Торгово-дипломатическая экспозиция
Выставка "Россия—Британия" в Кремле
Об экспонатах рассказывает Сергей Ходнев
450 лет назад, в тот самый год, когда умер юный король Эдуард VI (тот самый сын "синей бороды" — Генриха VIII, которого вывел в "Принце и нищем" Марк Твен) и английской королевой стала его сводная сестра Мария (та самая Кровавая Мэри, чьим именем почему-то назвали известный коктейль), с капитаном Ричардом Ченслером случился конфуз. Ему было нужно разыскать новый морской путь в Индию; обозрев изобиловавшие белыми пятнами карты, Ченслер принял решение плыть по кромке Северного ледовитого океана. Бог знает, как ему это удалось, но путешествие в Америку закончилось в Московии: англичане высадились в устье Северной Двины. А затем (умные британцы смекнули, что они не так уж и прогадали) — отправились ко двору царя московитов, о котором до той поры подданные английской короны имели самое смутное представление.
С такого нескладного географического открытия начались торговые и дипломатические отношения между Россией и Великобританией. Очень даже взаимовыгодные: англичане получили положение эксклюзивного торгового партнера и очень скоро добились от русского царя множества привилегий. Владычица морей получила доступ к жизненно необходимому для кораблестроения сырью, ну а русский двор закупал в страшном количестве предметы роскоши, дорогую посуду, оружие и технические новинки.
Выставка в Успенской звоннице Московского Кремля, посвященная 450-летнему торгово-дипломатическому юбилею, демонстрирует эту аглицкую роскошь с подобающим изобилием: благо Оружейная палата хранит многие тонны английского художественного серебра и недурную коллекцию английского же оружия. В том числе и такой кунштюк, как обычные столовые кубок и тарелка, превращенные в Москве в литургические предметы — потир и тарель.
Но торговлей, конечно, российско-британские отношения не ограничивались. Волею судеб английские дипломаты оказывались свидетелями, а иногда и участниками самых значительных событий русской истории XVI-XVII веков. Без их проницательных заметок трудно себе представить, например, наши знания о последних годах Ивана Грозного и о начале Смутного времени. Но и русские дипломаты не отставали. Грозный царь отправлял сватов в далекий Лондон — на безуспешные поиски невесты: если не самой Елизаветы I, так какой-нибудь королевской родственницы. Предложенная послу родственница заявленным требованиям не удовлетворила, и отношения между Иваном IV и великой королевой свелись к обидным письмам первого: мол, и в парламенте у королевы сидят "торговые мужики", и сама она не приличная замужняя дама, а всего-то "пошлая девица".
Впрочем, экономической идиллии эти эксцессы не нарушали. Некоторое охлаждение наступило лишь при Алексее Михайловиче: подзуживаемый русскими купцами, царь отнял у англичан многие торговые привилегии, мотивируя это негодованием на казнь Карла I. Но это уже совсем другая история. Те документы и раритеты, которые собраны на выставку из множества музеев и архивов (среди них — Эрмитаж, Архив древних актов, ГМИИ им. Пушкина и лондонский National Maritime Museum), рисуют именно первую пору этих четырех с половиной столетий. Самую богатую, самую плодотворную и самую захватывающую.
В Успенской звоннице Московского Кремля, с 18 декабря