«В искусстве — как в любви»

На прошлой неделе не стало Эннио Морриконе, чья музыка открыла миллионам людей волшебство и смятение мира.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Елена Пушкарская, Рим

Проститься лично с Эннио Морриконе, скончавшимся в прошлый понедельник в Риме, было невозможно. Прославивший Италию в мире и горячо любимый на родине, маэстро не пожелал публичной церемонии. И потому вот уже целую неделю итальянцы, и не только они, поминают создателя мелодий к фильмам, слушая его музыку, делясь воспоминаниями, да и просто произнося имя Морриконе вместо приветствия: мол, нет его больше с нами, но он с нами! «Огонек» вносит в этот хор свою ноту.

«Эннио Морриконе умер. Сообщаю это тем друзьям, которые всегда были рядом со мной, а также более дальним, которых я тоже приветствую с большим теплом». Так начинается некролог, написанный маэстро за несколько дней до смерти, который опубликовали практически все итальянские газеты.

В своем прощальном обращении маэстро просил похоронить его по частному ритуалу: «Не хочу никого тревожить»,— объяснил он свою последнюю волю. Так и произошло. Всемирно известного композитора, дирижера, аранжировщика, написавшего музыку к 520 фильмам, в том числе таких корифеев, как Серджо Леоне, Бернардо Бертолуччи, Пьер Паоло Пазолини, Дарио Ардженто, Джузеппе Торнаторе, Роман Полански, Терренс Малик, Брайан Де Пальма, в последний путь провожали только самые близкие. Кроме родственников были старый друг маэстро — римский адвокат и новый — Квентин Тарантино. С ним маэстро удивительным образом близко сошелся в последние годы жизни во время работы над музыкой к фильму «Омерзительная восьмерка». За нее он наконец-то в 2017 году получил свой полноценный «Оскар». Предыдущий, присужденный ему киноакадемией еще в 2007 году, был «за общий вклад».

Эннио Морриконе похоронили на кладбище Лаурентино в Риме, городе, где 91 год назад он родился и где прожил всю жизнь, выезжая только на гастроли или отдых.

Во время траурной церемонии звучала его музыка из фильма «Миссия» (режиссер Ролан Жоффе, 1986), которую, говорят, маэстро любил и ценил больше всех остальных своих произведений.

Душа фильма

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Слово «саундтрек», которым для краткости называют музыку Морриконе, весьма неточно определяет оставленное им миру музыкальное послание. Композитор создал абсолютно новый, уникальный жанр, в котором музыка настолько сливается с фильмом, что порой передает его суть лучше видеоряда. И в то же время эта музыка является независимым от фильма — и даже времени! — самостоятельным музыкальным произведением.

Морриконе любил дирижировать такими концертными исполнениями, и в последние 17 лет много ездил с ними по миру. Он часто выступал в Москве — последний раз в 2018 году,— где его всегда ждали и любили почти так же, как в Италии.

— Говорите, меня любят в России? — сказал он мне в интервью перед гастролями в 2013 году.— Надеюсь, меня будут помнить в вашей стране и через много лет.

Сегодня очень хочется, чтобы это пожелание маэстро оправдалось.

В последний раз он дирижировал оркестром 11 января нынешнего года. Это был концерт в римском палаццо Мадама, где заседает Сенат республики. В тот день там звучала музыка Эннио Морриконе из фильма «Однажды в Америке», одна из любимейших публикой музыкальных композиций маэстро.

Потом случился локдаун. И в один из тяжелейших его дней, в конце марта, в соцсетях появился пост: над абсолютно пустой площадью Навона льется морриконовская мелодия из «Однажды в Америке» в роковом варианте. Как потом оказалось, эту композицию исполнил молодой рок-гитарист Якобо Манстранжело. Крышу дворца, выходящего на эту историческую площадь Рима, он использовал как сцену.

Удивительно: музыка этого, разменявшего десятый десяток жизни, человека, старомодного внешне и довольно консервативного по своим жизненным воззрениям, востребована молодыми и встречает понимание у музыкантов совершенно иных музыкальных направлений.

Metallica считает Морриконе своим учителем. И часто начинает свои концерты с Тhe Ecstasy of Gold из фильма Серджо Леоне «Хороший, плохой, злой».

Дарио Ардженто, много сотрудничавший с Морриконе, называл композицию, написанную композитором к его фильму «Четыре мухи на сером бархате», «роком покруче, чем у Deep Purple». И, кстати, он же в одном из своих интервью утверждал, что многие итальянские режиссеры не могли работать с Морриконе — его звуковые решения были для них слишком современными и новаторскими.

Квентин Тарантино, не сумевший уговорить маэстро написать музыку к фильмам «Убить Билла» и «Бесславные ублюдки», использовал в них уже готовые фрагменты мелодий композитора. И в конце концов добился согласия того написать музыку к «Омерзительной восьмерке», попав в яблочко «Оскара».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В одном из своих последних интервью Морриконе, рассказывая о совместной работе с Тарантино, приведшей к столь поздней, но удивительно нежной дружбе, говорил, что, сочиняя музыку для его фильма, он был абсолютно свободен. И что Тарантино ограничился лишь тем, что попросил его музыкально выразить тему снега. А когда интервьюер попросил композитора сравнить вестерн Тарантино с фильмами Серджо Леоне — совместная работа с которым принесла маэстро славу и стала трамплином для всего его дальнейшего творчества,— тот ответил: то, что Тарантино называл вестерном, таковым, на его взгляд, не являлось. А с Серджо Леоне, вспоминал Морриконе, все было совсем по-другому. После их первой совместной работы («За пригоршню долларов»,1964) режиссер хотел от него такого же звукового ряда (напомним, что в музыкальном сопровождении этой ленты был впервые использован свист). Морриконе, по его словам, сначала не сопротивлялся. Ну а потом взял и придумал крик койота для «Хорошего, плохого, злого», ставший впоследствии тем, что можно назвать фирменным знаком композитора. Морриконе очень здорово изображал этот звук, при этом его глаза загорались молодым светом.

Кстати, маэстро, прославившийся музыкой к фильмам Серджо Леоне, которые принято называть «спагетти-вестерн», сам этот термин не выносил.

— Ненавижу это выражение, нахожу его высокомерным, унижающим и провинциальным. Тем, кто хочет расспросить меня о спагетти-вестерне, я обычно отвечаю: поговорим как-нибудь в другой раз.

Хорошо, что коллеги в свое время предупредили меня об этом, иначе не разговаривать бы мне с маэстро и не делиться сейчас этими воспоминаниями.

«Абсолютная музыка»

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

У каждого, наверное, есть своя любимая музыка Эннио Морриконе. Для меня это сюита к фильму Джузеппе Торнаторе «Незнакомка». Я слушала ее в первом концертном исполнении под управлением маэстро в 2006 году, и было ощущение, что я уже знаю все нюансы фильма. Это впечатление не ушло и после того, как я увидела сам фильм (в главных ролях наша Ксения Раппопорт и Микеле Плачидо). Кстати, Торнаторе, с которым я поделилась наблюдением, ничуть не обиделся, а сказал: это именно то впечатление, которого он ждал от музыкального ряда. Я тогда еще не знала высказывания фронтмена группы Negramaro Джулиано Санджорджи, что «фильмы с музыкой Морриконе можно смотреть с закрытыми глазами».

А когда спросила, как так получается, у самого маэстро, он улыбнулся и ответил:

— Главное, чтобы мне музыка понравилась еще до того, как она понравится режиссеру.

О феномене Морриконе и его вкладе в современную музыкальную культуру много пишет итальянская критика, сходясь в одном — сочиняя музыку для кинофильмов, композитор смог выразить философию современного мира.

«Музыка Морриконе бессмертна!» — крутится все эти дни заставка к итальянским телепрограммам.

Политика и коронавирус отодвинуты на второй план, лучшее время отдано воспоминаниям о покинувшем мир великом итальянце, которому многие кинематографисты обязаны своей карьерой. Среди них режиссер Карло Вердоне.

— Никто, как Эннио, не умеет так глубоко проникнуть в сердце фильма. Ему я обязан всем,— признался режиссер. Он поведал историю своего дебюта в кино: тогда Серджо Леоне, учеником которого был молодой Вердоне, уговорил Эннио Морриконе написать музыку к его первым фильмам «Красивый мешок» (1980) и «Белый, красный и зеленый» (1981).

Думаю, можно утверждать, что Эннио Морриконе прожил долгую и счастливую жизнь. С Марией, которой в прощальном письме адресованы трогательные слова любви, они были женаты с 1956 года. Эта необыкновенная женщина не имела музыкального образования, но за годы, прожитые с маэстро, научилась быть, по его словам, лучшей советчицей и в жизни, и в музыке. Квентин Тарантино рассказывал, что свой сценарий «Омерзительной восьмерки» он читал им обоим. Неудивительно, что именно жене композитор посвятил оба своих «Оскара».

И хотя, как говорил мне маэстро в интервью, путь к наградам важнее их самих, их охапка — два «Оскара», три Germany Awards, три Golden Globe, шесть BAFTA, не счесть итальянских премий, среди которых и Премия иностранных журналистов, аккредитованных в Италии,— это уже иное качество.

Но одна мечта маэстро все же не сбылась. Как утверждает дирижер с мировым именем и музыкальный директор римской Академии «Санта Чечилия» Антонио Паппано, Морриконе хотел стать известным как классический композитор.

— Не забывайте, что он учился у Гоффредо Петрасси (именем этого композитора и музыкального теоретика названа одна из аудиторий римского концертного комплекса Parco della musica, где часто выступал с концертами и сам Морриконе.— «О»).

Паппано рассказал, что подружился с Морриконе много лет назад на фестивале Пуччини:

— Меня тогда поразило, как глубоко он чувствует классику, как знает все нюансы музыки Пуччини.

О своей страсти к созданию симфонической музыки маэстро рассказывал и мне, называя такие сочинения «Абсолютной музыкой», той, что, по его словам, «пишется не на заказ, а рвется из души».

Таких «Абсолютных» произведений у маэстро тоже немало. Он исполнял их на публике и один, и со своим сыном Андреа, тоже музыкантом.

— Мне хотелось, чтобы моя «Абсолютная музыка» звучала наравне с музыкой из кинофильмов,— признавался маэстро.— Но здесь я завишу от организаторов.

Об этой зависимости артиста от менеджмента музыкант говорил с большой болью:

— Понимаете, мы, композиторы, пишем дома на бумаге. Потом кто-то приходит и говорит: я хочу эту музыку. И тогда появляется оркестр. Композитор нуждается в оркестре.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Может быть, стремясь преодолеть эту зависимость, в 2016 году Эннио Морриконе выпустил книгу «Следуя за этой мечтой», которую написал вместе с молодым композитором Алессандро Де Роза. Эту книгу многие критики называют творческим завещанием маэстро, который был не только гениальным композитором, но и мудрым собеседником.

Вот некоторые из его афоризмов, которые заставляют задуматься не только музыкантов:

«Музыка, как сон: она оживает в мозгу слушающих ее и существует, только если ее исполняют. В отличии от поэзии, которой не нужно, чтобы ее произносили вслух».

«Думаю, что, когда через сто или двести лет люди захотят понять, какими мы были, они узнают это благодаря музыке из фильмов».

«Музыка требует, чтобы человек сначала заглянул в себя, только после этого ему открывается то, что заложено в партитуре и исполнении».

«В искусстве, как в любви,— все дело в постоянстве. Не знаю, существует ли удар молнии и необыкновенная интуиция, но я знаю, что есть привязанность, сердечность, серьезность, длительность».

«Когда я пишу, никто не может мне помочь, потому что тот, кто пишет, всегда хочет сказать что-то очень личное».

«Я стараюсь в каждом фильме работать как можно лучше и, конечно, могу ошибиться».

«Я стал так скептически относиться к похвалам в свой адрес, что думаю только о том, выполнил ли я свой долг».