Нет ничего скучнее модного кино. Нет ничего скучнее кинобунтарей, начисто лишенных фантазии, но желающих понравиться фестивальной публике. А фантазии не хватает у 99% кинорежиссеров. Увы, именно их продукция господствует на видеорынке так называемого арт-хауса. Определение, между прочим, совершенно бессмысленное. Обозначает что-то типа "авторское кино, но с выпендрежем". Вот типичный арт-хаус: экранизация английским режиссером Алексом Коксом трагедии автора шекспировского круга Томаса Миддлтона "Трагедия мстителя" (Revenger's Tragedy, 2002, **). Над самим Шекспиром модный кинематограф уже наизмывался всласть, осовременивая его просто ради того, чтобы осовременить. Только за последние годы Ричард III возглавлял фашистский переворот в Англии 1930-х годов и обещал полцарства за коня, когда его джип подрывался на мине, Ромео и Джульетта закидывались кислотой и отрывались на дискотеках среди толпы трансвеститов, а король Лир оказывался престарелым "крестным отцом" манчестерской мафии. Теперь руки дошли и до других елизаветинских драматургов. Майкл Фиггиз в "Отеле" (The Hotel, 2001), впрочем, весьма изящно смешивал интригу "Герцогини Мальфи" с невнятной, но жутковатой каннибальщиной. А Кокс, очевидно, когда модные режиссеры кидали жребий, на ком из классиков кто из них оттопчется, вытянул несчастного Миддлтона. Алекс Кокс — бунтарь заслуженный: за что ни возьмется, все испортит. Главные его достижения — "Сид и Нэнси" (Sid and Nancy, 1986), прилежная и бессмысленная биография лидера Sex Pistols Сида Вишеса и убиенной им подруги Нэнси, и "Уокер" (Walker, 1987), вульгарно осовремененная история американского авантюриста Уокера, в середине XIX века захватившего Центральную Америку. Единственное достоинство "Трагедии мстителя" — то, что режиссер не стал переводить елизаветинский слог на жаргон кокни и достиг забавного эффекта. Когда уличная шпана и гангстеры изъясняются цветастыми метафорами, возникает определенный эффект отстранения. Аннотация на кассете уверяет, что "Трагедия мстителя" — это "английский 'Антикиллер'". Это правда в той степени, в какой исполнитель главной роли Кристофер Экклстон похож на Гошу Куценко. Обещанные той же аннотацией "самые экстравагантные достижения модельеров от кутюр" заключаются в том, что часть персонажей шляются с размалеванными лицами и одеваются, как фрики с провинциальной гей-дискотеки. Герой по имени Виндичи мстит за гибель жены медиамагнату по кличке Герцог (в оригинале он, естественно, был настоящим герцогом), втираясь в доверие к его похотливому сыну и ввергая весь род в пучину братоубийства и прочего душегубства. Фильм получился откровенно скучным. Редкие моменты, когда Алекс Кокс позволяет себе изуверское эстетство, принимаешь как подарок, но режиссер, кажется, сам пугается собственной смелости и возвращается на проторенную дорожку. Достойно внимания разве что первое появление Виндичи, вываливающегося из автобуса, заполненного мертвыми телами: кто эти люди и кто их убил, так и остается непонятным. Да забавны еще манипуляции Виндичи с черепом своей жены, увенчанным копной желтых волос. Сначала он играется с ним: череп щелкает челюстями и требует отмщения. А потом натирает зубы благоверной ядом и подкладывает куклу, составленную из обезглавленного плюшевого мишки и черепа, в постель к Герцогу. Тому обещали прекрасную златокудрую плебейку при условии, что он поцелует ее первый раз с закрытыми глазами. Герцог послушался, а череп его как тяпнет. К латиноамериканскому арт-хаусу принято относиться снисходительнее. От "варваров" латинос никто не требует хорошего вкуса: китч у них в крови. Латинос этой снисходительностью злоупотребляют. "Так внезапно" (Tan de repente, 2001, **) аргентинца Диего Лермана получил "Серебряного леопарда" на кинофестивале в Локарно, очевидно, в отсутствие конкурентов. Претенциозно черно-белое кино повествует о несчастной толстушке продавщице Марсии, которую никто не любит. Как чертики из коробочки появляются две коротко стриженные оторвы, удивительное похожие на "ночных снайперов" Диану Арбенину и Светлану Сурганову. Заранее предупредив Марсию, что они не лесбиянки, одна из них объясняется ей в любви и предлагает немедленно переспать. А когда Марсия требует доказательств любви, завязывает ей глаза и везет посмотреть на море, которого та никогда не видела. Посмотрела на волны — можно переходить к делу. Но поскольку Лерман работает в модном жанре роуд-муви, прежде чем очутиться в постельке, девушки должны еще прокатиться в город Росарио, где у одной из "снайперш" живет престарелая тетушка, которая исполнит для героинь пару хитов времен своей молодости. Фильм вызывает изумление своей бессмысленностью. Потратить столько времени на то, чтобы на заре XXI века истово доказывать, что женщины имеют право любить женщин! Или у них в Аргентине с этим так плохо? Судя по другим фильмам, все в порядке. Похоже, что Лерман просто ткнул наугад пальцем в каталог модных тем и натолкнулся на графу "лесбийская любовь".
