24 тысячи НКО вошли в реестр «пострадавших от коронавируса некоммерческих организаций», созданный Министерством экономического развития. Всем им обещана государственная помощь. Представители НКО считают, что это новый этап развития социально ориентированного некоммерческого сектора в стране, ведь государство помогает НКО наравне с бизнесом. Как некоммерческие организации объединяются, борются за выживание и добиваются поддержки от государства, узнал «Огонек».
Некоммерческая организация «Международный фонд поддержки культуры "Мастер Класс"» ежегодно проводила акцию «Дети рисуют в храме». Сейчас все массовые мероприятия, которые проводили НКО, заморожены
Фото: Майя Жинкина, Коммерсантъ / купить фото
Некоммерческая организация «Международный фонд поддержки культуры "Мастер Класс"» ежегодно проводила акцию «Дети рисуют в храме». Сейчас все массовые мероприятия, которые проводили НКО, заморожены
Фото: Майя Жинкина, Коммерсантъ / купить фото
— Раньше мы в месяц раздавали 50 продуктовых наборов,— рассказывает Ольга Шевелева, директор благотворительного фонда «Взамен» из Архангельска,— сейчас объем помощи, которую мы оказываем, вырос в 5 раз. Запросов стало гораздо больше. Большинство — это те, кто ранее в фонд не обращался. Матери-одиночки, которые работали в сфере услуг. Одинокие пенсионеры. Инвалиды, которые остались без поддержки. Так как все учреждения закрыты, инвалидность они продлить не могли, поэтому лишались пенсий по инвалидности. У нас была непростая задача. Во время карантина мы были ограничены 100 метрами от дома и ближайшими магазинами. Поэтому работали как посредник: принимали заявки на продуктовую помощь и ежедневно размещали у себя в группе «Вконтакте». Находили людей, которые готовы помочь, и состыковывали их с нуждающейся семьей, живущей рядом. В итоге за три месяца удалось раздать таким образом 558 продуктовых наборов. Нам самим не очень просто сейчас. Наша организация существует за счет пожертвований, но они сокращаются.
За последние три месяца очень вырос запрос на помощь у НКО от многодетных и малообеспеченных семей, семей с детьми-инвалидами, от взрослых людей с инвалидностью, женщин, страдающих от домашнего насилия, от пожилых людей… «НКО, которые работают с этими сложными группами, нужно было очень быстро увеличивать объемы оказания услуг,— говорит Марина Михайлова, директор архангельского центра "Гарант",— cуть НКО в том, что они начинают помогать, невзирая на то, есть у них деньги или нет. Поэтому организации стали гораздо больше работать за счет собственных ресурсов, привлекая добровольцев, используя всевозможные резервы». В чрезвычайной ситуации НКО экстренно стали действовать в слепой для государства зоне — помогать тем, кому неповоротливый административный ресурс быстро помочь не может. Многие НКО изменили тип деятельности и стали заниматься тем, что оказалось востребованным именно сейчас.
Невидимый фронт
— У нас в Пермском крае объединились самые разные НКО и стали собирать продуктовые наборы нуждающимся,— рассказывает Светлана Маковецкая, директор пермского центра гражданского анализа и независимых исследований «Грани».— «Лиза Алерт», организация, обычно занимающаяся поиском пропавших детей, собирала заявки на помощь, и ее волонтеры развозили продукты. НКО, для которой профильной была паллиативная помощь, собирала ланч-боксы для врачей, находившихся в больницах вахтово по две недели. Зоозащитные организации и НКО, помогающие бездомным, также занимались сбором продуктов и средств. Всем вместе нам удалось собрать и раздать тысячу продуктовых наборов. Их мы направляли уязвимым группам, которые по каким-то причинам оказались не видны государству. Например, семьям, у которых дети старше 16 лет, или тем, кто работал в «сером» секторе и потерял занятость, бездомным…
— У семей, которым мы помогали, нет интернета, телефоны у них кнопочные. Обучение онлайн, обращение за помощью через сайт госуслуг, общение с соцзащитой по электронной почте, как того требовали, для них просто невозможно,— говорит Анна Зуева, директор пермского НКО «Территория семьи».— У некоторых даже мобильные телефоны отключили за неуплату. Дело в том, что помощь от государства у нас в стране заявительная. А многие нуждающиеся не знают, как дать о себе знать. Поэтому очень много «невидимых» для государства стариков, нуждающихся семей, инвалидов. Мы работаем с ними. Количество наших подопечных выросло в 4 раза. Семьи напуганы, люди не понимают, что происходит и как получить даже ту поддержку, которую им обещало государство. У нас была семья с тремя детьми, которой в период самой жесткой самоизоляции отключили электричество за неуплату. Ну как они могут обратиться в соцзащиту, когда они даже телефон зарядить не могут? Нам потребовалось две с половиной недели, чтобы решить с Пермьэнерго этот вопрос. Обращений в месяц больше 400, хотя обычно было 50».
Социально ориентированные НКО — это не бизнес, у этих организаций нет прибыли, но тем не менее они должны платить за аренду, ЖКХ и зарплату сотрудникам. В коронавирусный кризис НКО столкнулись с теми же проблемами, что и обычные предприниматели: денег стало сильно не хватать. У некоммерческих организаций три источника дохода — пожертвования (они сократились на 20–70 процентов); государственные гранты (сейчас многие НКО работу по ним выполнять не могут, но тем не менее вынуждены платить зарплату, оплачивать из этих средств аренду и ЖКХ. Когда появится возможность выполнять обязательства по гранту, денег на зарплаты уже не останется); бюджетные и частные средства за оказанные социальные услуги (а если услуги не оказываются, деньги не поступают).
— Некоммерческий сектор крайне чувствителен к социально-экономической ситуации,— поясняет Ирина Мерсиянова, директор центра исследования гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ.— Он не имеет собственных финансовых источников и работает без «подушки безопасности», НКО очень зависят от самочувствия коммерческих организаций и частных жертвователей. Нынешний кризис сократил практически все источники финансирования НКО. Коммерческие организации, выступавшие донорами, спонсорами и источниками пожертвований, пострадали от кризиса и отказались или существенно сократили помощь НКО. Частные жертвователи в условиях падения дохода и негативных ожиданий уменьшили размер и частоту своих пожертвований, фандрайзинговые офлайн-проекты (ярмарки, марафоны, мероприятия, сбор средств через ящики для сбора пожертвований) заморожены. Многие полученные гранты на проведение мероприятий подвисли на неопределенный срок.
Многие НКО не могут осуществлять свою деятельность в прежних форматах: работа в психоневрологических диспансерах, домах престарелых, интернатах заморожена, работа волонтеров ограниченна.
Впрочем, НКО в России никогда не было легко. По данным регулярных опросов НИУ ВШЭ, с 2014 года каждая третья НКО постоянно испытывала проблемы — недостаток средств, отсутствие помощи от властей всех уровней, трудности в связи с несовершенством законодательства… Бороться за жизнь они привыкли.
И вот в кризисной ситуации, когда запрос на помощь растет, а финансирование падает, НКО стали, во-первых, объединяться, во-вторых, работать за счет безвозмездных волонтерских ресурсов, в-третьих, консолидировавшись, требовать государственной поддержки. «В ситуации кризиса некоммерческий сектор оказался мобильным, способным к самоорганизации и отстаиванию своих интересов во власти,— признает директор Агентства социальной информации Елена Тополева-Солдунова,— была обида, что малый и средний бизнес заметили и помогают, а НКО, которые в чрезвычайной ситуации выполняют очень важную миссию, не видят. Пришлось заставить государство обратить на нас внимание».
В списках не значатся
— Сейчас уникальная ситуация,— замечает Ирина Мерсиянова,— негосударственный сектор отчаянно лоббирует меры государственной поддержки для себя. Крупные благотворительные фонды, НКО, которые понимают, как взаимодействовать с Общественной палатой, с Советом Федерации, объединились, чтобы голос некоммерческого сектора был услышан. Раньше на все это могло бы уйти пять лет. Все как обычно… Многочисленные обсуждения в Общественной палате, в ОНФ, в совете по правам человека, в профильных комитетах Госдумы… И вдруг — бах! — Госдума все меры поддержки приняла в полном объеме.
В конце апреля президент распорядился предоставить социально ориентированным некоммерческим организациям дополнительные меры поддержки. 6 июня появился реестр НКО, которые могут на эту поддержку рассчитывать, через неделю этот список обновили, скоро должен появиться еще один. Около 24 тысяч НКО освобождаются от уплаты налогов, страховых платежей, аренды государственного и муниципального имущества за второй квартал этого года. НКО обещан льготный кредит под 2 процента на зарплату сотрудникам. Недополученные доходы банкам возместит государство.
Но одно дело, что пообещали, а другой вопрос, как это получить.
«НКО сталкивается с огромным числом барьеров при попытке получить госпомощь,— считает Светлана Маковецкая.— Реестры, которые созданы, несовершенны». Понять, какие НКО пострадали, а какие нет, оказалось очень трудным делом для Министерства экономического развития. Дело в том, что сбои в жизни некоммерческой сферы трудно отследить документально. Здесь нельзя померить снижение доходов, как у бизнеса. В стране более 300 тысяч разнородных НКО, и многие не имеют никакого отношения к общественной пользе. Было решено отнести к пострадавшим НКО тех, кто получал гранты и субсидии от федеральных или региональных властей. В этом реестре оказалось множество странных организаций — 13 крупнейших банков, ОАО «РЖД», ликвидированные НКО, адвокатские палаты, региональные отделения политических партий… Реестр за неделю почистили от банков и адвокатов, но большое количество действительно нуждающихся в помощи НКО в него все-таки не вошло. Например, благотворительные фонды, которые никогда грантов от государства не получали. Сейчас список расширяется. В него попадут лицензированные образовательные организации и НКО, которые платят пониженные страховые взносы. Это те, кто, согласно документам, осуществляет деятельность в области социального обслуживания граждан, здравоохранения, культуры и искусства и массового спорта… Благотворительные организации в реестр должны попасть. Но тут опять есть опасность неразберихи. «Дело в том, что основной вид экономической деятельности, который указан в документах НКО, может не совпадать с их реальной деятельностью,— поясняет Светлана Маковецкая.— Например, если НКО реально занимается социальной помощью нуждающимся, в документах указано "общественная организация", то тогда в реестр это НКО может не попасть. Или указано "образование", а организация работает с особыми детьми. Мерять НКО как бизнес по видам деятельности невозможно. Эта ситуация показывает, что само организационно-правовое устройство системы НКО должно быть пересмотрено.
Кризис не только показал, как незаменимы НКО в экстренной ситуации, но и как неустойчиво их положение в правовом поле.
Власти помочь НКО хотят, а как посчитать нуждающихся, не знают».
Ни капитала, ни имущества
Информацию о НКО, которых необходимо включить в реестр, собирали региональные власти. И некоторые регионы просто не хотели этим заниматься. «В Дагестане тяжелая ситуация,— рассказывает Марина Шилина, директор сети частных школ "Лидер",— региональное правительство не хотело оказывать НКО меры поддержки, также было противодействие в Ростове и Краснодаре».
И даже вошедшие в реестр НКО не могут получить кредит от банка. Потому что для банков это тоже шоковая ситуация. У НКО, как правило, нет кредитных историй. Они редко получают кредиты, так как у них нет уставного капитала. У них почти нет имущества. Поэтому банк находится в недоумении: как дать кредит организации, у которой нет ни уставного капитала, ни имущества?
«В Сбербанке нам ответили, что три месяца будут рассматривать наше обращение, и затребовали отчетность за три года,— говорит Марина Шилина.— Пока они будут три месяца рассматривать, все нуждающиеся в помощи НКО позакрываются».
Аренду могут не платить только те, кому удалось получить федеральные или муниципальные помещения. Хотя некоторые муниципалитеты просьбы об отсрочке платежа за аренду рассматривают по нескольку месяцев. А тем НКО, которые располагаются на коммерческих площадях, остается только договариваться с владельцами.
— У нас был детский центр «Солнечный город». Он инклюзивный. У нас занимались и особые дети, и обычные,— рассказывает мама восьми приемных детей и социальный предприниматель Юлия Скрипник.— Сейчас осталась только школа «Прекрасное зеленое». Центр «Солнечный город» после 10 лет работы пришлось закрыть. Работать во время самоизоляции мы не могли, и арендная плата стала нам не по силам. С 1 апреля действует постановление правительства, по которому арендодатель по просьбе арендатора должен предоставить отсрочку по платежам или снизить аренду. Наш же арендодатель не только ее не снизил, но и пытался заставить заплатить нас еще за месяц после того, как мы вывезли мебель. Это бы нас совершенно разорило. Нам помог муниципальный депутат. Вмешался Следственный комитет, и только так нам удалось добиться диалога с арендодателем.
Многим НКО еще предстоит платить за аренду, оплачивать ЖКХ, услуги связи. А объемы пожертвований будут снижаться.
— У нас социальная столовая и досуговый центр для пожилых людей, где помощь получают 600 человек,— рассказывает Наталья Зубарева, директор благотворительного фонда «Кристалл» в Хакасии.— Три месяца мы доставляли горячие обеды на дом, сейчас работаем навынос. Никакой материальной поддержки мы не получили. Волонтеры у нас работают бесплатно. По кредиту нам все банки отказали, так как у нас нет прибыли. Мы не можем доказать свою финансовую состоятельность. Кроме того, наш основной вид деятельности «общественное питание», поэтому мы не можем рассчитывать на помощь государства. Этот вид деятельности вроде как подразумевает получение прибыли. Мы кормим людей бесплатно, но помощь от государства получить не можем. Вот такой абсурд. Мы за свет платим больше, чем многие предприятия коммерческие. Потому что для организаций ЖКХ мы — кафе. Затраты наши увеличились. Мы сами покупали средства индивидуальной защиты и одноразовую посуду.
Кому-то придется уйти из сферы социальной помощи. «Нам пока сложно,— признается Анна Зуева, директор пермского НКО "Территория семьи".— Мы ожидаем, что в полной мере ощутим все проблемы осенью. Но те меры поддержки, которые обещаны государством, действительно могут нас спасти. Нам обещана беспрецедентная поддержка. Это значит, что мы действительно важны. Но ситуация неопределенная. Вроде помощь обещали, но как ее получить, пока непонятно. А нашим подопечным нужна помощь сейчас и будет нужна осенью. Это обычная человеческая история. Нужна срочная помощь и ее нельзя отложить».