бизнес и власть
Вчера, в то же самое время, когда Басманный суд Москвы продлевал срок заключения бывшему главе ЮКОСа Михаилу Ходорковскому (см. материал на этой же странице), президент России Владимир Путин встречался в офисе Российской торгово-промышленной палаты (ТПП) с лучшими ее представителями и рассказал им, что ему уже известна целая группа бизнесменов, которые могли жить по законам, но не захотели. Тем не менее господин Путин по-прежнему упрямо утверждает, что никакой кампании по борьбе с крупным бизнесом и пересмотру итогов приватизации нет и не будет. Желающих возражать ему не нашлось. Свидетелем спора президента с самим собой был специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Владимир Путин приехал к членам Торгово-промышленной палаты на заседание, посвященное довольно деликатной, на первый взгляд, теме. Речь шла о социальной ответственности отечественного бизнеса перед обществом.
Перед заседанием среди членов палаты распространили их же обращение к деловому сообществу России. Из этого обращения можно было с уверенностью сделать вывод, что уж с чем-чем, а с социальной ответственностью у бизнесменов теперь все хорошо как никогда. "Мы с пониманием относимся к усилиям государства, принимаемым им мерам по обеспечению чистоты и правовой определенности бизнес-процессов, выступаем за продолжение и расширение диалога бизнеса и власти..." — говорилось в обращении. В это же самое время в Басманном суде государство как раз прилагало усилия по обеспечению чистоты и правовой определенности. Действительно, никакой двусмысленности: господина Ходорковского оставили под стражей.
Председатель ТПП Евгений Примаков сказал, что приезд Владимира Путина на рядовое собрание — большое событие для членов палаты.
Президенту, впрочем, явно не понравилось, что собрание, на которое он приехал, назвали рядовым.
— Не самое оно у вас рядовое,— возразил он.— Все-таки перед Новым годом собрались.
Президент рассказал о новогодних подарках, которые он приготовил отечественному бизнесу. Во-первых, с 20 до 18% снижается НДС.
— Мы столкнулись, между прочим, с сопротивлением многих региональных руководителей в этом вопросе,— без ложной скромности отметил он.— В том числе и здесь, в Москве!
Поскольку в Москве только один региональный руководитель, было совершенно ясно, чье сопротивление пришлось преодолеть Владимиру Путину.
— Я понимаю: недополучение очень приличное,— кивнул президент.— Выпадающие доходы... И мы их компенсируем. Честно говоря, непросто все это. Приходится все подсчитывать до копейки. Но идем на это, потому что не для Петрова, Иванова, Сидорова делается, а для экономики всей страны.
Президент рассказал, как иные социально ответственные бизнесмены, услышав о таком решении, поспешили заявить в ответ, что с января 2004 года в таком случае снизят цены на товары народного потребления. Ведь никому не нужна лишняя прибыль. Прибыль отечественного бизнесмена теперь интересует только в том случае, если полита его кровью и потом, а заработана в стерильной чистоте.
Владимир Путин, между прочим, не в первый раз ясно дает понять бизнесменам, что ждет от них снижения цен с января. Ведь тогда у населения страны до марта, до президентских выборов, будет достаточно времени, чтобы осознать, кому на самом деле оно обязано свалившимся на него в результате падения цен счастьем.
Президент призвал бизнесменов соблюдать социальную отчетность, заверенную аудитом. Эти слова прозвучали как призыв на первомайской демонстрации и были горячо одобрены членами ТПП. А я даже вспомнил растяжку на Ильинке перед входом в Торгово-промышленную палату "Аудиту — 10 лет!" (Что это, кстати, означает: призыв посадить весь аудит на десять лет или все-таки что-то более аморфное?)
Владимир Путин напомнил, что бизнес-сообщество обладает не только экономическим, но и творческим ресурсом, и не забыл напомнить, что до недавнего времени этот ресурс тратился в основном на лоббирование узкокорыстных интересов и на так называемую оптимизацию схем налогообложения, то есть на уход от налогов.
Евгений Примаков, немного, как показалось, смущенный резким стартом президента, для начала решил, не спеша, разъяснить, почему председатель Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Аркадий Вольский сидит в зале, а не в президиуме.
— У нас в президиуме уже есть член РСПП,— благодарно кивнул он гендиректору "Ленэкспо", президенту Международного союза выставок и ярмарок Сергею Алексееву.— Только поэтому я не пригласил сюда, к нам в президиум, Аркадия Вольского.
Между тем господин Алексеев членом РСПП не является, так что объяснение никак нельзя было признать удовлетворительным. Скорее именно после этого возникли вопросы. Что, таким образом, всем дают понять — что отныне Владимир Путин, когда речь зайдет о диалоге с бизнесменами, в качестве партнера по диалогу будет использовать ТПП, а не РСПП?
Впрочем, Владимира Путина объяснение Евгения Примакова, кажется, полностью устроило. Он сидел и внимательно, хоть и на первый взгляд довольно расслабленно, слушал председателя ТПП, подперев голову, впрочем, кулаком.
Сам Евгений Примаков, выступая, прежде всего попытался объяснить, какой смысл рядовому бизнесмену вдруг все бросить и стать социально ответственным.
— Без решения социальных проблем стабильность в стране может стать иллюзорной,— объяснил он.— А без стабильности мы не сможем нормально работать. Кроме того, бедность ведет к негативизму по отношению к рыночной модели как таковой.
Вот, таким образом, чем не устраивает Евгения Примакова человеческая бедность.
— Бюджет у нас бездефицитный,— продолжил господин Примаков.— Стабилизационный фонд у нас теперь есть. Создавался на худшие времена. Но нужно ждать, когда они наступят. Худшие времена в социальной сфере уже наступили!
У него есть объяснение, отчего так произошло.
— Младореформаторы в свое время провозгласили: чем меньше участие государства в экономике, тем лучше. Но россияне на последних выборах продемонстрировали свое отношение к таким взглядам.
Правда, есть, по его мнению, и другая крайность: лютые государственники хотят полностью подчинить себе бизнес. Вот между двумя этими крайностями и приходится балансировать двум таким здравомыслящим людям, как Евгений Примаков и Владимир Путин.
По мнению докладчика, в обществе в последнее время активно муссируются слухи о повышении социальной ответственности бизнесменов в обмен на гарантии сохранения собственности, полученной в ходе приватизации. Евгений Примаков не видит ничего плохого в этой идее. Да, такую постановку вопроса можно назвать торгом. Ну и что? Нормальные бизнесмены всегда готовы торговаться. Было бы из-за чего.
И на самом деле Евгений Примаков, не торгуясь, готов повысить свою социальную ответственность в обмен на гарантии сохранения собственности. Надо только договориться не трогать того, что было получено в ходе приватизации.
— Исключение должны составлять лишь те приватизационные акты, которые были связаны с преступлениями, подлежащими преследованию в рамках Уголовного кодекса,— предложил Евгений Примаков.
Надо полагать, что стоит президенту согласиться с этим предложением, как цены на товары народного потребления с 1 января уже точно резко упадут.
Затем Евгений Примаков перешел к самому больному. Тема возникновения и исчезновения в нашей с вами жизни олигархов вряд ли может оставить равнодушными социально ответственных людей.
— Крупных предпринимателей часто называют олигархами,— сказал председатель ТПП.— Это обидно, несправедливо. Ведь олигарх — это бизнесмен, который набивает свой карман, который может подставить ножку своему ближнему, то есть даже своему товарищу; который грубо лезет в политику; который развращает всех; который давно забыл о патриотизме...
Перед глазами у меня так и стоял образ Михаила Ходорковского. Ведь это его портрет, я думаю, старался нарисовать в силу своих скромных способностей Евгений Примаков.
— Нельзя таких людей смешивать с крупными предпринимателями,— с тревогой закончил он.
Многое еще беспокоит Евгения Примакова в российской действительности. Так, он страшно озабочен разрывом в зарплатах у топ-менеджеров и у рядовых сотрудников компаний.
— Надо учесть японский опыт,— предложил он.— Там топ-менеджер не может получать больше чем в пять раз по сравнению со слесарем или продавцом в магазине.
Таким образом, речь идет по меньшей мере о социальной ответственности топ-менеджеров перед рядовыми бизнесменами, то есть уже о тотальной социальной ответственности всех перед всеми. Что еще?
— Надо развивать нравственную культуру. Нельзя допустить, чтобы под воздействием вакханалии шоу-бизнеса у подрастающего поколения формировалось неверное представление о нравственных ценностях,— закончил Евгений Примаков.
— Чтобы не забыть,— сказал Владимир Путин,— я отвечу на некоторые моменты в интересном выступлении Евгения Примакова, а то потом уйду куда-нибудь в другую степь... Я понимаю,— обратил он внимание на первый момент,— что, наверное, полемически было сказано насчет того, что не нужно ждать, пока наступят худшие времена, так как они у нас уже наступили. Так вот, я хочу сказать, какой у нас за последние месяцы рост ВВП.
И он сказал. Зал притих. Надо же было такому случиться, что из всего содержательного выступления господина Примакова президент обратил внимание на единственное критическое замечание в свой адрес.
— Ситуация очень серьезно изменилась,— продолжил президент.— Макроэкономические показатели бюджета внушают оптимизм. Рост доходов населения, правда, существенно опережает рост производительности труда. И это неправильно. Это рано или поздно подорвет рост экономики. В последнее время, правда, рост производительности труда с нуля дошел до 8%. И доходы населения нам нужны, потому что они расширяют внутренний рынок.
Получается, доходы населения нужны президенту примерно по той же причине, по какой Евгения Примакова не устраивает бедность населения России.
До сих пор Владимир Путин говорил довольно тихо, иногда словно даже извиняющимся тоном. И вот неожиданно голос его окреп.
— По поводу запрета на пересмотр прав собственности. Ничего подобного не намечается. Но...
Как правило, в таком "но" и заключен весь смысл. И каждый раз очень хочется, чтобы его не было. И всякий раз оно, конечно, возникает.
— Но речь идет о людях, которые соблюдали закон. Да, сейчас некоторые говорят, что законы были сложные, что их нельзя было соблюдать. Ерунда! Реально можно было соблюдать. Я по базовому образованию юрист, мы как-то сели, все посмотрели: можно было соблюдать! Кто хотел, тот соблюдал! А если пять-семь-десять человек не соблюдали, то это не значит, что все не соблюдали. И те, кто соблюдал закон, спят сейчас спокойным глубоким сном.
Хорошо, что не вечным.
Он сделал короткую паузу. Люди в зале во время этой паузы сидели не дыша. Каждый, видимо, думал, не он ли станет одним из этих пяти-семи-десяти человек, которые могли соблюдать закон, но не захотели. Ведь просто так такие слова не произносятся. Должны последовать оргвыводы.
— Никакой кампании все равно не будет,— словно споря с самим собой, упрямо возразил Владимир Путин.
Безусловно, он с собой и спорил. Больше ему ведь не с кем. Все остальные согласны.
Высказался президент и насчет обложения сверхприбылей дополнительными налогами. В Госдуме был такой законопроект. Но он не прошел. Такой удивительный случай. Но для Владимира Путина никакой загадки тут нет. Он намекнул на то, что некоторые бизнесмены поспешили обложить депутатов такими сверхприбылями, что у тех просто не осталось выбора.
— КПРФ полностью проголосовала против — вот тебе и защита прав беднейших слоев населения,— с досадой сказал господин Путин.— И "Яблоко" тоже. Это вроде бы вписывалось в какие-то их концепции, но большое лукавство в этом было. И в "Единстве" 10% уклонились. Ну и все — завалили законопроект!
Затем Владимир Путин неожиданно предостерег бизнесменов от излишней социальной ответственности:
— Я вот разговаривал с одним директором, не буду говорить каким. Он всю жизнь в отрасли проработал, не скажу в какой. И он мне рассказывает, как он содержит футбольный клуб, как он еще то-то делает и то-то... А я ему говорю: "А кто будет самолеты-то выпускать?" Все хорошо в меру.
Не так уж много, впрочем, у нас увлеченных людей, содержащих футбольный клуб и при этом умудряющихся выпускать самолеты, так что при желании человека этого легко можно обнаружить, если вздумается привести его в пример как чересчур социально ответственного предпринимателя. (Нельзя ведь исключить, что он имел в виду, например, Германа Ткаченко, владеющего самарским клубом "Крылья Советов"). Но если бы вся проблема была только в таких людях, это было бы только полбеды.
— Проблема в нашей ментальности,— пошел дальше в своих рассуждениях президент России.— Она отражается и в законодательстве РФ. Это же надо понять. Человека, например, нельзя выселить из муниципального жилья. Это записано в законе и отвечает российской ментальности. Но ведь если человек берет кредит, то банк должен знать, что, если он не сможет платить по нему, этот банк может его выселить. Тогда и риски у банка будут меньше, и ставки, может быть, меньше. Значит, надо менять законодательство.
Но все-таки не Конституцию.
Президент Московской торгово-промышленной палаты Леонид Гуров озабочен ролью в СМИ в деле наведения социальной ответственности.
— Всегда ли СМИ занимают социально ответственную позицию? Наверное, нет,— веско предположил он.— А ведь от них много зависит в деле воспитания патриотизма и государственности.
— Сейчас вот председатель московской ТПП СМИ лягнул,— как показалось, не без удовольствия заметил Владимир Путин.— Может, так надо, чтобы не расслаблялись. Но надо понимать, что они ведь тоже участники рынка. И главное для них — извлечение прибыли. Все остальное — социальный заказ. Если они не могут в силу каких-то причин его выполнять, то придется помочь им из госбюджета.
Таких слов президент раньше никогда не произносил. Дело в том, что в свое время Борису Йордану, как известно, было поставлено в особо тяжкую вину именно то, что корреспондент НТВ сказал в прямом эфире, глядя на здание на Дубровке: "Кажется, начинается штурм..." Сказал он, как считается, именно для того, чтобы его канал выиграл в конкурентной борьбе, повысил таким образом свой рейтинг, а значит, и ставки у рекламодателей. То есть целью было именно извлечение прибыли.
Теперь про извлечение прибыли президент сказал с явным одобрением. Что это означает? Концепция изменилась? Или он так хотел защитить СМИ перед этими циничными людьми в зале, что просто погорячился? И обвинения, предъявленные тогда НТВ, в силе? Полной ясности, увы, нет. А хотелось бы.
На этом был объявлен перерыв. Бизнесмены, выходящие из зала, выглядели хорошо. Они не были подавлены общением с главой государства, но и чересчур веселыми тоже не были. Так и должны, в общем, выглядеть социально ответственные люди, делающие свое дело. Я подошел к одному из них, Александру Коржакову, бывшему охраннику Бориса Ельцина, члену ТПП.
— Как вам выступление?
— Хорошее выступление, полезное!
— Но ведь я даже еще не сказал, о чьем выступлении спрашиваю.
— Да все хорошие, все полезные! И президент хорошо говорил, и Максимыч. Но мне сейчас вообще-то не до этого.
— А что такое?
— Книгу заканчиваю,— тяжело вздохнул господин Коржаков.
— Какую на этот раз?
— Да все ту же.
— То есть?
— Про царя Бориса.
— А называется как?
— Да все так же. "Борис Ельцин. От рассвета до заката". Только еще приписка будет: "Жизнь продолжается".
— Что-то еще вспомнили?
— И вспомнил, и еще раз осмыслил.
— А есть, вы думаете, сейчас смысл в такой книжке?
— Конечно, есть! — господин Коржаков удивленно взглянул на меня.— У первой книжки тираж был два миллиона. Хрен у кого из писателей есть такой тираж!
Александр Коржаков без охраны пошел по направлению к метро. А ведь такого человека следует, по моим представлениям, очень хорошо охранять от других людей. И уж по крайней мере не пускать в здание ТПП на встречу с действующим президентом страны. Напишет ведь потом что-нибудь тиражом в два миллиона. И хрен ведь у кого будет такой тираж.
АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ