Совет директоров Банка России принял решение оставить до конца апреля уровень ключевой ставки неизменным — на уровне 6% годовых. Логика ЦБ в следующем: необходимое ужесточение денежно-кредитных условий уже произошло, проинфляционное влияние девальвации рубля из-за снижения цен на нефть будет, видимо, сильнее, чем дезинфляционное влияние ожидаемого спада спроса, но останется временным явлением, не влияющим на уровень цен среднесрочно. В более далекой перспективе Банк России видит скорее угрозу постоянного низкого спроса — в этом случае к лету вопрос о снижении ставки может быть актуален.
Председатель Банка России Эльвира Набиуллина
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
Председатель Банка России Эльвира Набиуллина
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
Совет директоров ЦБ поступил ровно так, как предсказывало большинство аналитиков, сохранил ставку на уровне 6% годовых. Впрочем, реально аргументы и за сохранение ставки (это дает сигнал рынку о том, что Банк России расценивает ситуацию скорее как стационарную), и за повышение ее (девальвация рубля достаточно сильна, ее продолжение может существенно отклонить уровень инфляции от цен), и за ее повышение (спад внешнего и внутреннего спроса в экономике вследствие коронавирусного кризиса неизбежен, показаны стимулирующие меры и действия, способствующие увеличению инфляции) выглядели едва ли не равнозначно.
В пресс-релизе ЦБ, демонстративно спокойном и даже в каком-то смысле показательно бесцветном, представлены все эти точки зрения. Баланс их, с точки зрения Банка России, краткосрочно (в перспективе ближайших месяцев) складывается скорее в сторону временного всплеска инфляции, уровень ЦБ не оценивает, однако, исходя из того, что среднегодовой уровень индекса потребительских цен ожидается регулятором в те же 4% — речь может идти о пике на уровне 5–6% годовых, причем скорее весной-летом 2020 года, чем осенью-зимой.
Среднесрочно же ЦБ более пессимистичен — «в ближайшие кварталы» экономическая активность может и, видимо, будет снижаться, спрос сокращаться, и это — значимый дезинфляционный фактор, из чего, видимо, следует возможность снижения ключевой ставки (Банк России этого, впрочем, прямо не утверждает).
Регулятор признает, что де-факто денежно-кредитные условия в РФ уже ужесточились (выросла доходность ОФЗ, отдельные банки начинают поднимать ставки), и неявно полагает, что этого автоматического решения рынков пока достаточно, чтобы ограничивать предположительное повышение инфляционных ожиданий,— ЦБ сейчас не нужно делать то, что происходит само и без его вмешательства.
Наконец, Банк России отмечает курс правительства по дерегулированию и снижению административной нагрузки на экономику и ставит их в один ряд с собственными «противоэпидемическими» решениями о краткосрочных послаблениях в регуляторной политике — это логика в сторону поддержания спроса в экономике и будущей неизменности ставки около текущих уровней. Впрочем, указание ЦБ на то, что в среднесрочной перспективе спрос будет низким, позволяет предполагать, что снижение ставки весной-летом 2020 года — возможный сценарий. Напротив, сценарий, в котором развитие «коронавирусного экономического кризиса» в РФ будет очень острым, в комментарии Банка России к своему решению не просматривается, возможно, что-то об этом в 15:00 скажет на пресс-конференции глава ЦБ Эльвира Набиуллина.
Решение ЦБ вряд ли сейчас опирается на точные расчеты (условия внешней торговли РФ, параметры внутреннего спроса, прямо не связанного с бюджетной системой, масштаб прямых и косвенных потерь от карантинных мероприятий в РФ и длительность их, сценарий развития ситуации на нефтяном рынке сейчас почти не поддаются прогнозированию с точностью, позволяющей определить нейтральность ставки), поэтому оно вряд ли может быть основой для прогнозов решения по ставке совета директоров ЦБ 24 апреля. Тогда экономическая и социальная реальности, настроения и состояние рынков могут быть совсем другими.