мирная жизнь
Вчера специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ проконтролировал уборку территории Тбилиси после бурной предыдущей ночи, проконсультировал народного героя Грузии Михаила Саакашвили и главу переходного правительства Нино Бурджанадзе относительно официального названия их революции (мужчине больше понравился термин "цветочная", а женщине — "аккуратная"), лично убедился, что силовые структуры больше не представляют опасности ни для республики в целом, ни для ее экс-президента, проверил, что Эдуард Шеварднадзе отдыхает в своем частном доме на государственной территории президентской резиденции, и спокойно покинул Грузию.
Зачистка территории
Еще вчерашней ночью я был уверен, что на следующий день Грузия работать не будет. Казалось, в этом не было никакого смысла. И до вчерашнего утра буйство не прекращалось ни на секунду. Иные грузинские девушки, которые в день победы кутались в платки и куртки и тихо плакали от счастья, к утру бегали по улицам и мчались на машинах, рыдая навзрыд и высунувшись из окон в таком виде, который я бы при всем моем почтении не рискнул назвать приличным. Ничего подобного нельзя сказать о юношах. Они разделись еще с вечера.Пожилые люди ограничились танцами до упаду и распитием легких спиртных напитков в количествах, значительно превышающих все мои представления о прекрасном.
При этом веселье не носило разрушительного характера. Не было драк, грабежей и мародерства. Понять, почему так произошло, невозможно. Из захваченной повстанцами госканцелярии не было украдено ни одного позолоченного крана. Не отвинтили ни одной дверной ручки. Никто почему-то не унес домой ни одной дубовой двери. Может быть, у них и так все есть?
Когда уже светало, те же люди, которые веселились и, как мне казалось, уже не должны были стоять на ногах, стали приводить в порядок проспект Руставели, площадь Свободы, территорию вокруг зданий парламента и госканцелярии. Их никто не заставлял и даже не просил этого делать. Группа актеров из драмтеатра драила ступеньки парламента только что не с шампунем. Я не стал спрашивать, зачем они дают здесь этот спектакль. Не стоило отрывать людей от нужного стране дела пустой болтовней. И не было, честно говоря, никаких сомнений в том, что никакой это не спектакль, а полноценный энтузиазм и желание продемонстрировать, что все под контролем не только у Михаила Саакашвили в целом, но и у них лично вот на этой отдельно взятой ступеньке парламента.
Как назвать революцию
Вчера глубокой ночью я увидел в здании парламента Михаила Саакашвили. Он прожил самый главный день в своей жизни и очень устал. Говорил с трудом. Голосовые связки, сделав свое дело, сдали. Революционер номер один говорил надтреснутым голосом — каждое слово доставляло ему, похоже, боль.— Революция свершилась?
— Да. Но это не такая революция, какая была, когда Ленин и Троцкий, помните, зашли в Зимний. Но и не бархатная революция. Другая какая-то. Мы зашли без оружия, с розами.
— Розовая, значит,— сказал я.
Ему, я увидел, не очень понравилось это слово.
— Тогда, может быть, цветочная. Хорошее, кстати, название,— предложил я.
— Да,— подумав, согласился он.— Наверное.
— Что вы будете делать?
— Нашему народу надо теперь немножко подождать. Мы должны подождать. Это самое трудное. Нет ничего труднее. Но мы должны. Будут выборы.
— Президентские?
— И парламентские тоже. В один день.
— Через полтора месяца будете президентом Грузии?
— Подождите,— засмеялся он,— я еще не выдвинул свою кандидатуру.
Я опять, в который раз за эти, дни удивился этому человеку. Он, судя по всему, вообще ни на секунду не мог расслабиться и уже думал именно о новой кампании. Ведь еще никогда не было такого, чтобы человек, произнеся подобную фразу, не выдвинул бы потом свою кандидатуру.
Так оживают легенды
Спустя какое-то время на последнем этаже парламента, под самой его крышей, я пил чай с Мариной Лежавой в ее пресс-клубе. Пресс-клуб представлял собой небольшую уютную комнату с кухней и телевизором. Марина смотрела, как по "Рустави-2" повторяют кадры с Михаилом Саакашвили, спустившимся со ступенек парламента в народную гущу сразу после объявления о победе революции.— Ой,— волновалась она,— они же заставят его танцевать. Они его обязательно заставят! А у него такие длинные ноги, ему же места не хватит! Это такой человек...
На моих глазах Михаил Саакашвили превращался в былинного богатыря, которому для хорошего танца мало было площади, на которой до сих пор свободно размещались 50 тысяч человек.
— Это такой парень, такой парень...— продолжала рассказывать Марина Лежава, зачарованно глядя в экран телевизора.— Знаете, что он любит больше всего на свете? "Сникерсы" и чай с лимоном! Правда! Чай с лимоном! У меня была одна история...
И она рассказала, как Михаил Саакашвили однажды взял три лари и пошел купить себе "Сникерс" и лимон. Рядом с ним в этот драматичный момент оказалась Марина Лежава. "Сникерс" был куплен и съеден без остатка. Впрочем, от этого пиршества остался один лари. Марина Лежава попросила у Михаила Саакашвили этот лари на сигареты.
— И знаете что? Не дал! — с восторгом рассказала она.
— Почему?
— А он сказал, что еще лимон не купил!
— Что же было делать в такой ситуации? — с замиранием сердца спросил я.
— А вот что! Я сказала, что у меня дома есть целых два лимона! Я на его лари купила сигареты, и мы поехали ко мне за лимонами! Вот какой это человек!
— То есть вы ему фактически продали два лимона,— уточнил я.
— Конечно! — счастливо рассмеялась Марина Лежава.
И на следующий день праздные люди рассказывали мне чудесные истории о своем близком знакомстве с этим человеком. Да что уж там, ведь и у меня самого теперь есть такие истории. Грузины гордятся, что они знают этого человека. Теперь он, даже если бы и не хотел, просто обречен стать президентом Грузии. Но он хочет.
Впрочем, между собой победители, похоже, договорились о том, что на ближайшие дни Михаил Саакашвили отойдет в тень. Роль публичного политика "постреволюционной" Грузии взяла на себя Нино Бурджанадзе. Она проводит совещания с силовыми министрами, с министром иностранных дел, заседания Совбеза, выступает с обращениями к нации.
Я остановил ее в коридоре парламента через полчаса после того, как Эдуард Шеварднадзе объявил об отставке. Она была так же сосредоточена и приветлива, как все эти дни.
— Поздравляю с Днем святого Георгия! — она очень хорошо говорит по-русски.— Мы очень коротко поговорим, ладно? Очень много дел. Главное — не потерять стабильность в стране. Начинается новая эра в жизни Грузии. Главное, чтобы каждый человек в стране сейчас поступал по закону и сотрудничал с полицией. Я уверена, что так и будет, понимаете? Мы очень изменились как грузины!
— И какие вы теперь?
— Мы цивилизованные. Мы не проливаем крови. Мы все делаем аккуратно.
— Так это была аккуратная революция?
— Можно так сказать. Да, можно. Скажите так всем. И я скажу.
Лично мне "цветочная" революция, правда, нравится больше.
Совет безопасности больше не опасен
Не будет преувеличением сказать, что вчера днем вся Грузия ждала заседания Совета безопасности, на котором были все силовики. От их мнения и действий по-прежнему многое зависит. Встречу с членами Совбеза назначила Нино Бурджанадзе. Плановые заседания Совбеза проходят по пятницам. Прошедшей ночью госпожа Бурджанадзе перенесла это заседание с пятницы на четверг. А вчера рано утром сказала, что хочет встретиться с силовиками сегодня же днем. Она понимает, что медлить нельзя ни одного часа. Кто знает, что может прийти в головы этим людям за три дня? Целью встречи официально было объявлено более близкое знакомство с членами Совбеза.— Такая она... суровая...— сказал мне секретарь Совбеза Тедо Джапаридзе.— Строгий руководитель.
Таким образом, он, хотел этого или нет, дал мне ясно понять, что он с готовностью признал Нино Бурджанадзе как своего начальника. Это неудивительно. Самого господина Джапаридзе Эдуард Шеварднадзе два дня назад уволил с занимаемой должности. Это стало неожиданностью для всех. Кажется, секретарь Совбеза ни в чем не провинился. Тогда, в спешке и лихорадке революционных буден, эту отставку в оппозиции списали на растущую как снежный ком неадекватность грузинского президента. До сих пор ни бывший президент, ни господин Джапаридзе не признались, что между ними произошло.
— Уволил и ничего мне не сказал,— качал головой Тедо Джапаридзе.
Похоже, это тот самый случай, когда что ни делается, все к лучшему.
— Так что я сам в подвешенном состоянии,— улыбаясь, объяснял бывший секретарь Совбеза.— Документов о моей отставке, правда, нет. До сих пор ищем.
— А хотите сохранить должность? Ведь хотите, наверное? — прямо в лоб спросил я его.
Последняя пара дней в этом городе как-то отучила меня от излишней деликатности.
— Ну как...— смутился он.— Я, может быть, и хочу найти себе более приятную работу.
— Но...
— Но есть проблемы, которые надо решать на благо Грузии. Понимаете, надо работать, чтобы спасти страну. Так что я бы, конечно, еще поработал на этой должности.
Господин Джапаридзе, я уверен, выразил общее мнение участников заседания. Уходить, грубо говоря, не хочет никто. Все хотят продолжить заниматься спасением Грузии. Думает, пожалуй, только министр внутренних дел Коба Марченашвили. Вообще-то он в критический момент восстания пропустил Михаила Саакашвили к дверям парламента, оказавшись в какой-то момент лицом к лицу с ним. Это дает возможность министру обсуждать, насколько близко он будет допущен к спасению Грузии. Но, похоже, сам министр еще не решил, а надо ли ему взваливать на себя такую нелегкую ношу. Более того, говорят, собирается все же в отставку. На вчерашнем заседании был его заместитель Рубен Асанидзе. Он рассказал, что министр не захотел ехать в парламент на заседание, хотя сам сидел на работе.
— Думает,— с уважением отозвался он о начальнике.
То ли бывший, то ли будущий секретарь Совбеза Тедо Джапаридзе обмолвился, между прочим, что накануне ночью поговорил с Кондолизой Райс.
— Спрашивала, как мы спасли Грузию,— как-то рассеянно пожал плечами господин Джапаридзе.
Ну, спасли, мол, и спасли. Такая уж у нас работа.
— Интересовалась, как чувствует себя бывший президент Шеварднадзе,— сам добавил Тедо Джапаридзе.
— Вы ей рассказали?
— Да, сказал, что хорошо.
— А вы с ним давно последний раз говорили?
— Нет, недавно, неделю назад.
— Что еще ее интересовало?
— Детали всякие. Но, честно говоря, она лучше меня, как я понял, все детали знает. Сама мне могла рассказать все.
— Откуда знала?
— Посольство США эффективно работало. И она удивилась качеству нашей демократии.
— А вы сами не удивились?
— Я очень удивился!
— А посольство России, как вы думаете, эффективно работало? - спросил я его.
— Еще эффективнее, чем посольство США. Лучше работало. В такой тревожный день Игорь Иванов был в Тбилиси, а Колина Пауэлла не было. Это о чем говорит?
— О чем?
— О том, что в жилах Игоря Сергеевича Иванова течет грузинская кровь! — рассердился Тедо Джапаридзе.
Качеству грузинской демократии поражались, как я понял, все без исключения участники заседания. Директор департамента погранвойск Грузии Валерий Чхеидзе, отведя меня в сторонку, рассказал, что эта демократия, как всегда, висела на волоске. На грузино-азербайджанском участке границы он с подчиненными задержал машину министерства внутренних дел Грузии со спецсредствами — баллонами с газом "черемуха".
— Точно такой же газ, как 9 апреля 1989 года применяли,— угрюмо говорил Валерий Чхеидзе.— Все изъяли мы у них. Документы они мне показали. Очень большой человек мне звонил, не скажу кто. Требовал пропустить.
— Не министр внутренних дел?
— Не скажу, не просите. Но оттуда, оттуда человек был. Я машину эту не пропустил.
— Как не пропустили? У них же документы, наверное, были?
— У них есть право везти, у меня есть право не пустить! Демократия у нас!
Меньше других по понятным причинам горел желанием поговорить начальник департамента разведки Грузии Автандил Иоселиани. Но он слишком разволновался, когда я спросил его, что, как ему кажется, будет теперь с Грузией.
— Все-все, надо кончать! — рубанул он рукой воздух.— И многое тут зависит от России.
Этот человек, кажется, испытывал искренние симпатии к нашей стране.
— Многих ребят я у вас знаю, в ФСБ работают. Хорошие ребята, но могли бы уже с Чечней закончить. Нет, не хотят.
— Да ведь не так это просто.
— А что сложного? — насторожился он.
— Да вы с Панкиси сколько времени разобраться не могли.
— Ой! Зачем так говорить? Разобрались уже,— укоризненно покачал он головой.— Не из-за Панкиси ссора с Россией началась. А из-за Абхазии. Я ведь там во время войны министром безопасности Абхазии был. Все видел, все знал. Список ко мне случайно попал Героев Абхазии и кавалеров ордена Леона Второго. Там 329 русских фамилий. Очень случайно попал ко мне этот список. До сих пор у меня где надо лежит. Совершенно случайно так получилось.
— Но надо все это кончать! — вернулся он к своей любимой мысли.— С помощью Игоря Иванова видишь, что вчера сделали? Решили вопрос. А почему? Приехал бы министр иностранных дел из Малайзии или из Гвинеи, и разве решился бы вопрос? А так все хорошо. Так что операция прошла нормально!
Эдуард Шеварднадзе отдыхает
Неудивительно, что начальник департамента разведки назвал эту революцию операцией. Лично мне было бы гораздо интереснее узнать, как называет происшедшее сам господин Шеварднадзе. Но считается, что он пропал. Вчера утром и днем грузинское телевидение без конца передавало информацию, что он вылетел из Тбилиси в неизвестном направлении. Ходят слухи, что у него есть дом в Баден-Бадене и что именно поэтому его вчера утром публично позвал погостить к себе в страну Герхард Шредер. Затем, во второй половине дня, из близкого окружения бывшего президента мне намекнули, что он, возможно, заехал к своей дочери, у которой отдельный дом в том месте, где, сливаясь, текут струи Арагви и Куры, то есть километрах в пятнадцати от Тбилиси.Но и это было не так. Вчера вечером мне стало точно известно, что бывший президент находится у себя в резиденции в Крцаниси, то есть там же, где он объявил об отставке. На территории резиденции у него есть свой дом. Он не очень большой. Эдуард Шеварднадзе выкупил его у государства, которым руководил, пару лет назад. Дом был не в лучшем состоянии и поэтому достался Эдуарду Шеварднадзе, можно сказать, по дешевке. Повезло в общем человеку.
А дом он отремонтировал. Год назад этот ремонт закончился. В этом доме и живет теперь господин Шеварднадзе, накануне выжавший, прямо скажем, максимум возможного из безнадежной ситуации. Ведь, если разобраться, у него не было никаких шансов удержаться у власти. Если бы толпа, как и обещал Михаил Саакашвили, пошла на резиденцию, которую к этому времени оставил даже спецназ, добросовестно охранявший ее много лет, дело неизбежно закончилось бы уходом Эдуарда Шеварднадзе из большой политики. Вопрос: куда? Вот тут возможен был бы и Баден-Баден, и более неприятный вариант. Не исключен был и более радикальный уход.
А закончилось все — известно как. Теперь считается, что господин Шеварднадзе спас Грузию от гражданской войны. И прежде всего так считается в самой Грузии. Победители оставили побежденному даже домик в Крцаниси.
Так вот, именно в этом домике он сейчас и находится. Как по телефону рассказал мне начальник личной охраны господина Шеварднадзе Сулхан Папашвили, его шеф сейчас отдыхает. Разговор состоялся вчера в седьмом часу вечера.
— А что он делает? — спросил я.
— Отдыхает, я говорю!
— А как?
— Спит он! Спит человек. Устал очень. Но зато всем доказал, что он человек с большой буквы. Еще есть вопросы?
— К вам?
— К нему!
Пара вопросов еще, конечно, остается.
АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, Тбилиси