|
Эпистолярный Оман |
 |
| Борис, сидевший за рулем Toyota, посчитал, что грузовик должен нас пропустить. А тот проехал, не снизив скорость |
На курорт провожали, как на войну
Оман выбрали в общем-то случайно: в Египет с его ветрами и холодным Красным морем ехать не хотелось, Эмираты напрягали проблемами с алкоголем, а на какие-нибудь Канары или в Таиланд просто не было денег. В ответ на вопрос "А есть ли что-нибудь еще?" в турагентстве предложили десять дней в Омане. Эту страну мы едва нашли на карте рядом с Йеменом, Саудовской Аравией и Ираном и поэтому сразу спросили: "А там не воюют?" "Нет,— объяснила представитель турфирмы.— Раньше, конечно, постреливали, но теперь местный султан там всю оппозицию задушил, и стало спокойно". "Я там, правда, не была,— добавила позже девушка,— но все, кто ездил, очень даже довольны и рекомендуют".
Поскольку в Оман мы собрались впятером, агентство предложило хорошую скидку: вышло около 1100 у. е. на человека с завтраками. От коллективных экскурсий мы отказались, выяснив, что в столице этой страны Маскат можно чуть ли не на каждом углу взять в аренду автомобиль.
Когда уже все было оплачено, на руках были билеты и путевки, знакомые, прослышав о нашей поездке, словно сговорились. "Да вы знаете, что там? — говорил один.— Да там беспредел, шариат по-ихнему, мочат только так даже за бутылку пива". "Вы бы лучше в Чечню съездили,— поддакивал другой,— там хотя бы наши войска, не так страшно". Третий, услышав об Омане, вначале решил, что мы отправляемся в Амман, то есть в столицу Иордании. А потом, разобравшись, то ли в шутку, то ли всерьез предложил отписать ему дом, строительство которого я только закончил, и еще напомнил о старом долге.
Все хорошее — от султана
В полете наш чартер дружно пил водку и читал выданные турагентствами книжки-памятки и путеводители. Из них мы узнали, что в Омане не все так плохо, что средний доход на душу населения — около $10 тыс., что побережье страны, в отличие от того же Египта, сплошь зеленое, что здесь выращивают фрукты и овощи чуть ли не для всего арабского мира, а финиками снабжают весь мир, и последний крупный конфликт (с Йеменом) завершился еще в конце 1970-х — начале 1980-х годов. Потом оттуда, из Йемена, в Оман вроде бы пробирались партизаны и диверсанты, но всех их уничтожили в ходе местной контртеррористической операции.
Маскат, столица Омана, оказался, как и написано в памятке, городом, идеально вписавшемся в окружающую среду. Дома в два-три этажа, в основном виллы и небольшие офисы, раскинулись на прибрежных скалах и горах до самого горизонта. Над всем этим возвышались мечети (одна из них, султана Кабуса, считается второй по величине в мире; достаточно сказать, что ковер, покрывающий пол ее главного зала, весит 21 т) и несколько зданий министерств и ведомств, расположенные, кстати, на одной улице.
О том, что мы попали в правильную страну, стало ясно уже в дороге: по широченной трассе, ограниченной с двух сторон стеной зеленых кустов, пальм и цветниками, шел поток Lexus, Mercedes, Toyota Land Cruiser, будто только сошедших с журнальной рекламы. Наш четырехзвездный отель тянул на пять звезд, возможно, даже с плюсом, где-нибудь в Европе и считался довольно скромным по местным меркам. Возле отеля — прозрачное теплое море и широченный песчаный пляж, по которому не торопясь прохаживались люди, как нам показалось, в белых халатах (на самом деле это были длинные рубахи с рукавами и без воротников — дишдаша) и таких же белых шапочках. Местных жителей мы прозвали "докторами".
Сущность "докторов" вскрылась за ужином, когда один из них (он, кстати, оказался не местным, а то ли индусом, то ли пакистанцем — местные в такой малооплачиваемой сфере вообще не работают) принес нам счет в риалах. Оманская валюта оказалась тверже доллара и евро. Например, за тарелку супа пришлось выложить 10 риалов, или больше 25 баксов. Второе оказалось еще дороже.
Утром проживший уже неделю в отеле турист из России объяснил, что мы еще легко отделались: есть нужно не в отеле (в нем было три ресторана), а в какой-нибудь точке в городе, и даже нарисовал схему, как добраться до ближайшего кафе.
Точка, которую в обед мы нашли часа за полтора, блуждая между виллами и замками, оказалась возле мечети. Держали ее сирийцы. Главный из них, отзывавшийся на прозвище Сириус, в цену отельного супа накрыл целый стол. В заведении Сириуса был только один минус: ужин обычно совпадал с вечерней молитвой, которую посредством мегафонов транслировали так, что было слышно квартала за три.
Тогда-то мы окончательно и решили взять в аренду машину: во-первых, чтобы посмотреть страну, а во-вторых, чтобы не тратить по полтора часа на походы за едой. Такси в Омане, конечно, стоят на каждом углу, но впятером в одну машину не сажают, да и ехать тесно, а брать две машины уже накладно.
Деревня колдунов
За машиной поехали вечером, когда уже нечего было делать на пляже. Большинство ренткаров к этому времени закрылось, работал только офис в аэропорту. "Доктор" за стойкой, говорящий на хорошем английском и оказавшийся индусом, предложил список машин на трех листах. Мы выбрали вместительную и мощную Toyota. Она была белой и оформлена на арабский манер. Со страховкой недельная аренда обошлась примерно в $120, зато мы получили свободу передвижения, которой вскоре и воспользовались, исколесив как саму столицу, так и ближайшие города.
Смотреть там особенно было нечего. Главные местные достопримечательности — это крепости или форты, построенные от ста до трехсот лет назад. Большинство из них полуразрушены, другие — в стадии реконструкции. Те, что в порядке,— военные объекты, и доступ в них закрыт. Правда, часть фортов местные власти у военных отобрали и превратили в туробъекты для привлечения иностранцев, а иностранцы Оману нужны позарез. Нефть, за счет которой сейчас процветает эта страна, скоро закончится, а туристы, считают в Омане, могут принести денег не меньше, чем полезные ископаемые. Тем более что после известных терактов в арабском мире отбоя от туристов, как считают в Омане, у них не будет. Оман считается одной из самых спокойных арабских стран — здесь практически нет даже уличной преступности.
Чтобы попасть в один из крупных фортов (когда-то их было больше пятисот, а сейчас осталось меньше сотни), нам пришлось проехать километров двести. Правда, дорога по горам и пустыне была идеальной (ее даже освещали ночью) и без гаишников. А сам форт был когда-то усадьбой местного царька, потом тюрьмой для ваххабитов (сейчас их благодаря султану Кабусу бен Саиду уже нет, поэтому и тюрем в стране осталось немного).
Экскурсовод, поминая добрым словом султана (оказывается, до него в Омане было всего десять километров дорог с асфальтовым покрытием, были запрещены телевизоры и радиоприемники, а новости население узнавало, подходя к султанскому дворцу, на котором вывешивали плакаты с рукописными текстами), минут за двадцать показал внутреннее убранство форта и, увидев у нас карту, сказал, что тут рядом есть деревня колдунов.
Если в Маскате на нас, туристов, никто не обращал никакого внимания, хотя и ходили мы в шортах, то в деревне встречали, как инопланетян. Когда же мы решили перекурить в тени какого-то дерева на местной площади, вокруг стали собираться "доктора", причем они были не в белых, а в каких-то серых рубахах-халатах. На вопрос: "Чего надо?" — никак не реагировали, но явно злобствовали, затевая какую-то поганку. С чем был связан "наезд", подсказала памятка: выяснилось, что площадка эта какая-то особенная, колдовская, и колдуют здесь так сильно, что даже иногда улетают деревья, а чтобы не улетали, деревья эти они приковали цепями к камням. Как раз под таким деревом мы и курили. Извинившись, мы отправились на сук (так здесь именуют рынки), который, как следует из памятки, является одним из самых крупных в стране.
Осмотр сука
Суков оказалось четыре, а не один. На первом, который уже закрывался, продавали овец, верблюдов и лошадей. На втором — всякую еду. Особенно много было рыбы и морепродуктов, которые, как удалось выяснить у местных, они только что поймали. До моря, замечу, было километров двести. На третьем суке, сообщала памятка, торговали ремесленники. Нам же надо было на четвертый, где продавали всякую старину. Из Омана, как мы уже выяснили за прошедшие дни, везти домой в общем-то нечего: ассортимент местных магазинов мало чем отличается от того, что есть в России, только почему-то там все дешевле.
Зато на суке можно было найти вполне приличный "холодняк", то есть холодное оружие или подделку под него, а также старинные винтовки, арабские седла, старые лампы, посуду и прочее.
Участок на суке, где продавалась старина и подделки, оказался заставлен вполне современными магазинчиками с кондиционерами. Стены в каждом из них были увешаны серебряными хангарами-кинжалами, в углу — пирамиды с ружьями, патронташами и пулеметными лентами, посреди — лотки со всякой чепухой. Судя по рисункам на дверях, на этом суке помимо риалов принимали наличные доллары и кредитные карты всех видов.
Увидев, что я интересуюсь каким-то ружьем, продавец сказал, что легко отдаст его за 100 риалов.
— Тут у нас такое дело,— объяснил он, почти перейдя на шепот.— Полиция к концу года собирается изъять у населения все стволы и клинки. Поскольку у нас тут все родственники, об операции всем известно. Вот народ и понес все в магазины. Мы тоже навели справки и узнали, что вначале полиция будет разоружать людей, а потом — магазины. Поэтому торгуем фактически себе в убыток: все равно сегодня или завтра все отберут.
— А что, у вас тоже борьба с терроризмом?
— Можно и так сказать, только всех террористов еще лет десять назад замочили. Тут рядом Ирак, горячая точка, наверное, власти опасаются, что и у нас что-нибудь такое начнется, вот и разоружают.
Винтовку я покупать не стал, решив, что в самолет с ней все-равно не пустят, а если пустят, то в родном Шереметьево точно повяжут, даже несмотря на то, что она никак не выстрелит. Зато купил традиционный местный хангар, которые некоторые "доктора" по-прежнему носят на поясе в качестве украшения рядом с мобильником. Все удовольствие обошлось в 25 риалов, а еще за двадцать мне отдали пару небольших, явно искусственно состаренных небольших дверей в арабском стиле, которые я потом повесил на стенку.
Первый трейлер оказался наш
За день до вылета домой мы отправились в один из маскатских гипермаркетов. В нем находился магазин, торгующий настоящими персидскими коврами, причем стоили они не в четыре знака, как в Москве. Долларов за пятьсот можно было купить настоящее произведение на шелке с гарантией того, что его вручную выткала семья иранцев. На ковре мы и попались.
Надо сказать, что по широким маскатским улицам машины не летают, а ездят довольно осторожно. Никто никого не подрезает, не обгоняет, сигналят тоже редко. Машины, водители которых недавно сели за руль, для удобства остальных участников движения раскрашены в полоску. Автомобили, которыми управляют женщины, так же легко отличить: у них глухо тонированные стекла — это чтобы мужчины не видели лиц тех, кто за рулем. Паранджу здесь женщины давно не носят, но прикрываются платками. КамАЗов и трейлеров вообще не видно, так что мы гоняли, как в Москве.
Первый встречный трейлер оказался наш. Дело было так. Борис, сидевший за рулем Toyota, посчитал, что грузовик, перевозивший бочки с водой, должен нас пропустить, а тот проехал, не снизив скорости, и снес нам передние левые крыло и дверь. Вспомнив, что в памятке говорилось, что в случае ДТП двигаться ни в коем случае нельзя, мы остались на месте. Трейлер, проехав пару метров, тоже встал. Открылась дверь кабины и на асфальт спрыгнул араб в трениках и сандалиях, похожий на советского работягу. Мы вылезли тоже. Тут должен был последовать монолог типа "На кого наехал?! Заплатишь сейчас или поедем смотреть квартиру?", но работяга вытащил из кармана последней модели Motorola и куда-то позвонил. А еще через пару минут подъехала, нет, не его братва, а полицейский на мотоцикле с двумя мигалками. Едва посмотрев на нас, он перекинулся парой слов с водителем и стал разруливать ситуацию. Трейлер по его команде двинулся вперед, на этот раз снеся своим прицепом наше заднее левое крыло, поехали и другие машины. Свидетели ДТП полицейскому были не нужны.
Жестом он показал, что нужно следовать за ним, и, включив маячки, рванул по трассе. На дымящихся колесах от трущих по ним крыльев мы едва смогли добраться до какой-то одноэтажной постройки, оказавшейся местным отделением полиции. Нас всех пригласили в комнату и велели ждать. На стене, как в нашей ГАИ, были плакаты типа "Не обгоняй!" и фотографии разбитых машин. Судя по подписям под ними, аварии произошли еще в середине — конце 1990-х. С тех пор наглядная агитация не обновлялась.
Примерно через час полицейский привел начальника, не знавшего ни слова по-английски. Кое-как выяснив, что мы из России, начальник привел другого начальника. Тот и устроил разбор.
Со слов водителя трейлера он тут же на листе бумаги нарисовал схему ДТП и показал нам. Мы на всякий случай кивнули. Начальник что-то резко сказал шоферу, отдал ему права и тот поспешил к выходу. Потом принялся изучать наши бумаги. У Бориса оказались водительские права не международного образца, а старого российского — запаянная в пластик карточка.
— Где здесь фамилия? — на смеси арабского и английского спросил начальник.
— Вот имя, вот фамилия,— показал Борис.
— А это что? — полицейский ткнул ручкой в его отчество.
— А это отчество: отец у меня Николай. Тут так и написали — Николаевич.
— А отец здесь причем? — удивился полицейский.— Он с этим (документом.— "Деньги") тоже может ездить?
Разговор в таком духе продолжался еще минут пять-десять, пока мы не догадались вызвать страхового агента, телефонные номера которого были написаны в углу полиса. На звонки в офис страховщика никто, правда, не отвечал, а его сотовый через стационарный телефон никак не вызванивался. Оказалось, что у них в Омане есть, как и у нас, "кривые" номера, а полицию от них почему-то отключили.
Выручил начальник, позвонивший страховщику со своего мобильника. Вскоре появился "доктор"-страховщик. Переговорив о чем-то с начальником и осмотрев вместе с ним машину, он сказал: "Все свободны".
Перед тем как уехать в отель, мы сфотографировались на фоне полицейского участка и разбитой тачки, и тут же наш фотограф Игорь попал в кутузку. Оказалось, что участок у них является военным объектом, полицейские — военнослужащие, и снимать их никак нельзя, фотографировать можно только почетные караулы у султанского дворца. Игоря держали в застенках, пока он не стер в цифровой камере кадры,— тут даже "доктор"-страховщик ничем помочь не мог.
"Доктор" из ренткара, которому мы на следующий день сдавали машину (ее бардачок был набит штрафными квитанциями за неправильную парковку, а как платить, мы так и не разобрались), сказал, что ничего страшного не произошло, что туристы бьют у него чуть ли не каждую пятую машину, особенно те, что из Англии, а доплата с нас за аварию — $200.
— Конечно,— добавил он,— можно обратиться в суд, но суд у нас шариатский, да и заседает раз в неделю. Так что на заседание можете не успеть, хотя лично я обращаться в такой суд не советую.
Вспомнив, как по решению шариатских судов в соседней Саудовской Аравии рубят головы и руки, мы просто заплатили и отправились домой, тем более что нас ждали новые приключения.
Проблемы разоружения
Засада оказалась на таможенном контроле, куда спешащие на рейс Ил-86 россияне пришли с кинжалами и винтовками. Свой кинжал я благополучно сдал в багаж, а те, кого на борт с оружием не пускали, устроили митинг. Среди борцов за справедливость нашелся даже депутат, но его таможня как бы не воспринимала: стражи границы, как выяснилось из разговоров с ними, вообще не знали, где эта Россия, а тем более не слышали, что в этой стране есть парламент, обладающий какими-то правами и иммунитетом. У них же всем рулит один султан и, может быть, его родственники. Они, по рассказам местных жителей, контролируют весь нефтеэкспорт. Основной процент от сделок получает султан и его семья, а потом делят его между оманскими кланами или инвестируют в какие-нибудь крупные проекты, например, в строительство дорог.
Упертых туристов ожидало примерно то же разбирательство, что мы прошли в полицейском участке. Начальник вызвал начальника, тот — другого, потом командира воздушного судна. На общей сходке постановили так: все колюще-режущие и, возможно, стреляющие предметы сдаются в кабину пилотов, которая запирается на ключ, а в Москве раздаются. Но тут влезла какая-то гражданка: "А как разберемся? Кинжалы-то у всех похожие".
При этом в багаж сдавать оружие рейс не хотел: одни опасались шереметьевских воров, другие — грузчиков. Дело в том, что часть кинжалов была засунута местными умельцами за стекло в деревянные рамки.
Тут уже не выдержал капитан экипажа 86-го: "Либо сдаем все в кабину или багаж и немедленно летим, либо все, кто против, остаются здесь, греться на солнышке". Базар сразу закончился и все все сдали.
Как известно, дорога домой вдвое короче. Через час полета, распив затаренное в duty free, пассажиры спали, забыв обо всех проблемах в аэропорту Маската. Они, конечно, не знали, что шереметьевские таможенники впустят всех фактически без досмотра, что куда-то исчезнет командир 86-го, а оманские сувениры они получат только под утро, а некоторым они вообще не достанутся.
ФЕДОР МАКСИМОВ
|