200 лет на месте

На PREMIER.ONE выходит экранизация «Грозы» Александра Островского с блестящим актерским ансамблем: Виктория Толстоганова, Иван Макаревич, Любовь Аксенова, Алиса Хазанова, Мария Шалаева и другие. Григорий Константинопольский перенес действие пьесы на 200 лет вперед и слегка осовременил диалоги, но сохранил все известные каждому русскому школьнику конфликты — решение, которое можно понять, но гораздо труднее принять

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Под колокольный звон с неба к залитой солнцем Волге слетает камера — то ли любуется превосходным ландшафтом с сияющими маковками собора, то ли бросает на родину прощальный взгляд — и упирается в три молодые мужские спины: богатыри разворачиваются и начинают неспешный разговор с двухлитровой бутылкой местного светлого «Калиновского». За жизнь, красоту и отечество. События встречают нас в вымышленном Калинове из пьесы Александра Николаевича Островского «Гроза», где раньше было «темное царство» Добролюбова и омут купеческой затхлой жизни, а теперь стоит традиционный для России знак верности пенатам — «Я люблю Калинов», блестят черной краской русские оградки и назидательно торчит памятник гражданскому лирику Некрасову. Перерисовали Калинов на современный лад в Ярославле, который постепенно становится важнейшей локацией российского кино: здесь Борис Хлебников снимал «Аритмию», а Анна Пармас — «Давай разведемся».

Что изменилось за 200 лет? Ну, пожалуй, Дикой Савел Прокофьич. Теперь он не просто делец и значительный человек, а прямо-таки мэр, государственного масштаба фигура. Кабаниха — рестораторша. Пятидесятилетнему — это у Островского — Кулигину теперь от силы тридцать, и не часовщик он вовсе, а протестный электорат, рэп-артист, чудак-человек. Да и еще: из Калинова за либерализмом и свежими идеями бегут в XXI веке не в Москву, а прямиком в Лондон.

Перекладывать классику в декорациях и костюмах дня сегодняшнего — идея, прямо скажем, не новая. Театр этим занимается регулярно, да и кинофильмов, которые осваивают драматические каноны в новейших обстоятельствах, не перечесть. Есть и российские примеры — вроде «Бориса Годунова» Владимира Мирзоева, где Годунов читает свои монологи, грея в ладони стакан виски. Случай с «Грозой» Григория Константинопольского в этом смысле менее радикален — зазор между эпохами скрадывается осовремененным текстом. «Гроза» Константинопольского — не опрокинутая в современность драма, а именно та, двухвековой давности история с теми самыми, двухвековой давности героями — для автора, кажется, вечными,— но о сегодняшнем дне.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 8

Фото: Лук-фильм

Фото: Лук-фильм

Фото: Лук-фильм

Фото: Лук-фильм

Фото: Лук-фильм

Фото: Лук-фильм

Фото: Лук-фильм

Фото: Лук-фильм

«Здесь все меняется за 10 лет, а за 200 — ничего»,— говорит режиссер в интервью. И потому, освежая язык, интонации и ситуации неологизмами и неизбежными гаджетами, не вмешивается в конфликты. И это порождает известные проблемы. Кабаниха все так же набожна и тиранит невестку Катерину, но где в окружающей нас действительности есть такие истово верующие, насаждающие свой суровый патриархальный порядок? За замками и заборами, о которых у Островского твердил Кулигин, сегодня, может, и проживает домашнее насилие, но домостроя, кажется, все-таки не видать. Сегодня натянутая как струна улыбочка Кабанихи (отличная в рамках поставленной задачи роль Виктории Толстогановой) обличает не ужасы патриархального мира, а скорее лицемерную игру в этот мир, которую ведут вместе с Кабанихой Феклуша, сыгранная Марией Шалаевой как медийная персона, и Барыня в исполнении Алисы Хазановой, которая энергично обещает всем встречным-поперечным «геенну огненную». Кажется, вся элита несуществующего Калинова спустя полгода после премьеры «Грозы» на «Кинотавре» могла бы войти в состав рабочей группы по подготовке предложений о поправках в Конституцию — во всяком случае, той ее части, которая касается традиционных ценностей. Что такое эти ценности и не слишком ли заигрались у нас в благочестие? Кажется, это главный вопрос новой «Грозы».

Катерина с ее страданиями и тотальной невозможностью личной независимости (кажется, уже не очень понятными современному зрителю без исторического комментария) отходит на задний план, Константинопольский с радостью принимается за высмеивание каши в головах, и его ирония, как газ, занимает все предоставленное ей пространство. Достается, впрочем, не только старшим с их стихийным бесогонством, но и вялому любовнику Катерины Борису (впрочем, он и у Островского не вызывал особых симпатий), и прогрессивному мечтателю Кулигину (его роль замечательно исполняет Иван Макаревич, записавший для «Грозы» несколько рэп-диссов). Уж очень карикатурной выглядит его борьба, на которую обращают внимание разве что полицейские патрули; не пародия ли он? «Я по-старинному люблю: Ломоносов, Державин… а вот Оксимирон не очень»,— пытается объясниться после первого задержания Кулигин, но яснее его позиция не становится. Его демарш против действительности в интерпретации Константинопольского шаблонен не в меньшей степени, чем благочиние Дикого.

«Гроза»-2019 выглядит празднично, это фильм компактный, складный, переливающийся фейерверками и музыкальными номерами (из них, конечно, отдельно стоит выделить эротическую сцену с поющими дельфинами), и он, очевидно, может доставить массу удовольствия зрителю, особенно тому, который еще помнит школьную программу. Но позиция автора, который в споре прогрессистов с консерваторами предпочитает оставаться над схваткой, может смутить тех, кто все еще верит в социальное развитие и потенциал позитивных перемен на территории суверенного отечества. Режиссер смотрит на нас глазами инопланетян, которые слетаются в фильме на речитативы Кулигина, пронзая темное земное царство тем самым лучом света, о котором писал Добролюбов. В этом надмирном взгляде, который ни за кем из героев не признает правды, нет, наверное, ничего плохого — по-своему это даже мудрая позиция. И все же жаль, что Григорий Константинопольский предпочитает стоять на паперти, осеняя себя крестным знаменьем (есть в фильме и такая смешная сцена), пока герои проходят мимо него со словами: «Понимаю, что это все наше русское, родное, а все не привыкну никак».— «Да и не привыкнешь».

Смотреть: PREMIER.ONE