Квентин Тарантино снял уморительную трагедию

На экраны Петербурга вышел самый долгожданный фильм года — "Убить Билла. Фильм 1-й" (Kill Bill) Квентина Тарантино.

В "Безумном Пьеро" (Pierot le Fou, 1965) Жан-Люка Годара, лирической энциклопедии киноискусства, герой спрашивал у одинокого брутального старика, великого мастера американского жанрового фильма Сэмюэля Фуллера, что такое кино. Фуллер ответствовал: "Фильм — как битва. Любовь, ненависть, насилие, смерть. Одним словом, чувства". Это определение "настоящего фильма" в полной мере относится к "Биллу". Тарантино — это Годар сегодня, но Годар веселый. Он тоже переписывает историю кино, но переписывает играючи. Невольно представляешь себе Тарантино, который сидит в домашнем кинозале, затягивается сигарой или чем другим, смотрит ночи напролет фильмы, время от времени оборачиваясь к друзьям: "Fuck you! Я бы сделал покруче!" И делает. В "Билле" с неба падают снежинки размером с кулак, фонтаны крови хлещут из отрубленных конечностей на несколько метров, а японские школьницы кровожаднее психопаток из "Королевской битвы".
       Сюжет "Билла" уместится в одну фразу. Пролежав четыре с лишним года в коме, экс-киллерша Черная Мамба (она же — Невеста) мстит бывшему боссу и любовнику Биллу. Впрочем, до него руки дойдут во второй части, выходящей в США в феврале. А пока Невеста со вкусом расправляется с двумя девицами, афроамериканкой и японкой, боевичками зондеркоманды, которая расстреляла ее свадьбу и убила ее нерожденного ребенка. Труднее, чем фабулу, передать редкое в наши дни ощущение животного счастья, которое испытываешь, наблюдая за пируэтами режиссерской изобретательности. Такое детское счастье испытывали разве что посетители первых ярмарочных киношек.
       Уже в дебютных "Бешеных псах" (Reservoir Dogs, 1992) Тарантино объяснился в любви к классической драматургии, к трагедиям о борьбе чувства и долга. В "Билле" его стремление к чистоте достигло апогея. Он небрежно отметает сюжетные увязки, над которыми бились бы нормальные сценаристы и которые лишь утопили бы в ненужных подробностях историю мести. Ему абсолютно неинтересно, например, откуда у сбежавшей из больницы Невесты деньги на авиабилет до Окинавы. В "Билле" вообще нет денег как таковых, как нет ни секса, ни наркотиков, ни полиции, ни государства. Нет — как ни парадоксально это прозвучит по поводу фильма, считать трупы в котором устал сам режиссер, — и никакой жестокости. Он играет с разными способами репрезентации насилия, то подменяя игровой флэшбэк садистским анимэ, то переводя в чересчур кровопролитной сцене изображение в черно-белый регистр. В фильме один невыносимо жестокий кадр: Невеста кричит, поняв, что потеряла ребенка. По сравнению с этим воплем человечьим вся поножовщина — просто сказка для младших школьников.
       Тарантино походя расправляется не только с модным японским жанровым кино. Достается Голливуду: фурии кувыркаются, как в "Матрице", якудза фигуряют в масках а-ля Бэтмен. Оплеуху получает Педро Альмодовар: история коматозницы, телом которой приторговывает санитар, — пародия на "Поговори с ней" (2001). Персонаж Умы Турман — квинтэссенция мстительниц-постфеминисток, оккупировавших современный экран, включая Николь Кидман из "Догвилля". Но азартнее всего Тарантино потешается над самим собой: тасует временные пласты, вкладывает в уста кромсающих друг друга киллерш фирменные бессмысленные диалоги. Апогей самопародии: экран заполняют снятые сверхкрупным планом ступни Умы Турман, те самые, возможность помассировать которые без риска для жизни обсуждали киллеры из Pulp Fiction (1994).
       "Убить Билла" — совершенное кино, монтаж, звукоряд, сценарий которого будут изучать в киношколах. И, что самое главное, несмотря на технологическую изощренность, кино рукодельное, снятое с нескрываемым наслаждением и непостижимым образом сочетающее запредельную внутреннюю серьезность с невыносимой легкостью беззаботной игры.
       МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ