Власти сообщают о заражении коронавирусной инфекцией в домах престарелых и интернатах 16 регионов России. Эксперты же утверждают, что заражены практически все учреждения соцзащиты, просто большинство региональных руководителей предпочитает такую информацию скрывать. Почему это происходит, к чему может привести и как борются с коронавирусом в государственных и частных домах престарелых, выясняла спецкорреспондент “Ъ” Ольга Алленова.
Фото: Синьор групп
Фото: Синьор групп
«Умирают и от ковида, и от сопутствующих заболеваний»
С каждым днем все больше интернатов и домов престарелых заражается коронавирусной инфекцией. 23 апреля замглавы Минтруда Ольга Баталина сообщила, что коронавирусной инфекцией заражены интернаты в 16 регионах. В начале мая, по данным благотворительного фонда «Старость в радость», 20 регионов подтвердили заражение COVID-19 в стационарных учреждениях соцзащиты. По словам директора фонда Елизаветы Олескиной, вирус проникает в учреждения двумя путями: когда его приносит сотрудник, который живет дома, пользуется магазинами и общественным транспортом, или когда житель интерната возвращается туда из больницы. Чтобы минимизировать риски, фонд разработал инструкцию, в которой советует учреждениям, где вируса еще нет, уходить на превентивную изоляцию с организацией работы персонала вахтовым методом по 2 недели. Однако 100% защиты от вируса не существует, заражения будут происходить, как это уже случилось в Европе, и в таких условиях важно тестировать людей и как можно быстрее реагировать на вспышку.
В начале мая в фонд «Старость в радость» обратились несколько учреждений Московской области с просьбой протестировать жителей интернатов, которые стали болеть и попадать в больницы. Фонд при поддержке лаборатории «Хеликс» помог провести тестирование в четырех областных учреждениях соцзащиты. В некоторых интернатах подтвердились единичные случаи заражения, а в Клинском доме престарелых оказалось более 100 положительных тестов у жителей и сотрудников.
«То есть во многих интернатах Подмосковья уже есть COVID-19,— говорит Елизавета Олескина.— Сейчас нужно приложить большие усилия, начиная с дезинфекции, которую лучше всего провести силами военных медиков. Почему наши военные медики делали это в Европе, но не делают у нас под боком?»
Другой важной задачей, по мнению эксперта, является поиск дополнительного персонала в интернаты.
Первым официально заразившимся учреждением соцзащиты в России стал дом престарелых в Вязьме. В субботу, 11 апреля, стало известно, что коронавирусной инфекцией болен заведующий отделением милосердия, симптомы есть у медсестер и санитарок. Последующее тестирование выявило COVID-19 у 86 жителей и сотрудников интерната. Елизавета Олескина рассказала об этом в Facebook, потому что, по ее мнению, главное при пандемии — говорить о возникающих случаях заражения как можно раньше. Фонд «Старость в радость» работает с Вяземским домом престарелых 10 лет, и это один из интернатов, в который фонд на протяжении нескольких лет нанимал дополнительный персонал по уходу. Благодаря оперативной информации, общественному резонансу, быстро подключившимся к решению проблем Минтруду, местным властям и спонсорам фонда в Вязьме удалось достаточно быстро принять необходимые меры: больных сотрудников изолировали дома или госпитализировали, отряд химзащиты МЧС провел в учреждении дезинфекцию, интернат закрыли на карантин вместе с персоналом, а власти провели тестирование в городе среди граждан, контактировавших с зараженными. Еду в интернат привозят в одноразовой посуде и передают бесконтактно.
Организация «чистой» и «грязной» зон и фильтрационного шлюза, разделяющего эти зоны,— одно из важнейших правил в борьбе с инфекцией при эпидемии. «Международные и российские рекомендации, как правильно организовывать работу, есть сейчас и у МЧС, и у военных, и у медицинских служб,— говорит Олескина,— но в наших российских интернатах сделать это силами самих учреждений невозможно. Для этого нужны знания и подготовка, а если это надо сделать за считанные часы в реальных условиях наших домов престарелых или ПНИ, то справиться могут только профессионалы. Поэтому важно вовремя просить такую помощь».
По словам Олескиной, самая большая проблема интернатов в период пандемии — острая нехватка персонала. Часть сотрудников болеет, часть — старше 65 лет — находится на самоизоляции, многие увольняются. Вяземскому интернату, можно сказать, повезло. Там, помимо основного персонала работает 19 помощников по уходу, нанятых фондом, а с начала эпидемии фонд стал нанимать туда дополнительных сотрудников — врачей, медсестер, помощников по уходу. Поэтому даже с учетом заболевших работников рук хватило. «Когда в Вяземском интернате заболело сразу много сотрудников, мы поняли, что пожилые люди могут лишиться того ухода, который был до сих пор,— объясняет важность дополнительного персонала Елизавета Олескина.— Мы знаем по опыту Испании, что в тех учреждениях, где персонал заболел или запаниковал и не вышел на работу, пожилые стали умирать массово. Поэтому в Вязьме мы сначала привлекли помощников по уходу, которые не были в штате учреждения, но работали в интернате от нашего фонда много лет, а когда и их стало недостаточно, мы стали искать людей через местную епархию, обращаться в медучилища. Область помогала, как могла».
Достаточное количество подготовленного персонала — это уже половина успеха, утверждает директор фонда «Старость в радость»: «Опыт Вязьмы, а теперь уже опыт еще более 20 учреждений в стране, в которых мы тоже подключились к "тушению пожара", показывает, к чему надо готовиться всем нашим интернатам. Надо заранее понимать, что даже если поначалу персонала в учреждении достаточно, то в момент вспышки инфекции его не хватит. Люди будут заболевать, кто-то не сможет или не захочет работать в "чумном бараке", а значит, на одно учреждение нужно подготовить 3–4 смены сотрудников».
Фото: Синьор групп
Фото: Синьор групп
Пандемия обнажила именно те проблемы в уходе за людьми в интернатах и на дому, которые давно нужно было решать, считает Елизавета Олескина: «У нас миллионы людей, которые в силу возраста и болезней нуждаются в посторонней помощи. Этой помощи не хватало до пандемии, а сейчас самоизоляция на дому и карантин в учреждениях привели к тому, что даже той небольшой базовой помощи люди фактически лишены». По ее словам, без патронажного ухода состояние людей пожилого возраста ухудшается, обостряются хронические болезни, и люди умирают даже без инфекции. «Эти смерти — такие же потери от эпидемии, как и те, что непосредственно вызваны коронавирусной инфекцией,— говорит Олескина.— С самого начала пандемии мы выступали за то, чтобы в стране была принята система поддержки для работников соцзащиты — аналогичная мерам, принятым для поддержки медиков. Иначе — коллапс. Минтруд направил соответствующие рекомендации в регионы, но не везде они выполнимы. По 442-му федеральному закону все финансовые обязательства по обеспечению соцзащиты лежат на регионах. А где дотационные регионы смогут найти сейчас деньги на повышение оплаты труда сотрудников соцзащиты и дополнительный наем нового персонала? Это нереалистично. Поэтому мы всеми силами пытались пробиться с идеей федеральной поддержки. В результате на встрече НКО с президентом нам удалось об этом поговорить, и уже есть поручение президента о федеральных мерах поддержки. Вопросов теперь два: на сколько хватит и региональных, и федеральных средств и на что они будут потрачены?»
Пока государственная машина раскачивается, а поручения президента «прорабатываются», несколько спонсоров переводят фонду средства, на которые «Старость в радость» ищет дополнительный персонал в интернаты, где уже есть вспышки инфекции и сотрудников не хватает.
«Половину этих денег мы уже использовали для нескольких регионов: Смоленской области, Мордовии, Забайкалья, Курской, Тамбовской, Калужской, Саратовской, Самарской, Пензенской, Брянской областей, Ставропольского края,— перечисляет директор фонда,— а сейчас готовимся помогать Подмосковью». По ее словам, зарплаты, особенно в дотационных регионах, маленькие, а люди, которые идут в изоляцию в интернат на две недели, рискуют собственным здоровьем, благополучием своей семьи, а еще «у всех огороды, сезон начался, и эти люди не посадят овощи, не сделают запасы на зиму, значит, надо их как-то поддержать». По сути, благотворительный фонд взял на себя финансовые обязательства государства, но уже к концу месяца деньги спонсоров закончатся, а пандемия — нет, ведь во многих регионах только начинают массово болеть. Олескина надеется, что государство подключится к решению кадровой проблемы — и к поиску дополнительных сотрудников, и к стимулирующим выплатам. «Для поиска новых сотрудников на период пандемии государство должно привлекать медиков, военных, МЧС, студентов, чтобы набирать вторую, третью, четвертую смену, ведь проблемы с персоналом не закончатся быстро,— считает директор фонда "Старость в радость".— Нужны люди, умеющие именно ухаживать за пожилыми людьми и молодыми инвалидами, которые даже без вируса имеют тяжелые хронические заболевания».
Фото: Синьор групп
Фото: Синьор групп
Руки — важная, но не единственная составляющая помощи интернатам, которую необходимо организовывать в момент вспышки инфекции. В апреле фонд закупил и передал в Вяземский интернат кислородные концентраторы, чтобы те пожилые люди, у которых падает сатурация (уровень кислорода в крови), могли дышать. «Нас консультировал и детский хоспис "Дом с маяком", который работает с этими аппаратами на дому, и другие специалисты»,— рассказывает Елизавета Олескина. Поначалу из Вяземского интерната отправляли в больницы всех жителей с температурой, но сразу стало ясно, что это не выход: во-первых, в медицинских стационарах не хватит мест, а во-вторых, в больницах нет никакого ухода за пожилыми и ослабленными людьми, поэтому госпитализация для многих из них становится фатальной. Болеющих не очень тяжело стали оставлять и лечить в интернате, тут и пригодились и кислородные концентраторы, и лекарства, и средства ухода, привезенные в интернат, и дополнительно нанятые врачи, медсестры, санитарки.
За месяц 40 человек из Вяземского интерната были госпитализированы, 15 умерло. «Умирают и от ковида, и от сопутствующих заболеваний,— говорит Олескина.— К сожалению, наши больницы не приспособлены к тому, чтобы там лечились ослабленные, маломобильные или психически нездоровые люди. В наших больницах должны болеть по основному заболеванию — без всяких своих хронических болячек, без слабости, старческой астении, без деменции, без шизофрении. В каких-то регионах таких пациентов вообще не берут, они неудобные, в каких-то — берут только с сопровождающими. А откуда возьмется сопровождающий, если персонала не хватает для работы внутри интерната? Мы стали искать сопровождающих в больницы, где-то мы смогли это решить, где-то — нет. Эта проблема касается всех регионов, и решаться она должна единым федеральным органом».
Ситуация в Вяземском интернате сегодня — стабильная, кризис уже прошел. Из больниц пока не выписали ни одного пожилого жителя интерната, но после майских праздников обещают выписать первых выздоровевших. «В Вяземском интернате мы вышли на плато, но при этом то одни, то другие температурят, то одни дают осложнения, то другие,— рассказывает Олескина.— Из этой болезни пожилые люди выходят очень долго, медленно, тяжело. После болезни наступает период, когда нужна реабилитация, то есть надо научиться вставать, ходить, не бояться ходить на улицу и вернуться в жизнь. Для этого тоже нужны персонал, правильно организованная работа, медицинское и реабилитационное оснащение. И эта проблема касается не только Вязьмы — а всех 280 тыс. людей, которые живут в российских интернатах. Я все чаще слышу из регионов, что скоро некому будет выходить на работу, потому что заражается все больше сотрудников. И нам никак не обойтись без дополнительного персонала».
«Вирус нельзя остановить уголовными делами»
Главное условие для эффективной борьбы с коронавирусом — это честность, считает генеральный директор компании Senior Group Алексей Сиднев. У компании несколько домов престарелых в Подмосковье, в некоторых уже были выявлены случаи COVID-19, но пока удалось не допустить распространения инфекции. Сиднев анализирует ситуацию месячной давности в европейских домах престарелых: «В Европе коронавирус очень сильно ударил по домам престарелых, общая смертность там была 10% в среднем. Но в тех учреждениях, где персонал испугался и убежал, оставив пожилых людей в пансионатах, смертность была гораздо выше — до 50%. Потому что люди умирали не только от коронавируса, но и от отсутствия ухода, от депрессии, от страха».
Минимизировать последствия вирусной пандемии в домах престарелых можно, утверждает Сиднев: «Если пожилым людям, которые заболели, помогать двигаться, напоминать о питьевом режиме, давать кислород при необходимости и госпитализировать только тогда, когда это нужно, то можно спасти многих. И поэтому очень важно, чтобы страна знала о реальном положении дел в домах престарелых. О том, что там есть зараженные, что персонал там в панике и что эти пожилые люди могут оказаться брошенными. Этого нельзя допустить. Нужно поддержать персонал, нужно доплачивать им за сложность, нужно обеспечивать их СИЗами (средствами индивидуальной защиты.— “Ъ”)».
Эпидемия в регионах только набирает обороты, убеждена Елизавета Олескина, и сейчас важно открыто и оперативно сообщать о новых заражениях, чтобы предотвратить массовые смерти: «Я знаю, что болеют уже в Питере, в Москве, во многих регионах. Опасно не то, что болеют, а то, что многие регионы эту информацию замалчивают, сообщая, что у людей обычная ОРВИ. Но это очень опасная тенденция, потому что никто, даже самый благополучный регион и самый замечательный интернат, не справится своими силами с такой инфекцией. А значит, скрывая факты заражения, чиновники фактически лишают людей реальной помощи».
Практически все интернаты в стране нуждаются в средствах индивидуальной защиты. «Старость в радость» уже второй месяц на благотворительные средства закупает маски, перчатки, противочумные костюмы, средства дезинфекции, средства по уходу и передает в те учреждения, которые заявили о том, что им они нужны. Олескина просит особенно отметить Фонд Елены и Геннадия Тимченко, который снабжает дома престарелых СИЗами в промышленных масштабах. Но многие учреждения ничего не просят, потому что боятся.
Алексей Сиднев называет российское замалчивание проблем в интернатах «катастрофой, которая по количеству погибших людей аукнется всем»: «И катастрофа происходит потому, что никто не говорит о проблеме, все боятся». По мнению Сиднева, директора учреждений и региональные чиновники боятся проверок Следственного комитета: «Вот я прочел недавно, что СК проверяет, почему заразились некоторые учреждения в регионах. Но это бессмысленно при вирусных пандемиях. Вирус нельзя остановить уголовными делами. Можно минимизировать последствия, но предотвратить попадание вируса в интернат — практически невозможно». Эксперт советует чиновникам не бояться проверок Следственного комитета, потому что «проверок будет больше, если выяснится, что они скрывали информацию, и из-за этого умерло много людей».
«Заболеть может абсолютно любой человек, и, какие бы меры предосторожности ты ни принимал, ты не можешь на 100% защитить ни себя, не вверенных тебе людей,— убежден бизнесмен.— Поэтому не надо бояться, надо действовать, чтобы не потерять людей. И не надо кошмарить руководителей соцзащиты за то, что у них болеют люди. Все болеют».
«Время ожидания скорой — 72 часа. За это время можно умереть»
В середине апреля Алексей Сиднев написал в своем Facebook о том, что в одном из частных домов престарелых Senior Group в Подмосковье появилась коронавирусная инфекция. На фоне молчания государственных интернатов, где инфекция уже была, такая откровенность могла показаться несколько странной. Но Сиднев получил образование за границей, и дома престарелых в России стал открывать по западному образцу. Например, при проектировании самого большого гериатрического центра Senior Group в подмосковной Малаховке (на 130 мест) ему помогала сотрудник израильского Минздрава, гериатрическая медсестра Клаудия Консон, много лет работающая с пожилыми людьми. Она убедила Сиднева делать в каждой комнате отдельную вентиляцию, чтобы воздух из нее попадал не в коридор и соседние комнаты, а сразу на улицу. «Это было очень дорого, я спорил с Клаудией, говорил, что это совершенно не нужно, но она отвечала, что это нужно для безопасности в период инфекционных эпидемий. Я ей поверил, и сейчас оказалось, что не зря»,— говорит глава Senior Group.
Бизнес Сиднева — образцово-показательный, в его центре в Малаховке проводили заседание Совета при правительстве РФ по вопросам попечительства в социальной сфере, а сам он входит в состав совета. Но даже такие образцовые учреждения не могут быть защищены от коронавирусной инфекции на 100 процентов, говорит бизнесмен.
Готовиться к пандемии компания начала еще в первой половине марта: с 9 марта ограничила посещения родственников, психологов, музыкальных терапевтов, даже врачей. «У нас есть лицензия на оказание медицинской помощи, поэтому в стандартных ситуациях мы справляемся сами»,— объясняет Сиднев. Общение с родными, большинство занятий и консультаций стали проходить в дистанционной форме.
Фото: Синьор групп
Фото: Синьор групп
Четыре дома престарелых Senior Group ушли, как говорит директор, в режим «подводной лодки»: персонал закрылся вместе с пожилыми клиентами внутри и вот уже третий месяц не выходит за пределы. Это можно осуществить, если персонал живет далеко, поясняет Сиднев. В гериатрическом центре в Малаховке вахтовый метод не удался — большинство сотрудников живет рядом, у многих дети, им нужно каждый день возвращаться домой. По мнению Сиднева, превентивная изоляция для интернатных учреждений хороша, но не является панацеей: «Все равно исключить все контакты на 100 процентов невозможно, в учреждение осуществляются доставки продуктов, медикаментов, и даже если сотрудники заступили на вахту на 14 дней, то следующая смена может занести вирус, ведь люди живут дома, общаются с семьями, ходят в магазины».
В пансионатах Senior Group все сотрудники и клиенты регулярно осматриваются врачами, ежедневно измеряется температура, а тестирование на COVID-19 проходят новые сотрудники и прибывающие из больниц клиенты. «Мы стали тщательнее мыть руки, чаще проветривать помещения, ввели дополнительную дезинфекцию, и все стали носить одноразовые хирургические маски,— рассказывает Алексей Сиднев.— В наших пансионатах ведется режим видеонаблюдения, и мы сразу предупредили сотрудников, что, если увидим кого-то без маски, он лишится премии. Это подействовало. Тогда же, в марте, закупили средства индивидуальной защиты на случай, если инфекция окажется внутри,— костюмы, шапочки, бахилы, а также все необходимые медикаменты и медицинскую технику». Во всех пансионатах оборудовали приемно-карантинные отделения, в которых в течение двух недель должны находиться люди, возвращающиеся из больниц.
6 апреля в приемно-карантинное отделение в Малаховке поступила женщина из Люберецкой районной больницы — она проходила там плановое лечение. Никаких симптомов вирусной инфекции у нее не было, но 12 апреля пришел положительный результат ее теста на COVID-19.
«Мы думали, что мы готовы,— вспоминает Сиднев.— Проводили тренинги, обучали людей, как пользоваться средствами защиты, как не передать инфекцию, что делать, если инфекция к нам попадет. Но когда это произошло, мы растерялись».
Сам Сиднев с семьей находился в домашнем карантине — они заболели одними из первых в стране еще в марте. «И вот я сижу дома, выйти не могу, персонал растерян,— рассказывает директор Senior Group.— Нам повезло, что у нас есть консультант Клаудия Консон, гериатрическая медсестра и сотрудник Минздрава Израиля, который раньше нас начал бороться с коронавирусом в стационарах. Вместе с ней мы приняли несколько важных решений. Первое — мы изолировали всех людей, которые были в приемно-карантинном отделении. Они остались в тех же комнатах, в которых находились, в каждой комнате есть индивидуальный санузел. Второе — мы отправили по домам на карантин весь персонал, который контактировал с нашей "нулевой пациенткой" с 6 по 12 апреля, таких было семь человек, и все они в течение часа уехали на самоизоляцию. В тот же вечер в это карантинное отделение заступили два наших сотрудника — специалист по контролю качества Игорь Полубоярцев и управляющая гериатрическим центром в Малаховке Наталья Алексеева. Они заступили как медбрат и помощник по уходу, закрылись внутри и стали помогать людям, которые там находились. Всего там было пять клиентов».
Одновременно в режим карантина перевели основной корпус Малаховки — выяснилось, что с заболевшей контактировала другая клиентка, переехавшая 12 апреля из приемно-карантинного отделения в основной корпус после 14 дней изоляции. В основном корпусе Малаховки живет 100 человек. Если бы инфекция распространилась, последствия могли быть катастрофическими. «Что значит на карантин? — поясняет Сиднев.— Все отделения делятся на красную, серую и зеленые зоны. Красная зона — где живут потенциально инфицированные люди, серая зона — потенциально "грязная", например, общая зона, куда могут выходить потенциально инфицированные клиенты. А зеленая — чистая, где мы переодеваемся. И каждую комнату мы тоже условно разделили на такие зоны. Например, входя в комнату к человеку, мы сначала переодеваемся в санузле в чистые СИЗы. А когда выходим, снова переодеваемся и утилизируем грязные СИЗы в специальные пакеты».
По словам Алексея Сиднева, в работе с пожилыми людьми в период эпидемий важно следить за тем, чтобы они употребляли достаточное количество жидкости, принимали душ, гуляли и посещали занятия. «Занятия в карантине мы не отменяли, для пожилых людей очень важно сохранить социальные контакты и занятость,— говорит Сиднев.— Мы вывозим людей в общую проветренную комнату, рассаживаем в шахматном порядке на расстоянии не менее двух метров друг от друга. Пожилые люди не носят средства защиты, а весь персонал — в средствах защиты».
Не все необходимые средства защиты удалось закупить, например, на складах у поставщиков не было одноразовых халатов. Сиднев стал искать в интернете альтернативы, и вместо халатов пригодились мешки для мусора.
«Мне совершенно не стыдно об этом говорить,— заявляет он.— Да, мы, уважаемая организация, не смогли найти халаты и надели на сотрудников мешки для мусора. Но, во-первых, они отлично подходят в качестве средств защиты, если их правильно надевать, а во-вторых, нам важно сохранить персонал».
Второй лайфхак, подсмотренный Сидневым в YouTube у британской медсестры, привел к созданию целой волонтерской группы, в которую вошли друзья и родственники сотрудников Senior Group. Сначала они делали из простых подручных материалов защитные экраны для сотрудников своих пансионатов, а теперь расширили «производство» и снабжают экранами сотрудников государственных домов престарелых, московских и подмосковных врачей, медсестер, студентов-медиков, вышедших работать в больницы. «Мы покупаем оптом поролон и твердую пленку — такую, знаете, для тетрадных обложек и развозим волонтерам,— рассказывает Сиднев.— Схема простая: на ленту поролона клеится прозрачный щиток, степлером цепляется резинка — и все. Этот экран хорош тем, что не потеют ни очки, ни глаза. В нем можно носить простую хирургическую маску, и он защищает от передачи вируса воздушно-капельным путем. В Англии это превратилось в целое движение — люди целыми улицами, школами делают эти экраны для системы здравоохранения. В Англии ведь тоже не хватало средств индивидуальной защиты, но, в отличие от нас, они об этом говорят честно, и поэтому там появилось такое волонтерское движение».
С «нулевого случая» в Малаховке прошло более трех недель, и больше внутри учреждения никто не заболел. Сама «нулевая» пациентка перенесла инфекцию бессимптомно, хотя ей 91 год. На прошлой неделе два теста подряд у нее были отрицательными, и скоро ее переведут в комнату в основном корпусе.
«Я уверен, что если сразу сделать все по науке, то можно не допустить распространения инфекции,— говорит Сиднев.— Другое дело, что совсем защититься от ее проникновения невозможно».
Фото: Синьор групп
Фото: Синьор групп
В начале мая в карантинное отделение Малаховки вернулась из больницы еще одна клиентка пансионата, тест подтвердил у нее новую коронавирусную инфекцию. «Больницы в Московской области заражены,— говорит Алексей Сиднев,— доступа к внешней медицинской помощи у нас не будет, и мы это понимали еще до начала пандемии, поэтому закупили антибиотики, кислородные концентраторы, аспираторы и другие приспособления для того, чтобы медпомощь можно было оказывать внутри. И хорошо, что мы это сделали, потому что сейчас скорая к нам не приезжает, и, если у человека упадет сатурация, мы дадим ему кислород, и это спасет ему жизнь».
5 мая клиентке пансионата в Малаховке стало плохо, вызвали скорую, в течение суток бригада так и не приехала. 6 мая, когда мы говорили с Сидневым, болеющей пожилой женщине помогали врачи Малаховки. «И ведь мы не вызываем скорую просто так,— объясняет Сиднев.— У нас есть врачи, есть все необходимое оборудование. Если мы вызываем бригаду скорой, значит, человеку необходимо в стационар, мы можем его потерять. Но медицина вообще в последнюю очередь смотрит на болеющих людей старшего возраста. А сегодня в Московской области просто коллапс, время ожидания скорой — 72 часа. За это время можно умереть».
Частные пансионаты могут вызывать платную скорую помощь и госпитализировать людей в платные больницы, но не у всех родственников пожилых людей, живущих здесь, есть для этого деньги. Пансионаты Senior Group считаются дорогими, однако компания в рамках социальной ответственности принимает и пожилых людей по направлению соцзащиты. Сейчас в Малаховке живет 28 человек, за которых бюджет Московской области платит по 1,8 тыс. руб. в день, и 30 человек, проживание которых оплачивает бюджет Москвы по 2,9 тыс. руб. в день. При этом себестоимость койко-дня в пансионате — 5 тыс. руб. в день.
«Почти половина умерших от коронавируса в Европе жили в стационарных учреждениях»
После пандемии мир не будет прежним, и в первую очередь перемены затронут сферу ухода за пожилыми людьми, полагают эксперты. Руководитель благотворительной организации «Друзья Общины Святого Эгидия» Светлана Файн рассказывает, что в Европе уже появились первые публикации о связи высокой смертности от коронавирусной инфекции с существованием домов престарелых. Так, итальянское издание La Repubblica 23 апреля привело цитату из выступления директора Европейского регионального бюро ВОЗ Ханса Клюге: «Почти половина умерших от коронавируса в Европе жили в различных стационарных учреждениях». По данным отдела инфекционных заболеваний и информации Высшего института здравоохранения Италии от 23 апреля, из всех подтвержденных случаев заражения коронавирусной инфекцией на территории Италии 44% граждан заразились в стационарных учреждениях и только 24% дома. На основании этой статистики исследователи Джузеппе Лиотта, Леонардо Паломби и Мария-Кристина Марацци написали статью, которая вышла на информационном портале Quotodianosanita.it. В ней говорится, что «COVID-кризис предлагает Европе двигаться в сторону создания программ поддержки на дому вместо того, чтобы увеличивать число мест в стационарных учреждениях по уходу». Авторы статьи предлагают развивать систему помощи вокруг пожилого человека, живущего дома, включив в нее медсестру из районной поликлиники, которая работает с пожилыми людьми, социальную службу, соседей, а также ресурс телемедицины для дистанционных консультаций.
«Пожилые люди должны жить дома и сохранять эту возможность как можно дольше,— полагает Светлана Файн.— Это может быть личная квартира, может быть социальное жилье на 2–3 пожилых, которых сопровождают соцслужбы вместе с НКО, это может быть дом на 7–8 людей с тяжелой инвалидностью, которым нужен постоянный уход. В Риме у "Общины Святого Эгидия" есть такие маленькие дома, и они меньше всего пострадали от пандемии, хотя там живут очень ослабленные люди. Важно, чтобы система исходила из потребностей и возможностей человека и предлагала ему варианты ухода».
В этом направлении смотрит и фонд «Старость в радость», предлагая для начала создать полноценную систему помощи на дому.
«Невозможно решать проблему с домами престарелых и ПНИ, не дав пожилым людям, людям с инвалидностью возможность получать помощь там, где они живут,— считает Елизавета Олескина.— Пока этого не будет сделано, очередь в интернаты сохранится. А у нас государство пока не всех, кто нуждается в помощи, "видит" — из-за "заявительного принципа" получения социальных услуг».
Чтобы система перешла с принципа запроса услуг на принцип их предложения, нужно увеличивать штат социальных работников и вводить новые стандарты оказания помощи, полагает эксперт.
Светлана Файн тоже считает, что система соцзащиты должна быть не заявительной, а «проактивной»: «Чтобы соцзащита знала всех людей старше 70 лет на своей территории, обзванивала их, предлагала услуги. Есть методики, которые позволяют в разговоре с человеком оценить уровень его хрупкости — физической, психической, умственной, социальной, и они могут быть использованы для того, чтобы вовремя предложить этому человеку помощь. Важно знать окружение пожилого человека и его ресурс — семья, родственники, социальные работники, волонтеры и НКО, соседи, бывшие коллеги, хозяин булочной под окнами, работник ближайшей аптеки — все это может стать тем социальным окружением, благодаря которому пожилой человек сможет жить дома». По мнению Файн, после пандемии необходимо разукрупнять учреждения: «Понимаю, что деинституционализация не проводится быстро, но для начала нужно расселять людей в маленькие учреждения — хотя бы потому, что, если ты принес вирус в маленькое учреждение, там заболели 50 человек, а если в большое — там заболели 500. И летальность в двух этих учреждениях будет разная. А то получается, что человек доверил свое здоровье и безопасность государству, которое поселило его в учреждение, где он вдруг оказался в ужасной опасности».
Алексей Сиднев согласен с тем, что в больших учреждениях больше риска, чем в маленьких. «Появление одного зараженного в большом учреждении — это как пожар в лесу, заболевают все,— говорит он.— Поэтому в учреждениях людей должно быть меньше». Если раньше сторонники разукрупнения интернатов приводили доводы о негуманности проживания в комнатах по шесть человек, то теперь их аргументы стали сильнее — жить в комнате с минимальным количеством социальных контактов и собственным санузлом в эпоху пандемий просто безопаснее для всех.
«Не больше трех человек в комнате и обязательное наличие санузла в каждой комнате — только по таким принципам должны строиться новые учреждения,— считает Сиднев.— Я думаю, что весь этот COVID-кризис приведет к тому, что большие учреждения, спроектированные, как тюрьмы, с одним санузлом на 60 человек и большими камерами, исчезнут. Появятся небольшие современные учреждения, и здесь не нужно экономить. В них должны быть большие пространства, где людям можно будет собираться на общие занятия без боязни кого-то заразить. Должно быть много небольших пространств, где можно собираться маленькими группами, чтобы оттуда вот такими маленькими группами выходить на улицу — так люди не будут пересекаться. То есть у этих новых учреждений должна быть совершенно новая концепция, которая позволит пожилым людям быть и вместе, и раздельно». Кроме того, Сиднев предлагает пересмотреть статус людей, живущих в домах престарелых: «Там есть люди, которые могли бы жить дома самостоятельно, но переехали в интернат, потому что им негде жить. Для таких людей нужно открывать социальные квартиры, куда к ним будут приходить социальные работники, нужно развивать эту сферу услуг».
10 мая Министерство здравоохранения Московской области письменно сообщило “Ъ”: «Из-за сложной эпидемиологической обстановки возросло количество вызовов. Перепрофилирование стационаров привело к усложнению маршрутизации больных. Все звонки, поступающие на пульт скорой помощи, обязательно отрабатываются. В случае экстренных показаний выезжает бригада скорой медицинской помощи. При показаниях, которые не угрожают жизни человека, выезжает бригада неотложной помощи поликлиники. Для снижения нагрузки на выездные бригады усилена работа службы неотложной медицинской помощи при поликлиниках. Количество вызовов, переданных на неотложную помощь за последний период, возросло на 300%. Также необходимо отметить, что организация работы службы скорой помощи Московской области позволяет обеспечивать принцип направления на вызов ближайшей медицинской бригады, вне зависимости от границ муниципалитетов. Это позволяет оперативно распределять ресурсы и нагрузку на врачей областной станции. Администрацией Московской областной станции скорой медицинской помощи проводится активная работа по привлечению кадров. Предусмотрены стимулирующие выплаты, участие в региональной программе "Социальная ипотека", доплата за работу с COVID-19 и другие меры социальной поддержки. По всем указанным в статье случаям будет проведена проверка».