На минувшей неделе должна была состояться церемония вручения «Золотой маски», постановка оперы «Влюбленный дьявол» Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко выдвигалась в семи номинациях. Мало кто сомневался в том, что «Маску» за лучшую композиторскую работу получил бы автор «Влюбленного дьявола» 76-летний Александр Вустин, один из наиболее ярких и бескомпромиссных композиторов своего поколения. Но фестиваль был приостановлен в середине марта. А 19 апреля Вустина не стало.
Композитор Александр Вустин
Фото: PhotoXpress
Композитор Александр Вустин
Фото: PhotoXpress
9 апреля на своей странице в Facebook Александр Вустин написал: «Ужасная новость. Ушел Дима Смирнов». Вслед этой трагической новости соцсети облетела историческая фотография, сделанная ровно 30 лет назад — в марте 1990 года — в квартире композиторов Дмитрия Смирнова и Елены Фирсовой. Двумя месяцами раньше в этом же знаменитом московском доме состоялось «учредительное собрание» Ассоциации современной музыки (АСМ), созданной в противовес Союзу композиторов — ее костяк и представлен на фото. В центре — председатель ассоциации Эдисон Денисов, рядом — Фирсова, Смирнов и Вустин, в верхнем ряду — Виктор Екимовский, Юрий Каспаров, Леонид Грабовский, Фарадж Караев, Владимир Тарнопольский, Владислав Шуть, в центре — приехавший по приглашению АСМ Пьер Булез. Денисова не стало в 1996 году, Булез ушел в 2016-м, Смирнов и Вустин — за последние полторы недели. У Смирнова был диагностирован коронавирус, у Вустина — пневмония.
В отличие от большинства на фото, Вустин не был прирожденным организатором: трудно себе представить, чтобы он создавал и возглавлял ансамбли, как Каспаров и Тарнопольский, или руководил большим фестивалем, как Караев, не говоря уже о сравнении с такими мегаменеджерами, как Булез или Денисов.
В начале 1990-х, правда, в рамках деятельности АСМ Вустин по очереди с Екимовским проводил занятия с молодыми композиторами, но со временем относился к этому все более скептически и позже признавал, что ассоциация выжила в первую очередь благодаря энергии Екимовского. Точно так же Вустину не было свойственно как-либо пробивать собственные сочинения: в больших залах на поклонах он, более привычный к масштабам концертного зала Дома композиторов или Рахманиновского зала консерватории, ощущал себя явно не в своей тарелке.
Впрочем, основной массив его опусов на крупные сцены и не рассчитан ни по составу, ни по громкости, ни по хронометражу, притом что музыканты знают этим опусам цену: сочинения Вустина исполняли и записывали скрипач Гидон Кремер, альтистка Табеа Циммерман, певица Елена Васильева, саксофонист Клод Делангль, пианист Иван Соколов, «Шенберг-ансамбль», Московский ансамбль современной музыки, «Студия новой музыки», ансамбль Марка Пекарского, дирижеры Лев Маркиз, Рейнберт де Леу, Юрий Николаевский. Их общими усилиями не удалось открыть имя Вустина посетителям больших залов и оперных театров, зато это удалось дирижеру Владимиру Юровскому. Он исполняет сочинения и Караева, и Тарнопольского, и других членов АСМ, но можно предположить, что именно Вустина Юровский выбрал исходя в том числе из отсутствия у того пробивной жилки и пригласил стать «композитором в резиденции» Госоркестра имени Светланова (ГАСО).
Случилось это четыре года назад — тогда Юровский подробно объяснял, что институт composer-in-residence принят во всем мире, выражал надежду на то, что примеру ГАСО последуют другие российские коллективы, и говорил, что Вустин приглашен предположительно на один сезон, а за ним, возможно, будут и другие. Увы, больше «композиторов-резидентов» при крупных отечественных оркестрах не появилось, зато сотрудничество Вустина с ГАСО продлилось на следующий сезон, потом еще на один. Результатом стало исполнение нескольких сочинений Вустина в больших московских залах, а также на Платоновском фестивале в Воронеже. Три из них Вустин написал специально для Юровского, благодаря которому пережил неожиданный взлет на восьмом десятке.
«Для меня это было нелегким испытанием,— рассказывал композитор.— К 72 годам я уже подводил итоги, как вдруг мне позвонили из оркестра с этим предложением, что было неожиданностью: я никогда не думал о долгом сотрудничестве с музыкантом и оркестром такого масштаба. Для меня стало настоящим праздником начало сотрудничества, это было что-то ослепительное... Я такого отношения к делу не встречал, эта встреча — неожиданный подарок в моей судьбе». По словам Вустина, к тому моменту его оркестровая музыка не исполнялась с середины 1990-х — тем сильнее старался Юровский украшать сочинениями Вустина самые эффектные, самые привлекательные для публики концерты, убеждая ее в том, что «Песня Лукерьи» достойна соседства с Чайковским и Стравинским, «Sine Nomine» — c Бетховеном и Шостаковичем, «Песнь восхождения» — с Вагнером и Прокофьевым.
Удачнее всего в программы Юровского встроились два произведения Вустина: первое, «Слово для духовых и ударных», неожиданно зарифмовалось с «Симфониями духовых» Стравинского.
Само по себе «Слово» с его шаманской ритмичностью вроде бы совсем другое, однако, поставленные рядом, сочинения вдруг обнаружили родство. Их связывает своего рода ритуальность, но «Слово» — ритуал буйный, диковатый, заразительный, а «Симфонии духовых» — строгий, неспешный, с остановками. «Я, когда писал в 1975 году “Слово”, не знал эту вещь Стравинского,— рассказывал позже Вустин.— Но Стравинский — очень сильно действующий на меня композитор... пройти мимо него я не мог. И правильно, если это сходство обнаруживается».
Другим знаковым произведением стал цикл «Три стихотворения Ольги Седаковой», написанный для концерта к столетию Октябрьской революции, где звучали также Шостакович, Вайнберг и Прокофьев. За словами «Ну, братья-товарищи! // Как отпраздновали? // Удалось? // Нам тоже» в незабываемом исполнении Максима Михайлова слышалось 7 Ноября, обусловившее место сочинения в «революционной» программе, пространство которой, по словам Вустина, «расширилось благодаря стихам Седаковой. Мы увидели не только начало, но и последствия свершившегося. Историческое событие обрело объем, а не только юбилейный отзыв».
В те же ноябрьские дни 2017-го исполнялось и совсем другое сочинение Вустина — кантата «Ветер» на слова из поэмы «Двенадцать»: здесь Вустин соединил «Студию новой музыки» и Ансамбль Покровского, сотворив стилистический калейдоскоп наподобие того, что создан Блоком в стихах. Как и Шостакович в работе с «Носом», Вустин использовал лишь фрагменты текста, удивительно точно воссоздав его атмосферу в музыке. Не случайно обращение к Блоку, чью фразу «Слушайте музыку революции» любил повторять Вустин, размышляя об ответственности художника перед обществом. Будучи музыкантом с твердой гражданской позицией, он считал, что у композитора она должна быть выражена в первую очередь в творчестве, хотя ходил и на оппозиционные митинги, и на акцию «Возвращение имен».
Еще один из примеров прямой публицистичности у Вустина — «Письмо Зайцева» (1990), написанное на подлинный текст напечатанного в «Огоньке» письма заключенного. Мастерски обращаясь с лучшими образцами мировой поэзии, Вустин был способен услышать музыку и в таких словах: «Мне было 17 лет, когда ворота спецучреждения захлопнулись за моей спиной. Прошло два с половиной года. Тех самых, что определил суд». «Письмо Зайцева» сочетает необыкновенную концентрированность с удивительной лаконичностью и длится меньше десяти минут, как и большинство сочинений Вустина.
Тем удивительнее, что в столе у композитора почти 30 лет лежала полномасштабная опера: «Влюбленный дьявол» был закончен в 1989 году и дождался премьеры только в 2019-м, опять же благодаря инициативе и воле Владимира Юровского.
Сотрудничая с Вустиным как с «резидентом» Госоркестра, Юровский попросил показать партитуру оперы, потратил ночь на ее изучение и почти сразу решил ставить. Так в нашей музыкальной жизни появилась мировая премьера «Влюбленного дьявола», одна из ярчайших в прошлом сезоне, а Вустин, до недавних пор уверенный в том, что его непрактичной партитуре не увидеть света, в 75 лет получил, возможно, главный подарок в жизни. Интерес к опере необыкновенно воодушевил его, он продолжал сочинять и не собирался останавливаться: уже болея, успел написать несколько слов в память о коллеге Дмитрии Смирнове, а до того о Рейнберте де Леу. 24 апреля Вустину исполнилось бы 77 лет.