Заповедная система в России переживает сейчас не лучшие времена: из-за ослабления природоохранного законодательства, в том числе для сочинской Олимпиады 2014 года, не тронутые ранее территории стали площадкой для бизнес-проектов и охотничьих туров для элиты. Отражением всех проблем в миниатюре стал национальный парк «Самарская Лука», расположенный между Тольятти и Самарой. Корреспондент “Ъ” Анна Васильева разбиралась, чем грозит парку близкое соседство с городами и как конфликты в нем могут ухудшить положение всех российских особо охраняемых природных территорий.
Вид на национальный парк «Самарская Лука»
Фото: Юрий Стрелец, Коммерсантъ
Вид на национальный парк «Самарская Лука»
Фото: Юрий Стрелец, Коммерсантъ
Всего в России около 13 тыс. особо охраняемых природных территорий: природные парки, ботанические сады, заказники, национальные парки, заповедники и многие другие. Большинство из них начали создавать еще в Советском Союзе: в стране планировали оставить нетронутые зеленые острова, на которых должны были ограничить практически всю хозяйственную деятельность. Поначалу это действительно получалось: на заповедных территориях проводились многочисленные научные исследования, работы по восстановлению численности редких видов животных и растений.
Но в последние 10–15 лет ученые, экологи и другие защитники природы заявляют о деградации заповедной системы.
Ситуация, по их мнению, усугубилась во время подготовки к Олимпиаде в Сочи 2014 года. Горнолыжные спуски, канатные трассы и отели захотели разместить в Сочинском нацпарке, но действовавшие в то время нормы этого не позволяли. Тогда власти изменили природоохранное законодательство, чтобы легализовать олимпийскую стройку: в 2006 году в федеральный закон «Об особо охраняемых природных территориях (ООПТ)» внесли поправки, разрешающие строить спортивные объекты в национальных парках. «Это открыло ящик Пандоры: все поняли, что если нельзя, но очень хочется, то можно все»,— говорит эксперт «Гринпис России» Михаил Крейндлин.
С тех пор ситуация с российскими природоохранными территориями становится все хуже: регулярно появляются желающие получить заповедные участки под застройку. Так, например, нетронутыми альпийскими лугами и горными склонами интересуются «Газпром» и «Интеррос», желающие развернуть туристическую инфраструктуру на особо охраняемых участках на Кавказе и Камчатке. Снять ограничения периодически пытаются путем внесения поправок: законопроекты, ослабляющие строгий режим нацпарков и заповедников, неоднократно разрабатывали в Минприроды, Совете федерации и Госдуме.
Разрешением разворачивать в национальных парках спортивную инфраструктуру чиновники решили не ограничиваться: в 2011 году подобные стройки допустили на биосферных полигонах — специальных участках без природоохранных ограничений, которые можно было бы присоединять к заповедникам. Но этого оказалось недостаточно — и в 2016 году был принят закон, разрешающий выделять такие участки внутри самих заповедников. «Гринпис» и WWF неоднократно заявляли, что этот закон был принят специально для «Газпрома» и «Интерроса», чтобы те смогли легально расширить свои горнолыжные курорты с территории Сочинского нацпарка на Кавказский заповедник.
На многие заповедные территории чиновники стали смотреть не с точки зрения сохранности природы, а как на бизнес-проекты.
Со временем на места руководителей ООПТ вместо людей, живущих только ради спасения природы, стали ставить «эффективных менеджеров» или удобных для власти управленцев.
Некоторые назначения были неожиданными — так, в 2017 году Сочинский нацпарк возглавляла Дарья Филиппова, племянница Дмитрия Рогозина, на тот момент вице-премьера. «Места директоров откровенно продавались,— рассказывает господин Крейндлин.— Чтобы продавить какую-то стройку или просто если "уважаемому человеку" понадобилось хорошее место».
Для части природоохранных территорий эти проблемы неактуальны из-за их удаленности от населенных пунктов. Хуже всего приходится заповедным землям вблизи крупных городов. Одна из таких территорий — «Самарская Лука». Первый в России национальный парк, созданный по инициативе общественников, имеет дело со всеми трудностями и препятствиями, с которыми столкнулась современная российская заповедная система.
«Ну где еще чиновнику отдохнуть?»
Парк «Самарская Лука» очень популярен у жителей Самары, Тольятти и других окрестных городов. Это создает излишнюю нагрузку на экосистему заповедника
Фото: Юрий Стрелец, Коммерсантъ
Парк «Самарская Лука» очень популярен у жителей Самары, Тольятти и других окрестных городов. Это создает излишнюю нагрузку на экосистему заповедника
Фото: Юрий Стрелец, Коммерсантъ
Многие проблемы «Самарской Луки» можно было предсказать еще на этапе создания — из-за его расположения. 134 тыс. га раскинулись между двумя городами — Тольятти и Самарой. Парк от них отделяет Волга. «Есть некоторые парки, например "Чаваш вармане" (Чувашия), где всего несколько въездов! А у нас взял лодку, переплыл — и ты уже на месте,— говорит замдиректора по научной работе парка Евгений Быков.— Со стороны Тольятти 700 тыс. человек, со стороны Самары 1,2 млн человек, со стороны Новокуйбышевска 100 тыс. с лишним, Сызрань еще рядом — еще где-то тысяч 200. Все они едут сюда отдыхать. Как за всем этим потоком парку уследить?!»
В нацпарк приезжают не только туристы, оставляющие мусор и тлеющие костры, но и любители поохотиться. «Территория Самарской области — это лесостепь. Лесистой местности порядка 11%, то есть лесов очень мало,— рассказывает председатель ассоциации журналистов-экологов, член Общественного совета Минприроды Александр Федоров. Он работал в "Самарской Луке" несколько лет после ее создания в 1984 году.— А тут прямо напротив Самары прекрасные леса. Ну где чиновнику отдохнуть? Конечно же, поехать на ту сторону Волги в нацпарк и поохотиться».
В большинстве национальных парков охота полностью запрещена, как и любая другая деятельность, которая может нанести ущерб природным комплексам, растениям и животным. Нарушителям грозит штраф до 500 тыс. руб. или до двух лет лишения свободы (ст. 258 УК РФ).
Но даже при всем желании парк не сможет отследить всех переплывших с другого берега с ружьем за спиной.
На 134 тыс. га «Самарской Луки» приходится 35 инспекторов. Эта проблема характерна для многих природоохранных территорий: из-за низкой зарплаты в 10–12 тыс. руб. сложно найти желающих. Привлечь к ответственности за незаконную охоту на ООПТ тоже получается далеко не всегда — например, в 2018 году по этой статье были осуждены лишь 174 человека во всей стране.
По мнению бывших и действующих сотрудников парка, не последнюю роль в сегодняшних проблемах «Самарской Луки» сыграл один из ее бывших директоров — Владимир Назаров, возглавлявший нацпарк 18 лет, с 1989-го по 2007-й: якобы именно при нем «на поток» встала так называемая VIP-охота. В самом центре нацпарка мог приземлиться вертолет c охотниками. «Он был таким простым парнем. Когда к нему приходили и разговор был дружелюбный, он по-доброму относился к любым предложениям,— вспоминает Александр Федоров.— Это касалось и организации охоты, и выделения участков для разной деятельности, в том числе под застройку». «Он был весь из себя такой бизнесмен»,— иронизирует другой сотрудник нацпарка, работавший с господином Назаровым.
«Самарская Лука» привлекала не только охотников и туристов, но и девелоперов.
На большей части нацпарка любое строительство запрещено, однако со временем на берегу Волги стали одна за другой появляться турбазы.
Как выяснили сотрудники Росимущества, парк без их согласия «незаконно распоряжался федеральным имуществом»: с 2002 по 2006 год руководство заключило более 70 договоров аренды с компаниями. Позже все эти сделки были признаны недействительными.
В 2007 году тогдашний глава Росприроднадзора Сергей Сай уволил Владимира Назарова после выездной проверки — тогда выяснилось, что на территории парка незаконно разрабатываются нефтяные месторождения и песчаные карьеры. “Ъ” не смог связаться с бывшим директором: никто из опрошенных “Ъ” сотрудников «Самарской Луки» не знает, чем он сейчас занимается и где живет.
Из-за близкого соседства с Самарой и Тольятти должность директора нацпарка стала не столько административной, сколько политической: интересы природы вступили в конфликт с желаниями чиновников, депутатов и просто местных жителей. На место господина Назарова пришел Александр Губернаторов, который участвовал в создании «Самарской Луки» и все это время работал в парке на разных должностях.
«Я получил нацпарк, грубо говоря, убитым,— рассказывает он.— Ни одного туристического маршрута, ни одной построенной площадки для отдыха. Браконьерство было вовсю, землю направо-налево раздавали».
Порвать с прежними традициями оказалось непросто: «Заходили ко мне в кабинет с конвертом в руках со словами: "Мы хотим вам помочь!" — вспоминает господин Губернаторов.— Но я же вижу, что это провокация или они таким образом хотят договориться об охоте для своих начальников, например. Зову бухгалтера, приходит, я говорю: "Смотри, нам благотворительный взнос хотят сделать". Они забирают конверт и уходят».
Со временем в «Самарской Луке» незаконная охота начала сокращаться, а количество протоколов о самых разных нарушениях, которые выписывали сотрудники, росло. Например, с 2016 по 2018 год было составлено 1,4 тыс. протоколов и наложено штрафов на сумму 8,4 млн руб. «Среди виновников были и сотрудники правоохранительных органов»,— вспоминает Александр Федоров.
«Рядом с тобой лес, а ты не можешь там даже развести костер»
Создание нацпарка привело к обеднению нескольких окрестных сел. Из-за закрытия производств жители, оставшись без работы, вступили в ряды браконьеров
Фото: Юрий Стрелец, Коммерсантъ
Создание нацпарка привело к обеднению нескольких окрестных сел. Из-за закрытия производств жители, оставшись без работы, вступили в ряды браконьеров
Фото: Юрий Стрелец, Коммерсантъ
Не все проблемы «Самарской Луки» удалось решить при помощи штрафов.
При создании нацпарка в его состав были включены несколько сел и деревень. Первоначально подразумевалось, что они будут интегрированы с нацпарком: жители могли бы работать в «Самарской Луке», делать и продавать сувениры, строить и обслуживать дороги и музеи. Но тандем не сложился: в селах начали закрываться производства, а некоторые жители, оставшись без работы, вступили в ряды браконьеров.
По данным думского комитета по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям, в границах российских ООПТ насчитывается более 1 тыс. населенных пунктов, в которых живут около 2 млн человек. Такое соседство является поводом для постоянных конфликтов.
На жителей заповедной территории распространяется множество ограничений. Например, они не могут приватизировать свои земли, а построить дом на своем участке могут лишь после одобрения чиновников из Москвы.
Местным властям также придется обращаться за согласованием в Минприроды РФ, если они захотят проложить через ООПТ газопровод или построить школу.
«Допустим, человек хочет зарегистрировать собственность на дом, приходит в администрацию, а ему говорят, что они не могут ничего делать, обращайтесь в нацпарк,— рассказывает Александр Губернаторов.— Он идет к нам. Мы говорим, что надо согласовать, а он дом этот уже построил, но не может его в эксплуатацию ввести. Эти вопросы ему приходится решать через суд». «Рядом с тобой лес, а ты не можешь там даже развести костер,— добавляет бывший сотрудник парка Александр Федоров.— А твой сват живет в деревне, которая не в нацпарке: захотел — костер разжег, захотел — построил в поле сторожку и живет там. Он делает все, что хочет, а ты ограничен».
Периодически некоторые жители вместе с муниципальными и региональными чиновниками заявляют о необходимости вывести все населенные пункты из состава национального парка. Эту проблему пытаются решить и на федеральном уровне.
Неоднократно в Совете федерации и Госдуме разрабатывались поправки, предлагавшие исключать земли населенных пунктов из состава национальных парков. Но дальше обсуждений такие инициативы не продвигались.
Защитники природы выступают против подобных предложений — из заповедных территорий придется вырезать большие «острова», из-за чего эти земли потеряют свою ценность.
Подход законодателей одобряют далеко не все жители. «Разве станет лучше, если выведут села? Наоборот, все сразу застроят какими-то коттеджами,— говорит житель поселка Рождествено на территории "Самарской Луки" Вячеслав Решетов.— Те, кто мыслит здраво, понимают, что нацпарк — это сохранение огромного куска зелени, который позволяет Самаре дышать». По его мнению, некоторые сторонники вывода земель населенных пунктов из состава ООПТ хотят таким образом получить выгоду — законодательные ограничения пропадут, они смогут перевести эти земли в категорию под индивидуальное жилищное строительство и продать подороже либо сразу застроить.
«Это государство в государстве»
Поправки в закон «Об особо охраняемых природных территориях (ООПТ)», разрешающие возводить на природных территориях спортивные объекты, обострили проблемы незаконного строительства
Фото: Юрий Стрелец, Коммерсантъ
Поправки в закон «Об особо охраняемых природных территориях (ООПТ)», разрешающие возводить на природных территориях спортивные объекты, обострили проблемы незаконного строительства
Фото: Юрий Стрелец, Коммерсантъ
На заповедные земли претендуют не только местные жители. На Камчатке вокруг вулканов, охраняемых ЮНЕСКО, «Интеррос» планирует построить горнолыжный кластер. Минприроды каждый год пытается изменить границы нацпарка «Югыд ва» (Коми) — первого природного объекта в России, который подпал под защиту международной организации, чтобы вывести месторождение золота, которое сейчас не получается разрабатывать из-за ограничений. Через «Лосиный остров» в Москве и через Кавказский заповедник планируют проложить шоссе.
«Самарская Лука» не стала исключением — действующие запреты в парке часто мешали чиновникам. «Вот, например, нельзя здесь пристань ставить — заповедная зона, но все равно губернатор еще прошлый Николай Меркушкин (с 2012 по 2017 год.— “Ъ”) настаивал, чтобы она была,— вспоминает замдиректора по научной работе парка Евгений Быков.— Мы, конечно, шли навстречу, но предлагали немного скорректировать место, чтобы не было нарушения. Но нас не слушают и все равно ставят».
Бороться со всеми проблемами нацпарку приходилось в одиночку: ни у главы Самарской области, ни у регионального природоохранного ведомства нет полномочий решать все конфликты в «Самарской Луке». Земли всех нацпарков в РФ в федеральной собственности, а отвечает за них федеральное Министерство природных ресурсов и экологии.
«Министерству легче решать разные конфликты, потому что у него нет никаких местных интересов,— считает Александр Федоров.— Это государство в государстве».
«Когда первый курорт хотели построить в нацпарке, наш министр туризма Юрий Антимонов (уже бывший) хмыкнул на запрет Губернаторова и поехал в Минприроды РФ с этим проектом,— вспоминает Евгений Быков.— Наши чиновники были уверены, что в Москве им все разрешат и Губернаторов встанет по струнке». Тогда в Минприроды энтузиазм самарских властей не разделили: областные чиновники не смогли объяснить, чем стройка поможет нацпарку, и ее не согласовали. Но подобные волевые решения федеральное ведомство принимало в отношении больших проектов.
В последние годы региональные чиновники не оставляют надежд построить в «Самарской Луке» горнолыжный курорт: на горе Отважной хотят оборудовать горнолыжные спуски, канатные дороги, открыть гостиницы и кафе. Сейчас готовят «дорожную карту» проекта и ищут инвесторов. Но по действующему законодательству построить в этом месте курорт невозможно: федеральный закон об ООПТ запрещает возведение спортивных капитальных объектов в национальных парках. Такой запрет появился лишь в 2018 году — через 12 лет после законопроекта, легализовавшего подобные стройки для сочинской Олимпиады.
Александр Губернаторов всегда высказывался против проекта курорта. Некоторые собеседники “Ъ” уверены, что именно этот проект стал главной причиной его увольнения.
«В силу недостатка понимания, невежества местные чиновники решили, что главная причина того, что они не могут построить горнолыжный курорт,— это директор нацпарка, который каждый раз говорил, что это незаконно,— объясняет Александр Федоров.— Поэтому они наконец добились его увольнения. Сразу после того как директора сняли, чуть ли не на следующий день, приехали сотрудники федерального Министерства природных ресурсов для осмотра места будущего курорта».
«Все себя защищают»
Бывший директор национального парка «Самарская Лука» Александр Губернаторов
Фото: Юрий Стрелец, Коммерсантъ
Бывший директор национального парка «Самарская Лука» Александр Губернаторов
Фото: Юрий Стрелец, Коммерсантъ
«Безусловно, я много кому чего запрещал, много где не пошел навстречу,— говорит Александр Губернаторов.— Я понимаю, что за это время я очень много нажил себе хороших, добрых "друзей"».
Уже девять месяцев бывший руководитель особо охраняемой природной территории большую часть времени проводит дома. Александр Губернаторов находится под подпиской о невыезде: в июле 2019 года следственное управление СКР по Самарской области возбудило уголовное дело о мошенничестве (ч. 4 ст. 159 УК РФ) в отношении руководства нацпарка. О самом деле известно мало — следственные действия еще продолжаются. Но по версии силовиков, с 2013 по 2017 год «неустановленные лица» из руководителей «Самарской Луки» и его общественного регионального фонда развития (президентом которого был также Александр Губернаторов) похитили у ПАО «Тольяттиазот» и АО «Тольяттисинтез» более 1 млн руб. Парк якобы просил компании выделить благотворительную помощь на развитие, но все работы в итоге проводились за счет собственных средств «Самарской Луки».
Например, в соответствии с договором на безвозмездную благотворительную помощь, заключенным между фондом и «Тольяттиазот» в 2015 году, выделенные компанией 700 тыс. рублей предназначались на реконструкцию и консервирование историко-культурного здания — заводоуправления Г.С.Ванюшина. Следствие считает, что подозреваемые потратили эти деньги на свои цели.
Следственные действия фактически парализовали работу парка. В администрации «Самарской Луки» и дома у Александра Губернаторова несколько раз прошли обыски.
Полицейские изъяли все документы, компьютеры и другую технику. Обыски прошли и у нескольких сотрудников нацпарка, их также вызывают на допросы.
Никто из опрошенных “Ъ” коллег господина Губернаторова не верит в его виновность. Его адвокат Светлана Нешкова говорит, что обе компании без претензий приняли работы, выполненные на их деньги: «Сейчас следственные органы им предлагают написать заявление, а они недоумевают: "Как мы будем писать, если мы эти работы приняли?"».
В ПАО «Тольяттиазот» «Ъ» сказали, что «Самарская Лука» по итогам работ показала реконструированное здание и отчетные документы: «На самом здании была размещена табличка, подтверждающая, что для реконструкции использованы средства “Тольяттиазота”. Все это не давало оснований сомневаться в целевом расходовании средств». В компании также «Ъ» заявили, что за период сотрудничества с 2013 по 2017 год претензий к парку не было. В АО «Тольяттисинтез» не ответили на запрос «Ъ».
Само уголовное дело возбуждено после обращения в самарскую прокуратуру депутата Госдумы Александра Хинштейна, избранного от Самарской области. Бывший советник директора Росгвардии, председатель комитета Госдумы по информполитике уверен, что руководство парка виновато не только в «хищении миллионов».
Господин Хинштейн утверждает: руководители «Самарской Луки» не только не препятствуют браконьерству, но и сами по-прежнему помогают организовывать охотничьи туры.
«В 2018 году на замдиректора нацпарка Валерия Овчинникова завели дело по 285-й статье о злоупотреблении,— говорит он.— Сразу несколько инспекторов парка дали показания, что зам давал указания об организации охоты». Александр Хинштейн считает, что после назначения Александра Губернаторова директором «Самарской Луки» неформально всеми процессами внутри стала управлять одна из местных ОПГ. «Это так называемая батайкинская группировка из Жигулевска (город на территории нацпарка.— “Ъ”), находится на оперативном учете ГУ МВД России по Самарской области,— рассказывает он.— Нацпарк — очень интересный объект, а для ОПГ тем более. Это возможность контролировать денежные обороты, организацию отдыха и досуга. Сотрудники нацпарка были вынуждены либо соглашаться с новым положением вещей, либо увольняться». Вместо них работать в «Самарскую Луку» начали устраиваться представители группировки, рассказывает господин Хинштейн. По всей природоохранной территории стали появляться охотничьи вышки, прикормочные площадки и кордоны.
“Ъ” ознакомился с документами, из которых следует, что несколько инспекторов в 2018 году поименно назвали полицейским людей, «тесно общавшихся с руководством нацпарка» — Александром Губернаторовым и его заместителем Валерием Овчинниковым — на предмет организации охоты в нацпарке.
Сам Валерий Овчинников сначала согласился встретиться с корреспондентом “Ъ”, но в день встречи и во все последующие дни перестал отвечать на звонки и СМС.
Двое инспекторов, давших показания полиции, также не захотели общаться с корреспондентом “Ъ”. Двое других — Дмитрий Кокорин и Иван Пузанский — рассказали “Ъ”, что лишь слышали от других коллег о подобных указаниях господина Овчинникова, но им он подобное не поручал. Оба заявили, что показания против бывшего начальника не давали, хотя копия их заявлений есть в распоряжении “Ъ”.
«Я слышал эту историю и от самого Овчинникова. Это, кстати, студент мой, дипломник,— говорит замдиректора по научной работе парка Евгений Быков.— Два раза против него дело открывали, ему надоело, что к нему так относятся, и он уволился сам». Господин Быков сомневается, что его бывший дипломник был способен организовать незаконную охоту: «У него ружье-то, которое когда-то подарили, висит пылью покрытое».
Инспектора, которые дали показания против начальства, по словам других сотрудников парка, сами были не прочь поохотиться на его территории. Господин Губернаторов рассказывает, что именно этих инспекторов поймали на охоте, после чего они были уволены.
В отместку, считает он, они решили пожаловаться на бывших руководителей в полицию. «Если наш сотрудник виноват в незаконной охоте, его надо наказывать и выгонять,— говорит Александр Губернаторов.— Безусловно, браконьерство существует. Никто не говорит, что его нет. И никто не говорит, что сотрудники парка в этом не участвовали. Но это вопрос к этим сотрудникам».
Один из экологов, знакомый со всем происходящим в «Самарской Луке», утверждает, что сотрудники сами часто охотились в парке, «а Губернаторов просто закрывал на это глаза, потому что не хотел вмешиваться».
Версию о том, что национальный парк неформально подконтролен ОПГ, все опрошенные “Ъ” сотрудники считают вымышленной.
«Полицейские считают, что раз им больше не разрешают охотиться в парке, значит, кто-то их ставку перебил и делает это вместо них»,— говорит сотрудница «Самарской Луки», пожелавшая остаться анонимной. Несколько жителей Жигулевска разных возрастов, с которыми пообщался корреспондент “Ъ”, также не знают никакой группировки, хотя, по утверждению депутата, ОПГ именно из этого города. Фамилии лиц, которые якобы в ней числятся, жителям также не знакомы.
По словам адвоката Валерия Овчинникова Светланы Нешковой, инспектора свои показания на очной ставке не подтвердили и дело было прекращено. В управлении СКР по Самарской области на запрос “Ъ” о ходе дела и показаниях инспекторов не ответили.
Некоторые сотрудники нацпарка уверены, что такое пристальное внимание депутата Госдумы к проблемам «Самарской Луки» связано с земельным вопросом. «Возможно, депутат или его люди запросили о каких-то благах на территории парка и получили отказ»,— полагает один из них.
Сам Александр Хинштейн эту версию отвергает. «Не скрываю: я пришел к Дмитрию Кобылкину (министр природных ресурсов РФ.— “Ъ”) и по каждой истории показывал факты,— рассказывает он.— Когда я показывал фотографии охотничьих вышек и кормушек по всему нацпарку, он был просто шокирован».
То, что конфликт с Александром Губернаторовым стал для него личным, депутат не отрицает. При этом, по словам господина Хинштейна, он никогда с бывшим директором парка не встречался и не общался.
«Это для меня обычная история: в Самарской области, где я работаю с 2011 года, я добился отставок бессчетного количества руководителей,— говорит Александр Хинштейн.— Всякий раз я слышу историю о том, что у меня какой-то есть интерес. Ну понятно, что все себя защищают, так же ведет себя и Губернаторов. Но нет пока еще ни одного случая, чтобы то, о чем я говорил, не подтвердилось».
«Организую пару-тройку рейдов со спецназом»
В июле 2019 года, после того как конфликт вокруг «Самарской Луки» из-за уголовного дела вышел на федеральный уровень, Минприроды РФ инициировало проверку парка. Специалисты ведомства тогда обнаружили на природоохранной территории незаконное строительство, мусорную свалку в селе Рождествено и «нарушения в работе баз отдыха», рассказали в ведомстве “Ъ”.
Следов браконьерства, охотничьих вышек и других нарушений министерство не обнаружило. Но в августе Александра Губернаторова вызвали в Москву.
«Я пришел в кадры, мне сказали: вот, Александр Григорьевич, ознакомьтесь,— говорит он.— Согласно статье такой-то, контракт разрывается по инициативе работодателя, со стороны министерства никаких претензий нет. Но иди гуляй, все».
В рассказе бывшего директора чувствуется обида на министерство и парк, которому он отдал 35 лет. «Меня только весной Минприроды наградило знаком "За заслуги перед охранной деятельностью", а в августе они же меня и уволили,— разводит руками Александр Губернаторов.— Хинштейн с министром сели, чай попили и со мной все решили. То есть я заслуженный эколог Самарской области, почетный работник охраны природы, у меня куча наград от Минприроды. При моем руководстве национальный парк входил в десятку лучших. Но сейчас я вор и негодяй, по их мнению».
Другие сотрудники нацпарка, до сих пор занимающие руководящие должности, сначала согласились встретиться с корреспондентом “Ъ”, а потом передумали. «Губернаторов ушел обиженный на нацпарк и на нас, оставшихся»,— заявил “Ъ” один из них. От разговора отказалась и исполняющая обязанности директора Ольга Кожевникова. Скоро у «Самарской Луки» будет новый руководитель — Евгений Березкин. Раньше он возглавлял региональное управление Госнаркоконтроля.
«На прежнем месте работы у меня в кабинете висело два портрета — ну кроме Путина, конечно. Верещагин и Высоцкий,— рассказывает он.— Я мзду не беру — мне за державу обидно».
Пока господин Березкин приступил к работе в парке в качестве замруководителя — кандидатуру директора должно одобрить полпредство. Перед началом беседы с корреспондентом “Ъ” он без слов показывает видеозапись с телефона. На ней — несколько людей в шлемах и жилетах на надувной лодке сплавляются через пороги по горной реке. «Это мое хобби: мы с компанией каждый год сплавляемся по разным рекам,— добавляет он во время показа.— Мы обошли весь Дальний Восток, Хабаровский край, Сибирь. В прошлом августе были на Полярном Урале».
— Почему вы согласились на должность руководителя национального парка, ведь ваша прежняя работа совсем из другого поля?
— Я же вам видео показал! — с удивлением отвечает Березкин.
В самом нацпарке он видит «простор для творчества».
«Я заставлю инспекторов работать, как положено,— говорит Березкин.— Организую пару-тройку рейдов со спецназом, привлеку их как силовую поддержку — я отделением семь лет командовал. Если браконьеры будут знать, что на территории парка спецназ, навряд ли кто-то сюда сунется».
По его мнению, весомой преградой на пути желающих нарушить закон станет репутация бывшего начальника наркоконтроля: «Я знаю, что пытаются найти на меня выходы. Но это не так просто, потому что я имею в этой области определенную репутацию. Меня все бандиты знают с 1990-х. Они просто не рискнут».
Назначить полковника полиции управлять природоохранной территорией рекомендовал депутат Госдумы Александр Хинштейн: «Мы сидели с губернатором области и обсуждали, что делать,— рассказывает депутат.— Очевидно, что это должен быть человек, никак не связанный с нацпарком. Человек, имеющий какую-то профессиональную подготовку именно с точки зрения правоохраны, потому что по-другому там порядок не навести».
«А у директоров никакой крыши нет»
Депутат Госдумы Александр Хинштейн
Фото: Юрий Стрелец, Коммерсантъ
Депутат Госдумы Александр Хинштейн
Фото: Юрий Стрелец, Коммерсантъ
Дело Александра Губернаторова должно стать примером для других, уверен господин Хинштейн. Экологи и руководители других особо охраняемых природных территорий не сомневаются: история с директором «Самарской Луки» скажется на всей системе природоохранных территорий. «Есть реальная опасность разрушить уникальную заповедную систему России, убирая людей, которые сохраняют природу»,— говорила “Ъ” заместитель директора эколого-просветительского центра «Заповедники» Елена Книжникова.
Руководители других ООПТ уголовное дело против Александра Губернаторова называют «системным сбоем», но сами до конца не понимают, что произошло.
Поддерживают Александра Губернаторова главы заповедников и нацпарков от Уфы до Камчатки.
«У людей нет уверенности в завтрашнем дне, а если это касается вопроса сохранения природы, то ситуация обостряется вдвойне — слишком много противоречий и интересов порой пересекаются на заповедных территориях,— считает директор Кроноцкого заповедника (Камчатка) Петр Шпиленок.— Сегодня вы стараетесь быть принципиальными и отдаете душу любимому делу, а завтра в ваш дом постучатся с обыском, о причинах которого вы даже не догадываетесь — поверьте, найдутся». Природоохранные территории становятся разменной монетой в играх бизнесменов и чиновников, считает он: «Силовикам часто нужны галочки, бизнесу — решения его проблем, а у директоров никакой крыши нет, поэтому их просто убирают. В итоге из-за таких действий и происходит деградация отрасли. Но идейные люди будут биться до последнего, а иначе в эту сферу и не идут».
Никуда не денутся и другие проблемы, характерные для большинства заповедных территорий. Помимо очень низких зарплат сотрудников ООПТ у многих из них незначительный авторитет — например, инспекторов не воспринимают как силовую структуру и часто игнорируют, хотя полномочий у них много. Кроме того, многие нарушения на природоохранных территориях не считаются серьезными. 262-я статья УК предусматривает штрафы и даже исправительные работы за нарушение режима ООПТ, но что означает это «нарушение режима», нигде не закреплено. В итоге, говорят экологи, серьезные санкции за ней обычно не следуют. По последним данным, за весь 2018 год по этой статье к ответственности были привлечены лишь три человека по стране.
По мнению экологов, многие проблемы — следствие пробелов в законодательстве. Закон об ООПТ принят в 1995 году и на тот момент считался передовым. «Но, как и многие другие законы, он стал результатом компромисса, и многие важные природоохранные вещи туда не вошли,— говорит эксперт "Гринпис России" Михаил Крейндлин.— Со временем законодательство еще больше ослабляется. Все проблемы пытаются решать, но сейчас просто некому: специалистов в руководящих органах практически не осталось». Да и задачи такой сейчас не стоит — чиновников в первую очередь интересует развитие туризма на заповедных землях. Даже в нацпроекте «Экология» до 2024 года одна из целей — увеличить количество посетителей на ООПТ и создать там же туристическую инфраструктуру. «А остальных проблем будто и не существует»,— говорит эколог.