Наш институт в течение 21 года проводит опросы российских предприятий реального сектора. Все это время мы задавали им вопрос о том, используют ли они бартер и взаимозачеты в отношениях с контрагентами. Осенью 2019 года 20 процентов респондентов ответили положительно.
Заместитель директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Дмитрий Кувалин
Фото: ИНП РАН
Заместитель директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Дмитрий Кувалин
Фото: ИНП РАН
Еще в начале 2000-х годов соотношение было ровно обратным — 80 процентов российских предприятий практиковали бартер и взаимозачеты в своей повседневной деятельности, и только 20 процентов избегали этих схем работы. Затем по мере нормализации работы платежных систем, банков и контролирующих органов доля бартерных операций постепенно снижалась.
Предприятия используют бартерные схемы чаще всего потому, что не хватает наличных денег на счетах, чтобы расплатиться с поставщиками. Но есть продукция, которой можно расплатиться. И цена ее может быть ниже рыночной. К тому же такой взаимозачет позволяет не платить банку комиссию за проведение транзакции.
Государство бартер не любит и старается всеми силами сужать возможности для натуральных взаиморасчетов. Как правило, в таких сделках занижается стоимость продаваемой продукции. Следовательно, предприятие экономит за счет снижения базы налога на прибыль и на добавленную стоимость (НДС). Бывает, что предприятия вообще не показывают в отчетности бартерные сделки. А если в отчетности сделки нет, то налоги можно и совсем не платить.
Уклонение от налогов, если оно совершается со злым умыслом,— безусловно, административное правонарушение. В крупных размерах — свыше 15 млн рублей за три года — уголовное преступление. С другой стороны, есть и вполне законные способы налоговой оптимизации. Я не стал бы упрекать в злонамеренности все предприятия, использующие сегодня бартер. Многие эксперты считают, что налоговая нагрузка в большинстве отраслей нашей экономики чрезмерна. У многих предприятий, вполне добросовестных налогоплательщиков, рентабельность оказывается ниже, чем процент по банковскому кредиту. Причин может быть много, сейчас не о том речь. Но иногда легальное снижение налогов позволяет предприятию выживать в нынешней трудной ситуации. Заодно предприятие получает возможность расширить объемы сбыта. Предприятия хорошо научились проводить такие сделки в 90-е годы. И если потребуется, снова начнут активно этим опытом пользоваться.
По нашим наблюдениям, бартер чаще применяется сегодня в строительстве, в аграрной сфере, в торговле — там, где много малых или индивидуальных предпринимателей. Это отрасли, где велика доля неформальной экономики, которая остается вне поля зрения Росстата. На крупных предприятиях сегодня провести бартерную сделку очень сложно, всегда есть опасность нарушить законы и правила учета и контроля. Тем более что сегодня электронные интегрированные информационные системы стоят на большинстве предприятий, и выход за их рамки привлечет внимание и налоговиков, и следственных органов.
Но в условиях глубокого кризиса бартер снова может стать востребованным средством взаиморасчетов. Причин тому много: возникшие проблемы проведения платежей в банковских системах; резкое падение спроса на производимую продукцию — и это потянет за собой длинную цепочку неплатежей по всей линии поставщиков и смежников. Поэтому, наверное, государству надо в первую очередь обращать внимание именно на такие предприятия и поддерживать их, чтобы избежать эффекта домино.
Сегодня вполне вероятен новый всплеск бартера. Опросы уже показывали увеличение доли предприятий, возвращавшихся к бартеру и взаимозачетам во время кризисов 2008?2009 годов и 2014?2016 годов. А если мы попадем в ситуацию 90-х годов, когда выбор был небольшой — либо бартер, либо ликвидация предприятия, таких предприятий снова станет подавляющее большинство.