«Девять запрошенных лет — наверное, это признак уважения»

Фигуранты дела «Сети» в Санкт-Петербурге выступили с последним словом

На выездном заседании Второго Западного окружного военного суда в Санкт-Петербурге об участии в террористическом сообществе «Сеть» (запрещено в РФ) его фигуранты — программист Виктор Филинков и промышленный альпинист Юлий Бояршинов — выступили с последним словом. В среду гособвинение запросило для обвиняемых соответственно девять и шесть лет колонии общего режима. Юлий Бояршинов, признавший вину, просил суд не выносить для него строгого наказания. Виктор Филинков последнее слово посвятил перечислению противозаконных, по его мнению, действий правоохранительных органов.

Заседание началось с выступления Виктора Филинкова в прениях: его аргументы во многом совпадали с теми, что высказывала защита на прошлом заседании. Обвиняемый кратко рассказал о том, что вменяемых ему в вину вещей он не делал: не был «связистом», не знал о существовании программных документов, не подбирал и не вербовал участников сообщества и не участвовал в тренировках.

Отдельно он остановился на пункте обвинения, посвященном «конспирации». В материалах дела говорится, что участники сообщества использовали псевдонимы и программные средства шифрования данных.

Виктор Филинков пытался наглядно, с помощью вырезанных картинок, объяснить суду, как работают алгоритмы шифрования, поскольку, по его мнению, «представитель прокуратуры не понимает, как работает». Тем не менее суд прервал выступление фигуранта, посоветовав отдельно собраться с представителем гособвинения для «чтения лекций». Виктор Филинков подытожил, что использование протокола для мессенджеров Jabber обеспечивает только конфиденциальность, но не конспирацию.

«Складывается впечатление, что прокурор в сговоре с преступниками»,— оценивал обвинение Виктор Филинков. После этой реплики суд призвал программиста «думать, прежде чем говорить».

От выступления в прениях Юлий Бояршинов отказался. В последнем слове он попросил суд не выносить для него слишком строгого наказания: «Два с половиной года я в СИЗО. Не могу сказать, что этот опыт был исключительно негативным. За это время я научился ценить свободу, близких, которые поддерживали меня все это время… Я никогда не разделял террористических взглядов, не разделяю и сейчас, сожалею о содеянном, рад, что моя деятельность не нанесла реального вреда другим людям»,— говорил обвиняемый. В среду прокурор, с учетом признания вины и активного способствования раскрытию преступления, запросил шесть лет колонии общего режима. Такое наказание предложено путем частичного сложения — господина Бояршинова обвиняют еще и в хранении взрывчатых веществ.

Как эксперты нашли признаки идентичности протоколов допросов фигурантов дела «Сети»

«Девять запрошенных лет — наверное, это признак какого-то уважения к тому, что я делал»,— начал свое выступление Виктор Филинков. Давшие признательные показания фигуранты, по его убеждению, действовали прагматично: «Они не верят, что возможен какой-то другой исход, я их понимаю. Хотелось бы упомянуть всех, кто засветился в этом деле, в первую очередь это УФСБ — питерское и пензенское. МВД, выполняющее приказы сотрудников ФСБ вообще без запинки, не задавая никаких вопросов. Прокуратура, которой хватает только на то, чтобы писать отписки, чтобы пригласить полковника (в среду в прениях выступал советник юстиции, начальник отдела государственных обвинителей уголовно-судебного управления прокуратуры Санкт-Петербурга Александр Василенко, не участвовавший до этого в заседаниях.— “Ъ”), чтобы он зачитал с бумажки, отказался от реплики, запросил девять лет… Сотрудники Следственного комитета, которые передают заявления от одного к другому, теряя доказательства. Сотрудники ФСИН, которые отказываются регистрировать повреждения, которые обещают, что видеозаписи не будут утеряны, а потом их, оказывается, удалили. Суды, которые избирали меру, продлевали ее. Законодательная власть, которая пишет такие статьи.

Замарались все. Как из этой ситуации выходить, я не знаю. Все».

Приговор по делу будет оглашен в понедельник, 22 июня.

Марина Царева, Санкт-Петербург