На российских онлайн-платформах появился фильм Роя Андерссона «О бесконечности», получивший «Серебряного льва» за лучшую режиссуру на Венецианском фестивале 2019 года. О картине, совмещающей экзистенциальную философию с эстетикой шведского минимализма, рассказывает Юлия Шагельман.
Фото: Arte France Cinema
Фото: Arte France Cinema
Пять лет назад Рой Андерссон, пожалуй, самый именитый и обласканный фестивалями современный шведский режиссер, закончил фильмом «Голубь сидел на ветке, размышляя о бытии» свою «трилогию о том, что значит быть человеком»: кроме «Голубя…» в нее входят фильмы «Песни со второго этажа» и «Ты, живущий». Все они состоят из набора абсурдных, банальных, гротескных, смешных, грустных, тривиальных, анекдотичных, нелепых, иногда жестоких, иногда пронзительно нежных, иногда дурацких эпизодов, останавливающих на экране мгновения человеческого бытия.
«О бесконечности» (название достаточно ироничное с учетом того, что фильм идет всего 76 минут) — своего рода эпилог этой трилогии или, возможно, начало новой. В нем режиссер пользуется теми же методами, что и в предыдущих фильмах: традиционного сценария здесь нет, в ролях заняты непрофессиональные актеры, камера неподвижна, все декорации выстроены в павильоне, из-за чего напоминают комнатки кукольного домика, с которого невидимый ребенок (возможно, сам Бог, если он, конечно, существует) снимает крышу и переставляет внутри фигурки, забавляясь ситуациями, в которых они оказываются по его воле.
Здесь эта незримая внешняя сила даже обретает голос, женский и молодой, комментирующий все происходящее бесстрастным «Я видела…».
Я видела мужчину, который хотел накормить жену вкусным ужином; я видела женщину, которая очень-очень любила шампанское; я видела мужчину, который не доверял банкам и хранил деньги под матрасом; я видела женщину, которая думала, что ее никто не ждет; я видела мужчину, который пошел с дочкой на день рождения, и тут начался ливень; я видела женщину, директора пиар-агентства, которой было неведомо чувство стыда; и так далее, и так далее. Время внутри этих сценок пластично, оно иногда сжимается до пары-тройки секунд, иногда тянется — ну да, бесконечно.
Несколько коротеньких эпизодов связаны подобием сюжета, герой которого — священник, потерявший веру. Во сне он несет крест по улицам современного шведского города, такого же блекло-серо-бежевого и безымянного, как и все остальные локации фильма, а наяву приходит к психотерапевту, чтобы тот помог ему справиться с душевным кризисом, но, увы, у доктора закончился рабочий день, и он уходит, оставив пастора наедине со страхом пустоты.
Другие же вырываются за пределы этой игрушечной реальности и как будто заглядывают в другие фильмы, даже визуально выбиваясь из стилистики остальной ленты. В одном из них, почти фотографически воспроизводящем картину Кукрыниксов «Конец», показаны последние минуты войны в гитлеровском бункере и сам Гитлер, растерянный, вздрагивающий от звуков разрывающихся вдалеке снарядов («Я видела мужчину, который хотел завоевать весь мир, но понял, что у него ничего не выйдет»); в другом — колонна пленных нацистов уходит куда-то далеко-далеко, в сибирский плен, по бесконечной снежной равнине (этот эпизод единственный, который был снят на натуре); в третьем — влюбленные, как на картинах Шагала, парят в небе над городом, уничтоженным все той же войной (точную модель разбомбленного Кёльна строили в студийном павильоне целый месяц).
После этих интерлюдий мы снова возвращаемся в обычную мирную повседневность: вот юноша, «который еще не встретил свою любовь», замирает посреди улицы, увидев девушку, поливающую растение в горшке; вот скорбящие родители пришли навестить могилу погибшего сына; вот молодой отец подбрасывает в воздух смеющегося младенца, а бабушка их фотографирует; вот студент объясняет своей подружке первый закон термодинамики: энергия никуда не исчезает, смерти нет, мы с тобой обязательно вернемся, только станем картошкой или помидором. «Я бы предпочла быть помидором»,— задумчиво отвечает девушка. Что ж, в построенном Роем Андерссоном мире на зыбкой грани между реальностью и нашим представлением о ней это кажется вполне достойной перспективой.