация о том, что объемы градостроительной документации резко сократились, и через два года мы будем испытывать дефицит по вводу жилья. Губернатор провел совещание, где было дано задание, создать межведомственную комиссию на уровне министерства строительства и с участием муниципалитета, проверить всю градостроительную документацию, которую застройщики представили в муниципалитет.
Мы со всеми застройщиками проработали, увидели практически все, что было запланировано до 2024 года, какие проекты планировки им нужно довести до логического завершения, для обеспечения нужных объемов строительства. Мы составили перечень и протоколы по каждому проекту планировки, сегодня идем по исполнениям уже этих поручений. Видим, что не всегда муниципалитет укладывается в те сроки, которые он на себя брал. Мы будем готовить второе совещание у губернатора, где доложим о состоянии дел.
— Не произойдет такого, что из-за всех этих обстоятельств, часть градостроительных полномочий уйдет от мэрии к министерству строительства?
— Я не сторонник таких серьезных действий. Считаю, что мы вполне способны выполнять эти условия в том состоянии, в котором мы сегодня находимся. Сегодня нет антагонистических противоречий между командами муниципалитета и области. Наша задача донести, что ответственность за исполнение нацпроекта лежит на регионе. Понятно, что губернатор Свердловской области будет нести всю полноту ответственности и я, в том числе. Будем добиваться, чтобы муниципалитет работал ритмично.
— В генплане, который был вынесен на общественные обсуждения, прописывалось, что почти в каждом районе ожидается реновация. Как она будет происходить? Какие дома будут попадать под эту программу в первую очередь?
— Реновация в том виде, в котором она происходит в Москве — это немного иное. Для Екатеринбурга реновация — это развитие застроенной территории, то есть, территории, которая сегодня занята бараками, либо домами 1940-50-х годов постройки с уже изношенным жилым фондом. Те, которые практически не подлежат капитальному ремонту, а требуют замены. Понятно, что территория с такими объектами, используется неэффективно. Потому что она, во-первых, находится в обеспеченной инфраструктурой территории города, туда не нужно огромных затрат на улично-дорожную сеть.
Например, улицы Гагарина, Блюхера у Михайловского кладбища, казалось бы, центр города, а застроена двухэтажными домами. Это как раз те территории, которые будут застраиваться, и таких территорий у нас достаточно для того, чтобы не выходить на вопросы реновации в московском варианте
— То есть, не выходить на снос пятиэтажных домов?
— Да, это панельные пятиэтажные дома, которые у нас присутствуют в большом количестве, на Посадской, например. Это тоже неэффективно использованные территории — пятиэтажки стоят достаточно плотно, дворовых пространств мало, парков и скверов там нет. По опыту Москвы мы видим, как это можно сделать, мне это нравится. Там оборудуются и такие территории, которые не принадлежат ни к одному из домов — там парки с водоемами, места отдыха. И эти места освобождаются как раз за счет того, что там построены дома повышенной этажности, они занимают меньше территории, а больше остается под озеленение. Эта реновация следующий этап для Екатеринбурга. Я думаю, что генплан, который сегодня должен быть рассмотрен, он как раз должен предусмотреть первые территории, которые можно заложить под реновацию.
— А есть какой-то запас, например, до 2040 года пятиэтажные дома трогать не будут?
— Не могу так сказать, все будет, зависит от степени и скорости развития.
— Один из острых вопросов в Екатеринбурге — это снос частного сектора. Как вы считаете, должен ли этот сегмент полностью уйти из центральных районов?
— Здесь сталкиваются два вопроса: проживание в мегаполисе и чаяние отдельных людей, которые отстаивают свое законное право на проживание в тех условиях, к которым они привыкли. Какие это условия: это достойные условия или те, к которым люди привыкли?
— По-разному бывает.
— В предыдущем генплане предполагалось, что эти территории останутся, как территории высокого развития — коттеджи, таунхаусы кварталы — как в Лондоне или в Чикаго. Причем со всем, что соответствует современному уровню проживания — хорошие дороги, тротуары, фонари, элементы благоустройства. А во что это реально превратилось? Это территории, на которые вечером зайти страшно. Там люди привыкли жить за своим забором, как за каменной стеной. А вот то, что за забором на улице все плохо, их это мало волнует.
На этих территориях нет ничего, желания что-то менять у людей нет. Можно, конечно, сказать, что муниципалитет ничего не построил, но муниципалитет будет рассчитывать на более эффективное использование средств бюджета. Например, строить набережные, городские скверы, а вкладывать деньги в строительство улицы, на которой стоит 30 домов, для того, чтобы эти 30 собственников жили лучше, чем все остальные граждане Екатеринбурга — неправильно.
— А какой выход может быть из этой ситуации?
— Тут либо должна быть комплексная программа, которая бы предусматривала создание элитного частное жилья, но для этого туда должен войти бизнес. Но бизнес туда не заходит, потому что там собственники, которые живут за своим заборчиком и им ничего не надо. Город — это развивающийся организм, а частный сектор — это, по большому счету, атавизм, от него нужно избавляться. Поэтому в генеральном плане закладывается, что эта территория будущей городской застройки, но это не должно ущемлять интересы тех людей, которые там сегодня проживают. Их никто не может лишить их права. Но либо смена собственника произойдет, либо человек будет уже не в состоянии содержать этот дом, он этот дом продаст – новому собственнику или застройщику. Вопрос освоения этой территории — это вопрос времени и денег. Зачастую, когда люди говорят, что не хотят съезжать, 70% из них не удовлетворяет цена, за которую им предлагают переехать.
— На каком этапе проект нового зала для Свердловской филармонии? Когда будет представлен проект?
— Все идет в плановом порядке, здесь нет никаких ограничивающих дат. 2023 год — это ориентир, но все же будет зависеть от финансовых возможностей и от регламента. Здание уникальное и подходить к нему в стиле «сейчас мы быстро на коленке сделаем» неправильно. Если мы действительно хотим построить что-то ценное, то это надо делать системно. Сегодня концепцию изменили — добавили еще один зал для хитовых вещей, чтобы это было не чисто академическое пространство, а городское пространство, где люди смогут получить полный спектр музыкального удовлетворения. Там будет звучать и классическая музыка, и современная, и авангардная. Такой подход обеспечит наполняемость зала. Я отношусь к тем людям, которым нравится все — и классика, и современная музыка, и джаз, и авангард.
— Уже несколько лет архитектурное сообщество обсуждает, что можно сделать с заброшенным зданием больницы в Зеленой роще. У властей есть понимание?
— Сейчас мы предметно рассматриваем вопрос восстановления объекта культурного наследия. Раньше рассматривались варианты строительства рядом объектов, которые могли бы поднять экономику вопроса, но губернатор однозначно сказал, что не надо портить этот объект иными строениями. Он должен быть воссоздан в тех объемах и иметь те видовые точки, которые раньше были на этой территории. Понятно, что под медицину он уже никогда не будет восстановлен. Сегодня нормативы так изменились, что здание уже не соответствует требованием. Объект планируют восстанавливать за счет инвестора, называть компанию я пока не буду. Наверное, сегодня самый реализуемый здесь проект, это что-то связанное с жильем. По моей оценке, на это уйдет около 2 млрд руб. Губернатор одобрил первый эскизный проект. Будем двигаться дальше.
— Когда планируют представить проект?
— Здесь не надо торопиться. Мы жили с этим нерешенным вопросом 20 лет, еще год или три поживем. Наверное, это не так важно, как в принципе приведение этого объекта в порядок. Как правило, такие объекты уходит около трех лет.
— Как сейчас складывается ситуация со строительством деревни Универсиады?
— По Универсиаде сейчас все идет в нормальном режиме, но я четко понимаю, что срок реализации у нас очень сжатый. И нам, и на федеральном, и на муниципальном уровне необходимо принимать очень серьезные решения с точки зрения ускорения процесса. Мы со своей стороны все предложения на федеральный уровень отправили, они рассматриваются. Неудачно получилось, что многие решения, которые ранее принимались, они принимались прежним составом правительства, и эти решения оказались в переходном этапе от одних к другим.
— Ранее заявлялся крупный проект зоопарка, его собирались строить к 300-летию города. Насколько сдвинулись сроки его реализации?
— На территории прежнего зоопарка сегодня строится деревня Универсиады, сам проект как идея существует. Где он будет располагаться, пока не скажу, но идея и концепция существует. В ближайшее время он реализовываться не будут.
— Еще одна территория, о которой часто говорят, это ВИЗ-Правобережный. Как думаете, будут развиваться проекты, которые там запланированы?
— ВИЗ-Правобережный — золотая территория, не хотелось бы, чтобы ее хаотично застраивали. Хотелось бы, чтобы муниципалитет очень внимательно подошел к этой территории, больше внимания уделил на начальном этапе. Это максимально приближенная к центру города территория, имеющая серьезные природные сопутствующие условия. Это действительно может превратиться в жемчужину города, если грамотно подойти к ее застройке.
Можно, конечно, просто застроить обычным жильем. Конечно, оно сейчас кажется современным, но я вам скажу, что центр Екатеринбурга тоже сегодня смотрится современно, но лет через 20 он будет сереньким и обыденным. Это также, как в свое время застраивали Юго-Западный, ЖБИ, Ботанику — они казались свеженькими и новенькими, а сегодня они уже смотрятся серо и буднично. Если на этой территории не появится каких-то знаковых объектов, которые будут являться лицом Екатеринбурга, то, скорее всего, эту территорию ожидает такая же участь. Хочется, чтобы в этой территории была какая-то изюминка. Если наше поколение не способно создать это, я, честно говоря, оставил бы это на будущее.