Более 20 жителей Санкт-Петербурга подали иск к правительству города, в котором они оспаривают законность введенных в городе ограничений, направленных на борьбу с распространением COVID-19. По их мнению, наложенные запреты могут существовать только в режиме чрезвычайного положения (ЧП) или чрезвычайной ситуации (ЧС), для введения которых сейчас есть все основания. Юристы «Команды 29», представляющие интересы истцов, отмечают, что в ином случае основные права жителей города нарушаются, а государство не исполняет своих обязательств по возмещению убытков. Независимый эксперт считает, что претензии нельзя назвать однозначными.
Истцы заявляют, что их диалог с органами власти ведется лишь для того, чтобы придать уже введенным мерам законный характер
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Истцы заявляют, что их диалог с органами власти ведется лишь для того, чтобы придать уже введенным мерам законный характер
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
В городской суд Санкт-Петербурга направлен коллективный иск от 21 жителя города к Смольному. В нем они оспаривают меры по противодействию распространению коронавирусной инфекции, введенные губернатором Петербурга Александром Бегловым. Среди истцов — активистка Марина Кен, редактор проекта «ЯГражданин» Сергей Беляев, участник «Открытой России» Павел Чупрунов, экс-депутат Госдумы и сопредседатель партии «Яблоко» Анатолий Голов, правозащитник Динар Идрисов, экс-кандидат в муниципальные депутаты Игорь Клопков и другие. По их мнению, ограничения не основаны на действующем законодательстве, поскольку запреты не соотносятся с объявленным режимом повышенной готовности к чрезвычайной ситуации.
Напомним, в Санкт-Петербурге такой режим ввели 13 марта, когда в городе было зарегистрировано пять случаев заражения коронавирусом. Тогда губернатор города установил запрет на проведение массовых мероприятий численностью более тысячи человек. Со временем меры ужесточались. Уже 18 марта лимит на численность мероприятий снизили до 50 человек, еще через неделю запретили работу фитнес-клубов, бассейнов и фудкортов. В конце месяца президент России Владимир Путин объявил о нерабочей неделе с сохранением зарплат, которую затем продлил до 30 апреля. Губернатор Александр Беглов вслед за обращением потребовал «приостановить все виды деятельности, кроме тех, которые поддерживают жизнеобеспечение города».
С 31 марта в Санкт-Петербурге действует режим самоизоляции. Для лиц старше 65 лет его соблюдение обязательно, для остальных жителей города указания не покидать место проживания за исключением следования на работу, обращения за экстренной медпомощью, походов в магазины, аптеки, выгула животных и выноса мусора действуют в виде рекомендаций. Каждый день суды города регистрируют десятки материалов по делам об административных нарушениях, предусмотренных ст. 6.3 КоАП (нарушение законодательства в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения) и ст. 20.6.1 КоАП (невыполнение правил поведения при чрезвычайной ситуации или угрозе ее возникновения). Протоколы по первой статье обычно составляют в отношении тех, кто был обязан соблюдать режим изоляции. Во втором случае жители получают предупреждения и штрафы из-за прогулок по паркам, нахождение в которых запрещено.
По мнению истцов, постановление нарушает право на свободу передвижения, свободу собраний, культурную деятельность, право на труд и благоприятную окружающую среду, а также свободу получения информации. Они считают, что при принятии документа правительство Санкт-Петербурга вышло за пределы своих полномочий, объясняя это тем, что губернатор города не мог издать подобный документ на основании постановления главного государственного санитарного врача. Помимо этого, постановление администрации не устанавливает режим карантина на территории Санкт-Петербурга. При этом федеральный закон, на котором основывалось постановление главного государственного санитарного врача, предусматривает лишь один вид ограничительного мероприятия, и это карантин. Соответственно, никакие запреты без его введения устанавливаться не могут.
В иске указано, что административные истцы «со всей ответственностью относятся к предпринимаемым мерам по профилактике распространения коронавирусной инфекции», однако полагают, что ограничения и запреты могут вводиться только законными методами, а для введения режима чрезвычайного положения или чрезвычайной ситуации есть все основания. «Правительство не вводит такие режимы, поскольку в этих случаях государство будет вынуждено принять на себя обязательства по возмещению убытков»,— предполагает старший юрист «Команды 29» Максим Оленичев.
«При этом мы призываем людей не нарушать правил самоизоляции: риски, связанные с распространением коронавирусной инфекции, мы не отрицаем. Наш диалог с органами власти ведется лишь о том, чтобы придать уже введенным мерам законный характер, чтобы все понимали, что происходит, у кого какие обязательства возникают в связи с введенными запретами и за чей счет они должны исполняться»,— добавляет руководитель «Команды 29» адвокат Иван Павлов.
Партнер коллегии адвокатов Pen & Paper адвокат Вадим Клювгант говорит, что этот спор нельзя назвать однозначным, поскольку в нем есть много моментов, нуждающихся в предметном исследовании. «Во-первых, не все права и свободы человека являются абсолютными, то есть никогда не подлежащими ограничению. Есть много разных обстоятельств, когда, например, право на свободу передвижения может ограничиваться. С другой стороны, есть право на жизнь и здоровье, которое не подлежит ограничению даже в условиях ЧП или ЧС. Если смотреть не популистски, а профессионально, всегда являются сущностными вопросы о том, вышел или не вышел орган власти за свои полномочия, принимая какое-то решение, и — самое важное — соблюден ли баланс охраняемых конституционных ценностей, с какой целью введены ограничения, является ли эта цель общественно-значимой, направленной на обеспечение абсолютных прав, и способствуют ли введенные ограничения ее достижению или являются проявлением произвола под предлогом защиты высших ценностей. Если баланс соблюден и ограничения не являются избыточными, то такие ограничения обычно не признаются незаконными. Этот же подход исповедует и Европейский суд по правам человека»,— говорит он.