Как защита архитектурного наследия ушла на карантин и что из этого вышло.
Главное здание комплекса Старожиловского конезавода (проект Федора Шехтеля) «пандемия сноса» обошла стороной
Фото: Устинова Мария / Фотобанк Лори
Главное здание комплекса Старожиловского конезавода (проект Федора Шехтеля) «пандемия сноса» обошла стороной
Фото: Устинова Мария / Фотобанк Лори
Общественные защитники культурного наследия из Москвы и Санкт-Петербурга, Казани и Вологды, Нижнего Новгорода и Волгограда, Орла и Челябинска, Бузулука и Петрозаводска, Самары и Саратова, а также других городов страны проведут эту акцию исключительно в соцсетях в силу действующего карантинного режима. Тем не менее лозунг, под которым она задумана, фиксирует контуры новой реальности: «Пока мы сидим дома, вандалы работают». Речь, как вы понимаете, о наболевшем: активисты намерены опубликовать видеоролики об объектах, которым грозит снос или уродование в ситуации, когда у них нет возможности их защищать.
Так почему общественность бьет тревогу? И почему сбоит механизм госохраны памятников исторического наследия в дни карантина?
Пандемия сноса
«Во многих регионах началась пандемия сноса, активизировались противоправные действия против наследия»,— пишут организаторы акции. И с прискорбием констатируют: «Режим самоизоляции за полтора последних месяца создал условия».
Действительно, в недели самоизоляции, когда общественники заперты по домам, а госорганы охраны наследия работают на удаленке, сносить исторические объекты намного легче и проще. В Москве, например, в апреле — начале мая снесли (под расширение железнодорожных «Центральных диаметров») два старинных здания: дом № 8 по Новой Басманной улице, со сводчатыми подвалами, возможно, конца XVIII века — и дом № 8 по Старой Басманной, работы известного архитектора начала ХХ века Н. Жерихова. Становятся известны планы демонтажа части Теплых рядов на Ильинке, в двух шагах от Кремля, и перестройки комплекса «Наполеоновского театра» (дома Позднякова) на Большой Никитской, 26...
Из регионов также тревожные новости. За последние недели сгорели два деревянных исторических дома в Нижнем Новгороде, погорел дом-памятник в Новой Ладоге. Поджигали знаменитую усадьбу Старожилово в Рязанской области.
В Казани начали разбирать объект культурного наследия, к счастью, пресечь удалось. А вот в Бузулуке Оренбургской области — не удалось: погиб исторический дом, несмотря на протесты градозащитников.
А когда началось разбирательство по поводу сноса в городке Павлово Нижегородской области, выяснилось совсем интересное обстоятельство. Приглядимся подробнее.
Павловский инцидент
30 апреля — 1 мая в Павлове снесли экскаватором дом купца П.А. Страхова на Нижегородской улице, в городе говорят, что на этом месте хотят построить торговый центр.
Особенности сноса хотя бы в том, что формально этот красивый дом с крестовыми сводами в первом этаже защищал закон о наследии, поскольку аттестованным экспертом Минкультуры России Алексеем Давыдовым было подано в областное управление госохраны объектов культурного наследия (УГООКН) заявление о постановке дома на госохрану. Его и поставили на учет как «обладающий признаками объекта культурного наследия».
С какими трудностями столкнулись региональные органы охраны культурного наследия в условиях самоизоляции
Более того, эксперты общественного совета при управлении в апреле проголосовали за включение дома в списки объектов культурного наследия РФ. Наконец, дом Страхова стоял на территории объединенной зоны охраны городских памятников, а по действующему постановлению нижегородских властей сносить в этой зоне ничего нельзя без согласования с областным органом охраны памятников.
Никто, однако, ничего не согласовал. Нижегородские градозащитники и эксперт Алексей Давыдов возмутились и направили жалобы в УГООКН и прокуратуру. Из управления по охране памятников эксперту прислали ответ за подписью руководителя Г.В. Меламеда (письмо есть в распоряжении автора). Управление соглашалось, что снос дома «можно рассматривать как признак нарушения требований» и «требует проведения проверки и принятия мер правового воздействия».
А дальше — увы: «Однако на основании части 2.3. постановления правительства Нижегородской области от 2 апреля 2020 года № 259 "Об ограничении проведения контрольно-надзорных мероприятий" и противодействия распространению новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV) в настоящий момент назначение и проведение выездных проверок ограниченно. Кроме того, постановлением правительства Нижегородской области от 2 мая 2020 года № 364 на территории города Павлово Павловского муниципального района Нижегородской области введены ограничительные мероприятия (карантин). В этой связи осуществление сотрудниками управления контрольно-надзорных мероприятий по факту сноса дома № 6 по ул. Нижегородской в настоящее время не представляется возможным».
Правда, УГООКН направило обращение в Павловскую городскую прокуратуру с просьбой провести эту проверку. Результаты пока неизвестны.
Но вывод напрашивается. Он в том, что сносить исторические дома, похоже, в карантин можно, а охранять — нельзя. Даже посредством проверки постфактум.
Каникулы госконтроля
А вот две другие постройки уникального ансамбля было некому изолировать от поджигателей и вандалов, которые растаскивают их на стройматериалы
Фото: Сергей Лазутин / Комсомольская правда
А вот две другие постройки уникального ансамбля было некому изолировать от поджигателей и вандалов, которые растаскивают их на стройматериалы
Фото: Сергей Лазутин / Комсомольская правда
Но это не все. Как выясняется, с весны 2020 года контролировать происходящее с памятниками архитектуры не дает отнюдь не только коронавирус.
Еще до всероссийских карантинных мер премьер-министр РФ Михаил Мишустин подписал сначала поручение (18 марта), а потом и постановление правительства (№ 438 от 3 апреля «Об особенностях осуществления в 2020 году государственного контроля (надзора), муниципального контроля…»), запрещающее до 31 декабря 2020 года проводить проверки в отношении «субъектов малого и среднего предпринимательства» (юридических лиц, индивидуальных предпринимателей), а также некоммерческих организаций. Исключение — для внеплановых проверок по фактам «причинения вреда жизни, здоровью граждан или угрозы причинения вреда жизни, здоровью граждан, возникновение чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера». А также проверок, точечно назначенных президентом или федеральным правительством.
Причиной принятия этих документов был, разумеется, не коронавирус, они обсуждались еще в прошлые годы. Однако в контексте нынешних мер по господдержке бизнеса, страдающего самоизоляцией от потребителей, подобные «каникулы госконтроля» дали, боюсь, кумулятивный эффект. Добавьте к этому карантинные меры в регионах, связанную с ними удаленную работу значительной части сотрудников госорганов, а также печальную привычку, закрепленную как в законах, так и в понятиях, не видеть чрезвычайной ситуации в бедствиях, что выпадают на долю культурного наследия… Вот и выходит, что памятники архитектуры и истории оказались в 2020 году в нашей стране в ситуации, когда госконтроль за их сохранением существенно ослабел.
В этом месте читатель может подумать, что автор бредит. Одно дело — контроль за финансовыми операциями и экономическими деяниями субъектов малого и среднего предпринимательства, совсем другое — проверка состояния памятников архитектуры, в чьем бы ведении они ни находились. Если собственник памятника портит или рушит его, закон ведь обязывает принимать меры и останавливать беззаконие?
Да, здравый смысл говорит так. Но вся практика контрольных мероприятий в стране и трактовка норм Федерального закона от 26 декабря 2008 года № 294-ФЗ «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля» всеми участниками процесса, включая прокуратуру, говорит об обратном. Попытки органов охраны культурного наследия проверить, соблюдается ли закон о его сохранении, трактуются как проверки деятельности предпринимателей. Которых, конечно же, надо защитить от непрошеных контролеров, «кошмарящих бизнес».
По следам дезинфекторов
Заместитель директора департамента госохраны культурного наследия Минкультуры России Георгий Сытенко подтвердил: памятники, находящиеся в ведении «субъектов малого и среднего предпринимательства», выведены из-под проверок. «Но никто не отменял ни административных расследований, ни осмотров памятников без взаимодействия с представителями предпринимателей»,— подчеркнул Георгий Сытенко. Правда, этому препятствуют карантинные меры.
Тем не менее, по словам представителя Минкультуры, оно собирается активизировать госконтроль, как только станет возможным отправлять людей в командировки. Речь, в частности, о том, чтобы начать расследование по нашумевшей недавно истории, когда памятник «Тысячелетие России» и Магдебургские врата XII века Софийского собора в Новгородском кремле (памятник ЮНЕСКО, между прочим) в рамках дезинфекции промыли раствором гипохлорита натрия, чреватым коррозией металлов: не повреждены ли реликвии? Губернатор Новгородской области уже заявил, что беспокоиться не о чем, но фотографии, на которых люди в защитных костюмах щедро поливают монумент «Тысячелетие России» из шланга, а на Магдебургских воротах проступили белесые пятна, внушают тревогу.
После таких вестей я решил поинтересоваться состоянием дел в регионах: как же работают в условиях пандемии госорганы охраны памятников? Как выяснилось, работают на расстоянии, ухитряясь изобретать дистанционные способы контроля за памятниками и методы воздействия на вандалов и нерадивых собственников.
Все стало проблемой — ни на беседу вызвать, ни предписание вручить: сидят на самоизоляции, вполне законно могут в контакт с госорганами не вступать…
«Нас не слышат»
Как мы видим, в дни карантина у госорганов охраны памятников не то чтобы связаны руки… просто в нынешних обстоятельствах зачастую и свободными руками охрану не обеспечишь, так как привычные инструменты из рук выбиты правительственным постановлением. А административные расследования без участия самоизолированных нарушителей, которые от участия в «следственных» действиях могут отказаться на законном основании — из дома-то выходить нельзя,— дело нелегкое.
Впрочем, карантин рано или поздно закончится, а постановление правительства, запрещающее кошмарить малых и средних предпринимателей проверками, останется. Поэтому, вероятно, рано или поздно придется отделять одно от другого. Согласитесь, ведь непонятно, почему господдержка малого и среднего предпринимательства должна приводить к ослаблению контроля за сохранением культурного наследия.
Без ответа и другой вопрос: почему проверки соблюдения законодательства об охране объектов культурного наследия, находящихся в собственности или пользовании предпринимателей, приравниваются у нас к проверкам ведения бизнеса этими предпринимателями? Инспекторов культурного наследия интересуют ведь не счета и договоры предприятия, а состояние памятника архитектуры или происходящие на нем работы. Насколько мне известно, представители Минкультуры России уже несколько лет подряд пытаются донести до правительства эту вполне логичную точку зрения. И каждый раз говорят: «Нас не слышат». Стоит ли потом удивляться, что в городах и усадьбах потом рушат и жгут?
Очевидно, что эту проблему нужно решить раз и навсегда, внеся четкие поправки в федеральное законодательство. Бизнес бизнесом, а наследие по закону подлежит госохране, у которой по определению не может быть ни каникул, ни исключений. Иначе что же это за охрана такая?