 |
ФОТО: ИЛЬЯ ПИТАЛЕВ  |
"Тех, кто сбросил Шеварднадзе, у нас не любят"
Батуми встречает теплым солнцем, запахом моря и неимоверной давкой на таможне. Все, у кого есть какие-то знакомые в аэропорту, пытаются с помощью этих самых знакомых пробиться к окошкам регистрации. Разумеется, мы остаемся в самом хвосте очереди и, разобравшись с багажом, который здесь просто выбрасывают на пол, через два часа после прилета выходим из аэропорта. Настроение не очень — сегодня в Батуми ждут Аслана Абашидзе, главу автономии, ради интервью с которым мы сюда и прилетели, и мы можем опоздать.
Таксист Анзор тут же вводит нас в курс дела: "Те, кто сбросил Шеварднадзе, поддержкой в Аджарии не пользуются. Их не любят. Это гиены. Саакашвили — бандит, его только молодые поддерживают, у кого кровь играет. Он не будет президентом".
— А кто будет? — спрашиваю я.
— Аслана Ибрагимовича человек,— важно отвечает таксист.— Так всегда было. Наш президент — единственный человек в Грузии, у кого есть такой авторитет, и обойти его никому не удастся.
Вот такой оказалась первая встреча со всенародной любовью к Аслану Абашидзе. За неделю, проведенную в Аджарии, антимифы, окружающие образ "аджарского льва", в нашем сознании сменились мифами настоящими, которыми аджарцы потчевали нас с утра до вечера. Нам объяснили, что:
а) Абашидзе не диктатор, а всего лишь твердый человек, и только такой человек может держать Аджарию в порядке. б) Пока Абашидзе руководит Аджарией, здесь не будет таких беспорядков и такого безвластия, как в остальной Грузии. в) Аджарский лидер не собирается соединяться с Турцией или с Россией, потому что он — настоящий патриот Грузии, готовый под танки лечь ради своей родины. г) Абашидзе не проповедует и не насаждает ислам в Аджарии, не строит мечети, а поддерживает традиционное для Грузии христианство. А теперь по порядку.
 |
ФОТО: ИЛЬЯ ПИТАЛЕВ Старинная аджарская традиция — любить и уважать сильных вождей |
В гостинице "Интурист", где почему-то всегда останавливаются журналисты, мы побросали вещи и помчались в администрацию. Телевизионщики, мирно прогуливающиеся возле бильярдной, поинтересовались, куда мы спешим.
— Так Абашидзе должен был сегодня прилететь,— объясняем мы.— Нам в пресс-службе сказали. Не прилетел еще?
Телевизионщики начинают смеяться. Они здесь уже больше недели. "Нам это говорят каждый день, но это лишь предположения,— объясняют они.— Ни один человек в Аджарии не знает, когда прилетит Абашидзе. Это знает только он сам. Так что отдыхайте. Мы вот уже неделю пьем вино и играем в бильярд". И мы отправились пить вино.
У Мавиле Бурчуладзе один из лучших ресторанов в Батуми. Это не то чтобы очень шикарное заведение. Когда-то в этом доме жил прадедушка Мавиле. В 1818 году он открыл здесь, в асимметричном доме на набережной, ресторан "Марсель". Название позаимствовал у парохода, привозившего в Батуми заморский товар. За два века дом и населявшая его семья пережили турецкое влияние, революцию, национализацию и высылку. "После серебряных ложек и шелковых простыней нас посадили в вагоны и отправили в казахские степи,— вспоминает Мавиле.— Но нам повезло, вскоре умер Сталин, и мы вернулись". После войны здание использовалось как склад для соли. Соль настолько прочно въелась в стены, что даже теперь, после нескольких ремонтов, проступает по углам. В начале 90-х Мавиле начала отстаивать свои права на дом и отстояла. Теперь здесь частично воссоздана атмосфера позапрошлого века, и, наверное, поэтому здесь очень уютно.
Мавиле не просто хозяйка ресторана. Она считает себя патриотом и гражданином. Вместе с другими аджарскими женщинами она стояла перед парламентом Грузии во время свержения Эдуарда Шеварднадзе. Сторонники Михаила Саакашвили стояли перед зданием канцелярии.
— Если бы мы туда не пришли, вряд ли все закончилось бы так мирно,— говорит она.— Саакашвили набрал молодых парней из сел, понимаете? Он сказал, что это его сторонники. А это были его головорезы. Кто знает, что они сделали бы с Шеварднадзе, если бы не аджарцы. Нас было несколько тысяч, и мы сказали им, что не допустим кровопролития.
— Там были люди, которые кричали "кмара",— добавляет сын Мавиле Гоги.— "Кмара" — значит "хватит". Эти же люди были в Югославии, когда там началась война. Мы тогда все поняли, что в Грузии начинается вторая Югославия.
— Мавиле, зачем вы туда поехали? — спрашиваю я.— Полдня провели в пути, несколько суток простояли на холоде, могли ведь и побитой быть, ради чего — ради Шеварднадзе?
— Нет,— сказала Мавиле.— Мы поехали туда, чтобы отстоять интересы нашего президента, Аслана Ибрагимовича.
Я спросила, за что же аджарцы так любят Абашидзе. И Мавиле сказала: "Он человек слова". Мне показалось, что для такой любви этого объяснения недостаточно. Но Мавиле стала рассказывать дальше. Она сказала, что Абашидзе всегда выполняет обещания, данные людям. Что приходят за помощью к нему многие, другое дело, что не всех к нему пускают, но это везде так, ведь и к Путину не попадешь просто так. А Аслан Ибрагимович очень простой человек. Он любит гулять один по набережной. Конечно, охрана где-то рядом, но он никогда не окружает себя несметным количеством вышибал. Аслан Ибрагимович много строит домов и учреждений в городе. И на стройки он приезжает первым,— чтобы самому убедиться, что все идет так, как он планирует. Он настоящий хозяин своего народа, считает Мавиле. И так считают все посетители ее ресторана, да и вся Аджария. "У хозяина должна быть крепкая рука, жесткий нрав, чтобы никто не сел ему на шею",— говорит Гоги. "Аслан сочетает в себе жесткость хозяина республики и доброту простого человека,— говорит Мавиле.— Его семью Аджарии просто Бог послал. Если бы не Аслан, наш народ еще в 92-м понес бы большие потери".
В 1992 году, после свержения Звиада Гамсахурдиа, танки национальной гвардии Грузии подошли к административной границе с Аджарией. С обеих сторон стояли вооруженные люди и ждали, кто выстрелит первым. Но к танкам вышел один человек. Это был Аслан Абашидзе. Он сказал что-то вроде того, что Аджария всегда предоставит людям отдых и ночлег, но кто с мечом придет, тот от меча и погибнет. И гвардейцы сложили оружие, оставили танки и отправились в Аджарию отдыхать. А потом они уехали обратно. Вот так Абашидзе спас Аджарию. Какой еще человек может остановить танки своим словом? Аджарцы другого такого человека не знают.
Теперь Гоги, сын Мавиле, считает, что Аджария должна отделиться от Грузии. Друзья, сидящие с ним за столом, тоже так считают. Им всем лет по 25. "Надоело,— говорит Резван.— Если они хотят жить так, как сейчас, пусть поживут. Грузия в Средние века была раздроблена на мелкие княжества, пусть попробуют и поймут, что это такое. А мы тут не пропадем, у нас все есть. У нас есть море, порт, нефть и дорога, соединяющая Европу с Азией".
Мавиле тоже считает, что Аджария должна жить самостоятельно. И визы с Россией надо отменить. Правда, придется возводить границу между Аджарией и Грузией. Это значит, что друзья Мавиле, живущие в Кахетии и присылающие ей каждый год превосходное красное вино, лучшее вино, которого нет ни в одном другом аджарском ресторане,— уже не смогут ездить к ней в гости, а она не сможет ездить к ним.
 |
ФОТО: ИЛЬЯ ПИТАЛЕВ Три года назад президент Абашидзе крестился. С тех пор все больше аджарцев стремятся в лоно православной церкви |
Бильярдным клубом при гостинице "Интурист" владеет легендарная личность. Дядя Эдик — лучший бильярдист не только в Аджарии, но, пожалуй, во всей Грузии. Когда-то он играл в бильярд с самим Константином Симоновым. Невысокий, суховатый, строгий, этот человек пользуется огромным авторитетом. Наверное, потому, что все бильярдисты города вышли из клуба дяди Эдика. Сейчас клуб запущен — потертое зеленое сукно, огромные портреты Мэрилин Монро и белокурых девиц с киями, стенд с пожелтевшими фотографиями, на которых можно различить и членов княжеской семьи Абашидзе. Но даже теперь, когда в Батуми есть суперсовременный бильярдный клуб, считается, что посещать заведение дяди Эдика очень стильно.
Дядя Эдик знаком с Асланом Абашидзе с детства, и более осведомленного сторонника президента трудно представить.
— Аслана нельзя не уважать,— говорит дядя Эдик, загоняя шары в лузы.— Шеварднадзе ездил к нему за поддержкой три раза, в самые сложные для себя времена. Аслан за последние десять лет не ездил в Тбилиси ни разу. И когда Шеварднадзе в последний раз приезжал, перед парламентскими выборами, Аслану все говорили: не надо его поддерживать, Шеварднадзе уже тень, его скоро уберут. Но Аслан сказал: есть конституция и есть порядочность, и я Шеварднадзе поддержу.
В клуб заходит подруга и ученица дяди Эдика Лена. Лена называет семью Абашидзе святой. Она рассказывает, что дочь Абашидзе Диана глухая от рождения, что в первом браке ей не повезло, но второй раз она вышла замуж за итальянца Марко и теперь счастлива. Марко принял православие и возглавил личную охрану Аслана Абашидзе. Сын Дианы и Марко, четырехлетний Рикардо, уже сейчас вкушает всенародную любовь. Его снимают для рекламных плакатов. "Люди умиляются, когда смотрят на этого ребенка,— восторженно говорит Лена.— Он белокурый и кудрявый, как ангелочек".
— Когда летом умерла жена Аслана Ибрагимовича, вся Аджария плакала,— вспоминает Лена.— Эта женщина была святой. Она занималась благотворительностью, строила больницу. Она удерживала Аслана от резких шагов, если кто-то его прогневил. На ее похороны приехала вся Грузия. Аслан Ибрагимович принес тогда 32 розы, положил на гроб и сказал: "Я прожил с тобой 32 года, и все они были прекрасными, как эти розы". И все плакали.
— Теперь ее портрет висит у него дома на стене рядом с иконами,— грустно говорит дядя Эдик.
— С иконами? Разве Абашидзе не мусульманин? — удивляюсь я, вспоминая прочитанное об этой семье.
— Три года назад Аслан крестился,— говорит дядя Эдик.— Сына своего Георгия крестил и всю семью. Это на него хотят навесить ярлыки, что он на турков смотрит, что ислам тут процветает. Ислам здесь знаешь откуда? Аджария 300 лет была под турецким игом. Тем, кто не принимал ислам, резали головы. Но ислам не прижился тут надолго. В последние годы люди поголовно крестятся, только в селах еще остаются мусульманские общины. Потому что христианство — наша исконная религия. И Аслан сделал мудрый шаг, когда надел крест.
— А я читала на сайте, что в Аджарии строятся мечети.
— Вы, наверное, тбилисский сайт читали,— говорит дядя Эдик.
— Да это же полная ерунда! — возмущается Лена.— В Батуми одна мечеть, очень старая, ее просто отреставрировали. А православных храмов у нас много. И католические есть. И синагога. Потому что у нас люди разных вероисповеданий живут. Да и моряки из разных стран здесь бывают.
 |
ФОТО: ИЛЬЯ ПИТАЛЕВ Жители Батуми рассказывают, что Аслана Абашидзе запросто можно встретить гуляющим по набережной |
— Вряд ли он захочет,— говорит дядя Эдик.— Ему это не нужно. Он привык контролировать Грузию, а жить он будет в Аджарии. Он же коренной батумчанин, он эту землю любит.
"Все идет по плану"
Когда первая неделя чрезвычайного положения в Аджарии подходила к концу, в Батуми приехал министр обороны Грузии Давид Тевзадзе. В ресторане на взморье генерал встретился с министром внутренних дел и военным комиссаром Аджарии. Российские журналисты в нетерпении ожидали окончания встречи на улице. Тевзадзе вышел в окружении аджарских силовиков, его обступили журналисты и стали задавать вопросы. Но тут выяснилось, что министр напрочь забыл русский язык. Он попросил девушку-грузинку переводить вопросы журналистов. Хотя чуть меньше года назад Тевзадзе беседовал со мной и со съемочной группой ТВС в Тбилиси без переводчика.
— Вы приехали из-за введения чрезвычайного положения в Аджарии? — спросили у министра
— Это была деловая встреча,— сказал генерал,— обычный разговор, как бывает в гостях. Меня не касается чрезвычайное положение в Аджарии, меня интересует осмотр военных гарнизонов в Батуми.
У министра спросили, что он думает о конфликте с Аджарией.
— На протяжении последних шести лет я, как военный, не давал никаких комментариев и сейчас не намерен комментировать внутриполитические события в стране.
— Вы исключаете возможность гражданской войны?
— Абсолютно исключаю,— ответил он. И вдруг добавил по-русски: "Все идет по плану".
— А по-грузински вы специально говорите? — не выдержал кто-то из моих коллег.
— Это обязательно,— сказал генерал.
Тут к ресторану подъехал "Мерседес", из него вышел мэр Батуми Георгий Абашидзе и перед камерами обнялся с министром. Через несколько минут генерал Тевзадзе на "мерседесах", которые были чуть попроще, чем машина мэра Батуми, отправился в Тбилиси.
— В Батуми все спокойно, как видите,— сказал Абашидзе-младший.— Все как каждый день. А в остальной Грузии ситуация сложная.
— Попрали конституцию, вот в чем дело,— не выдержал министр внутренних дел Аджарии. Он только что "в рабочем порядке" обедал с министром Тевзадзе.
— Легитимную власть сбросили силой,— согласно качнул головой мэр.— Это, конечно, проблема большая.
— Зачем встречались министры? — спросили у мэра.
— Я не участвовал, не знаю.
"В Грузии бархатная революция невозможна"
Мы так и не дождались Аслана Абашидзе, который почему-то на родину не торопился. Но нам удалось встретиться с секретарем совета юстиции Аджарии Ростомом Гунтиашвили. Он разрабатывал в парламенте автономии закон о чрезвычайном положении и хорошо осведомлен. Беседа началась с шутки.
— Пока в Грузии есть цветы, у нас будут розовые, хризантемовые и подснежниковые революции,— сказал Гунтиашвили.— А еще бархатные, сатиновые и шерстяные. Вы понимаете, о чем я? Эти ярлыки просто смешны. Бархатная революция — это привилегия развитых государств, где возможно демократическое общество. В Грузии это невозможно.
— Но в Грузии она все-таки произошла,— возразили мы. Чиновник качает головой. Он считает, что в Грузии революция только начинается, и она отнюдь не будет бархатной.
— Я свидетель двух переворотов в Грузии,— рассказывает он.— Когда свергли Гамсахурдиа, Шеварднадзе заявил, что пришел во власть по воле всенародного восстания. Мол, народ Грузии совершил восстание, и он не имеет права отказать народу. Эти, которые сейчас пришли, тоже говорят, что не могут отказать желанию народа прийти во власть. Все решают за народ, не спрашивая у народа.
— Вам не кажется, что аджарцы сами вызывают огонь на себя? Для чего Абашидзе нужно было чрезвычайное положение?
 |
ФОТО: ИЛЬЯ ПИТАЛЕВ Большинство аджарцев выступают за полное отделение от Грузии |
— Пока националисты занимаются только Тбилиси,— продолжал наш собеседник.— Они сместили Шеварднадзе, сместили ректора университета. Они заставили министров написать заявления, и скоро они захотят установить свои правила и порядки здесь, в Западной Грузии. Мы вводили ЧП не для того, чтобы усложнять жизнь аджарцев, а для того, чтобы нейтрализовать внешний фактор из Тбилиси.
— То есть вы все-таки защищаетесь?
— Да. Нам не хотелось бы войны. Но я не сомневаюсь, что она будет. Конечно, на переднем фланге не будут танки и стрелковое оружие, но они все равно будут. Аджарию на колени никому не удастся поставить.
— А может, Саакашвили справится и с ним стоит помириться?
— Эти трое — Саакашвили, Бурджанадзе и Жвания — сидели на коленях у Шеварднадзе, и тот их ложкой откармливал, а потом вышло так, что свои же собаки его покусали. Это был единственный путь этих людей прийти во власть, и они им воспользовались вопреки правилам порядочности и чести.
— Но Шеварднадзе уже никого не устраивал.
— Ему оставался год, он больше не хотел править страной. Грузия могла этот год подождать. Но нет, довели до такого позора. Мы, аджарцы, тоже стояли на холоде перед парламентом, но спасти Шеварднадзе уже нельзя было. Но если бы не наши люди, Шеварднадзе просто спустили бы в канализационный люк. У себя в Аджарии мы не потерпим такого. Если они сюда придут, я лично возьму в руки оружие и буду защищать свою семью!
Трудно поверить, но в глазах Гунтиашвили стоят слезы.
БУКВПосле интервью мы возвращаемся пустынными улицами в гостиницу. Возле дома, один из этажей которого занимает Аслан Абашидзе, прожектор высвечивает и провожает наши фигуры. Высокие мужские тени четко обозначаются у дома, на набережной и дальше, дальше — я вспоминаю, что рассказывала бильярдистка Лена: "Иду по набережной мимо дома Аслана Ибрагимовича, вечер, поздно. Ни души, люди у нас рано спать ложатся, устают. Навстречу мне два невысоких человека, а вокруг них здоровые парни. Я не поняла, иду прямо на них. И вдруг вижу — Аслан Ибрагимович. А рядом с ним лысый кто-то. Я, запинаясь, говорю: 'Добрый вечер'. 'Добрый вечер',— отвечают мне президент и этот, второй. А утром я читаю газету, и там написано, что весь вчерашний день Аслан Ибрагимович провел в обществе московского мэра Лужкова".
Уже возле гостиницы я оборачиваюсь и смотрю на администрацию. Ночью здесь потрясающий вид — аллея с вековыми дубами, стволы которых обмотаны электрическими гирляндами. Мне хочется сфотографировать эту красоту. Но не успеваю настроить фотоаппарат, как откуда-то выходит человек в темном и просит не снимать. "Здесь кругом стоят парни с автоматами, откуда они знают, что вы за люди? — говорит он.— У нас ведь чрезвычайное положение, вы знаете? Идите лучше отдыхать". Мы делаем два шага, оборачиваемся, но человека уже нет. А вокруг темно и тихо.
Грузий может быть много
Все это свидетельствовало о том, что Москва установила с Аджарией и ее лидером особые отношения (впрочем, обозначилось это, когда противостояние между Шеварднадзе и оппозицией только начиналось и именно Абашидзе срочно пригласили на консультации в Москву). А это дало ей мощный рычаг воздействия на Тбилиси и на тех, кто придет там к власти 4 января 2004 года. И рычаг этот Россия, которая сама явно не в восторге от новых грузинских властей, уже начинает использовать. В середине прошлой недели, Абашидзе сделал, наверное, самое главное свое заявление. Он напомнил, что Грузия исторически сложилась "на базе отдельных грузинских государств" и что неплохо бы "вернуться к этой формуле". Таким образом, Москва дает понять, что Грузий может быть несколько. Причем разных — хороших и плохих. Геннадий Сысоев обозреватель |
