В издательстве «Выргород» вышла книга журналиста Александра Кушнира «Майк Науменко. Бегство из зоопарка». Богато иллюстрированный том о лидере группы «Зоопарк» получился похожим на музей, некоторые экспонаты которого заслуживают особого внимания, считает Борис Барабанов.
Фото: Дмитрий Конрадт, Коммерсантъ
Фото: Дмитрий Конрадт, Коммерсантъ
Главный труд Александра Кушнира «100 магнитоальбомов советского рока» недавно был с большой помпой переиздан. За 20 лет сменилось поколение, и новые читатели нашли в нем не неизвестные факты из жизни хорошо знакомых персонажей, а совершенно новую вселенную супергероев. Под телогрейками дворников и сторожей у них бились горячие рок-н-ролльные сердца, а к их сверхспособностям относилось умение извлекать звук из непригодных для этого предметов и сочинять прекрасные песни, находясь под действием опасных жидкостей.
Любимый метод трудоголика Кушнира, известный по «100 магнитоальбомам»,— детальный опрос сотен персонажей с целью создания достоверной картины. Он взят на вооружение и в книге о Майке Науменко, которая стала заключительной частью трилогии о «жизни запрещенных людей» (первыми двумя были биографии Сергея Курехина и Ильи Кормильцева).
В «Бегстве из зоопарка» невероятное множество говорящих предметов. Многие из них были переданы писателю другом Майка Науменко Борисом Мазиным — его памяти посвящена книга. Машинописные тексты, редкие фото, письма, постеры, старый самиздат, магнитофонные пленки — ко всему этому Кушнир испытывает едва ли не более теплые чувство, чем к людям.
В свое время о Майке писали Павел Крусанов и Алексей Рыбин, знавшие его лично. А в 2018 году на экраны вышел фильм Кирилла Серебренникова «Лето», сценарий которого вырос из нескольких страниц воспоминаний супруги Майка Науменко Натальи. По словам Александра Кушнира, идея написать книгу появилась вовсе не из желания прокатиться на скандальной славе «Лета», а в силу стечения ряда обстоятельств — знакомств с коллекционерами, приобретения редких артефактов и даже снов. И все же «Бегство из зоопарка» — не только собрание фактов и каталог редкостей, похожий на «Музей важного дерьма» Ника Кейва.
Помимо бесконечных описаний меломанских пьянок и подпольных квартирников, которые плавно перетекают друг в друга на всем протяжении книги, на ее страницах есть несколько акцентов, которые автор этих строк не встречал у других биографов. В первую очередь это история знакомства Майка Науменко и его друга Бориса Гребенщикова с Олегом Осетинским — сценаристом «Звезды пленительного счастья» и «Михайлы Ломоносова», а также отцом и продюсером пианистки Полины Осетинской. В отношении БГ нередко используют определение «гуру», а Майк над этим словом откровенно потешался (ср. «Здравствуйте, я гуру из Бобруйска» из альбома «LV»). На страницах «Бегства из зоопарка» разворачивается история о том, как молодые, но уже авторитетные звезды рока сами попали под серьезное влияние наставника-манипулятора, который считал себя их продюсером и на каком-то этапе действительно помог ленинградцам заявить о себе в Москве.
О том, как Майку удалось слезть с иглы его покровительства, хотелось бы почитать подробнее. Есть и еще ряд тем, которым можно было бы уделить больше внимания. Например, взаимоотношениям с бит-квартетом «Секрет», для которого сам Майк был учителем и который во многом сделал себе имя, исполняя его «Мажорный рок-н-ролл» и «Буги-вуги каждый день». Получал ли Майк отчисления как автор хитов, звучащих на концертах «Секрета» до сих пор? И были ли «секретовцы» рядом в поздний, алкогольно-депрессивный период жизни Майка?
Александр Кушнир лишь вскользь фиксирует и странную «шпиономанию» Майка, которая вылилась в его категорическое нежелание участвовать в контактах ленинградских рокеров с американской певицей и продюсером Джоанной Стингрей. Результатом стало отсутствие «Зоопарка» в знаменитом сборнике «Red Wave». Хотелось бы понять, как получилось, что человек, чье мировоззрение было сформировано лучшими представителями англоязычного рока — T. Rex, The Rolling Stones, Бобом Диланом и др.,— в перестроечные годы ни разу не выехал с концертами за рубеж и вообще не воспользовался «гласностью» для международного продвижения своего творчества, как это сделали его товарищи БГ и Цой.
Фактически книга рассказывает о человеке, который потерял интерес к жизни как раз тогда, когда она предложила новые горизонты. Все реже писал песни, распускал один состав «Зоопарка» за другим, по большей части сидел в своей коммуналке перед телевизором, а на гастролях жестко пил. Если верить книге Кушнира, комфортнее всего подпольный рокер Науменко чувствовал себя в застойном СССР с его системой запретов, но и с его расслабленной параллельной арт-жизнью. Тайные, словно в шпионских романах, сходки, машинописные переводы с английскими словами, вписанными от руки, глубокомысленные рассуждения на страницах самиздата о Фрэнке Заппе и о том, как «американцы не врубаются»,— все это пример жизни в придуманном мире, вполне пригодном для обитания. Перемены же сулили как большие возможности, так и большие разочарования. Майк, как мудрый человек, это понимал — и, похоже, перемен боялся.