Вчера и позавчера в петербургском БКЗ "Октябрьский" прошли первые юбилейные концерты Андрея Макаревича.
За последние полтора года телевизионный Макаревич в фартуке заметно потеснился, уступая место невиданному доселе и весьма симпатичному образу приджазованного шансонье — настоящего, без дураков и блатных замашек. Для музыкальной поддержки лидер "Машины времени" созвал "Оркестр креольского танго". Это милейший коктейль, где на традиционную свинговую подкладку нашито все, что может ассоциироваться с эксцентричной кабацкой этникой, от Астора Пьяцоллы до Горана Бреговича. Первый диск нестандартного проекта продемонстрировал, что с задушевным бардовским прищуром Макаревича вся эта красота согласуется не слишком убедительно. Но стоило юбиляру пойти по торной дорожке иронической стилизации, и все получилось. Только что вышедший диск "Тонкий шрам на любимой попе", наверное, самый эффективный отдых от приевшихся тягостных раздумий рок-ветерана. Да его и не узнать. В теплой компании Макса Леонидова, Евгения Маргулиса и прекрасных дам Макаревич и "креолы" весело укладывают в карибский формат тексты Марка Фрейдкина, эрудита и сибарита, основателя издательства Carte blanche и культовой книжной лавки "19 октября", любителя французского шансона и лидера группы "Гой". И вообще, человек, написавший песню под названием "Вонючий скунс", не может не вызвать симпатии. Зато человек, спевший эту песню в новом альбоме, не перестает быть Макаревичем, но становится еще чем-то большим.
И даже зрительские вопли "'Машину' давай!" не смогли заглушить того, что Макаревич решился открыть лишь в свои пятьдесят, — искренней и трогательной любви к джазу. "Креолы" вежливо и аккуратно отыграли час перед тяжелой артиллерией основного состава, возглавляемого виновником торжества. Энергия "Оркестра" сообщила привычным песням живой драматизм. В "латинской" аранжировке даже такие постные эстрадные поделки, как "Перекресток семи дорог", слушались неплохо. К тому же автор грамотно засунул их в середину программы, уснастив зажигательной скрипкой, сладостно-томительным фортепиано и дрожащей от страсти трубой. Смена составов на сцене прошла плавно: в качестве наложенной музыкальной паузы вышел Максим Леонидов и бодро помог "старшему товарищу" спеть пару вещей.
Полтора часа выступления собственно "Машины" сложно охарактеризовать, не сказав ни одной банальности. Почему с этими дядьками ничего не делается — одна из счастливых загадок, дающих жизнь рок-н-роллу. Над ним можно потешаться, игнорировать, считать мертвым, сотню раз оскверненным, но когда Макаревич поет про свечу, а Кутиков про поворот, то прячется скепсис и умолкает здравый смысл. Ни грамма фальши, а лажа — и та умышленная, как это заведено у настоящих мастодонтов. Даже старательные поддавки в жанре "ну что играть-то будем?" выглядели мило и уместно. Вот что значит расслабленность: все равно господин Маргулис уверен, что его друг "лучше всех играет блюз". Все лучшие песни, и даже "Запущенный сад", оскаленный добрым хард-роком, и даже "Самая тихая песня" на бис...
Как правило, программы лучших вещей разочаровывают, ибо составляются по показателям продаж. Богатое прошлое в стране развитого социализма уберегло "Машину времени" от оценки по таким критериям. Ирония названия превратилась в символ творческой честности. Поэтому и в БКЗ все было честно, все было действительно лучшее. Пусть и на неделю раньше самого дня рождения, — он пройдет уже дома, в Москве, празднование будет показано в прямом эфире ОРТ 11 декабря.
ЯН ЛЕВЧЕНКО