Колодный расчет

В России набирает популярность старинный метод пчеловодства — колодный. О том, что это такое и как колода спасает отечественных пчел, узнал «Огонек».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Текст: Наталия Нехлебова. Фото: Дмитрий Лебедев

Этот странный лес появляется, как только отступает туман. Толстые бревна с шапками из сухой травы установлены длинными рядами. Если приложить к бревну ухо, слышен гул — «у-у-у-у-у». А если остаться в таком положении подольше, из крохотного отверстия-летка появляются пчелы-разведчики. И перед ними лучше отступить.

«У нашей отечественной пчелы пониженное миролюбие. У нее жизнь не сахар — она привыкла защищать свои ульи от медведя, потому что зимой иначе не выжить»,— говорит историк Фанис Халилов, владелец самой большой колодно-бортевой пасеки в стране, что находится в Башкортостане, в 50 километрах от Уфы.

«Так разводить пчел меня научил мой дед,— рассказывает он,— а моего деда его дед. Я колодный пчеловод в пятом поколении. У моего прапрадеда было больше 300 бортей, не колод, а именно бортей. Это дупла в деревьях. У меня есть колода из дерева, в котором мой прадед разводил пчел. Этому дереву лет 300. К сожалению, оно засохло и упало. Но я сделал из него колоду. Обычный рамочный улей для пчел — неестественная среда обитания. От этого они слабые, больные. Колоды и борти — это не просто дань традиции. Они помогают сохранить генофонд наших пчел».

Человек против пчел

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Пчелы опыляют 80 процентов всей растительности,— говорит профессор Анатолий Савин, ведущий специалист ФНЦ Пчеловодства по медоносам.— Они нам как виду необходимы для выживания. Не будет пчелы, не будет еды у нас на столе. Но почему-то на недостаток пчел, на недостаток опыления обращают очень мало внимания в России. У нас пчел раза в четыре меньше, чем нужно,— 3,5 млн пчелосемей. Чтобы полноценно опылять сельхозкультуры, необходимо 10–12 млн пчелосемей. Так как пчел недостаточно, другие факторы повышения урожайности — удобрения, дополнительное орошение — не работают. Приведу простой пример. Обычно у нас на гектар приходится 0,2 пчелосемьи. А нужно 1–2. В Алтайском крае специально на поля гречихи приглашают пчеловодов. Они привозят пчел для опыления. И там урожайность гречки 30 центнеров с гектара, а в Рязанской области 8 центнеров с гектара. Они пчеловодов не приглашают. Большие проблемы со среднерусской пчелой, которая традиционно у нас жила. В средней полосе России ее почти не осталось».

Отечественную среднерусскую пчелу подкосила страсть пчеловодов к наживе и коррупция.

«Очень многие пчеловоды зарабатывают благодаря так называемой роебойной системе,— объясняет Иван Пигарев, руководитель Ассоциации развития естественного пчеловодства в России.— Каждую весну в Россию приезжают сотни фур с пчелами из Узбекистана. Это даже пчелами назвать нельзя. Выродившаяся, нежизнеспособная порода. Их очень дешево продают. Пчеловоды покупают. Они не только дешевые, но и добрые. То есть удобные в содержании. Мед свой не защищают: "Да берите сколько хотите, еще насобираем". Им же не нужно переживать зиму. В итоге у пчел весь мед забирают, а их осенью просто вытряхивают из ульев. Эти пчелы к нашему климату не приспособлены. Поэтому с первыми холодами они погибают. Это очень выгодно. И большая часть меда на наших прилавках делается именно таким способом. Даже если отбросить моральную сторону дела, сложившаяся система крайне губительна для нашей среднерусской пчелы».

Узбекские трутни скрещиваются со среднерусской пчелкой, и гибридное потомство получается слабым, хуже переносит холода. «Наша среднерусская пчела таким образом практически выродилась»,— констатирует Иван Пигарев.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Мы теряем положительные свойства породы,— сокрушаются в ФНЦ Пчеловодства,— среднерусская пчела способна на мощнейшую работу в короткий период времени. Она способна за 2–4 недели собрать очень много меда, остальные пчелы работают гораздо медленнее».

Привозные пчелы не только дешевые и добрые, но и больные.

«Привозные пчелы не проходят необходимых карантинных мероприятий,— рассказывает Анатолий Савин.— Фуры с узбекскими пчелами заезжают в Россию каким-то образом без всяких эпидемиологических допусков и разрешений. В итоге они распространяют болезни».

Добрые и больные

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Очень многие пасеки в России заражены клещом Варроа.

«Когда он появляется, большая часть популяции погибает,— объясняет Иван Пигарев,— но другая приспосабливается и нормально с ними сосуществует. Это естественный отбор. В паре "хозяин — паразит" всегда есть движение к взаимной стабильности. Клещу не выгодно, чтобы пчелиная семья умирала, потому что он сам вместе с ней погибнет. Клещ приспосабливается, пчелиная семья к нему приспосабливается. Все это естественным образом может стабилизироваться. Но сельское хозяйство не может позволить себе смерти большого количества пчел. Поэтому пчел настойчиво лечат. Кислотами, антибиотиками. Все это негативно сказывается на пчелах, их потомстве и на свойствах меда. Ответственные пчеловоды стараются лечить природными средствами, но таких немного».

Еще один страшный враг пчел в Росси — это рапсовые поля. Бескрайние моря желтых цветочков выращивают, чтобы потом продать их в страны Евросоюза. Там рапс перерабатывают в экологичное биотопливо. Только вот выращивание рапса крайне неэкологично. Рапсовые поля семь раз за сезон обрабатывают пестицидами. Это уничтожает всю жизнь в почве и пчел, которые эти поля опыляют. По данным ФНЦ Пчеловодства, в прошлом году в России из-за рапсовых полей погибли 40 тысяч семей пчел. «В прошлом году пчеловодный мир очень сильно пострадал от рапса у нас в стране,— грустно говорит Анатолий Савин.— Суды идут, пчеловоды судятся. Их должны оповещать прежде, чем начать обрабатывать поля. Но это не делается. Вряд ли, конечно, пчеловоды чего-то добьются». В Европе производство рапса сокращается именно из-за гибели пчел. Там, чтобы защитить опылителей, полтора года назад введен запрет на использование сильных гербицидов на полях. Фермеры перешли на другие пестициды, менее экономичные и эффективные, а некоторые вообще отказались от выращивания рапса.

Пчелы могли бы прятаться в лесах от губительного влияния человека. Но они выродились в российских лесах и теперь живут преимущественного с человеком.

«Наши леса сильно обеднели,— объясняет Иван Пигарев.— Там просто нет старых толстых деревьев с дуплами, где могли бы поселиться пчелы». Например, на Южном Урале 99 процентов пчелиных семей содержится в рамочных ульях и только 1 процент живет в лесах.

Ключевые опылители

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Иван Пигарев залезает на сосну. Там на высоте пяти метров борть. Специальным образом вырубленное дупло. Нужно открыть дверку, которая закрывает дупло. За ней длинные языки сот. «Среднерусская пчела — темненькая и волосатенькая»,— рассказывает он. Иван покупает их в специальных питомниках и заселяет свои колоды. В некоторых регионах России ведутся работы по сохранению среднерусской пчелки. Например, в Башкортостане, Татарстане, Орле, в Пермском крае.

«Многие считают, что колодное пчеловодство — это странная старообрядческая традиция,— объясняет Иван.— Но это совершенно не так. Мы занимаемся важной научной работой. Естественное пчеловодство — научно-практические направление, основной идеей которого является максимальный возврат пчел в ситуацию естественного отбора. Чтобы к ним вернулась жизнестойкость и выравнивался генофонд, чтобы они не вырождались. Колодное пчеловодство дает мало меда. Но вся эта история на самом деле не про мед, а про пчел. Колодные пасеки ради них делаются, а не ради меда. То, что пчелы являются ключевыми опылителями на планете, в тысячу раз важнее того, что они дают мед».

Пчелы в колодах строят соты так, как им вздумается. Максимально естественным и удобным для себя образом. Их не подкармливают, не лечат, и зимуют они в колодах. Обычные пчеловоды на зиму убирают ульи в теплые помещения.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Мы следим за тем, как пчелы сами справляются с клещом,— рассказывает Иван,— как они размножаются, как переживают зимы. Чем больше будет пчел, которые живут не в ульях, а в колодах, тем более жизнестойкой будет популяция пчел».

С 2014 года ежегодно проводятся конференции по естественному пчеловодству. А в прошлом году в стране была зарегистрирована Ассоциация развития естественного пчеловодства. Сейчас в ней 50 человек, но колодным и бортевым пчеловодством в стране занимается гораздо больше людей. Пчел в колодах и бортях разводят под Ярославлем, Псковом, в Пермском крае и Башкортостане...

Владелец колодной пасеки под Уфой Фанис Халилов все свои 70 колод сделал сам. Так, как его учил дед.

«С восьми лет я мечтал, что у меня будет много колод,— рассказывает он,— как у моего прадеда». Шесть лет назад он взял в аренду несколько гектаров земли и постепенно изготавливал колоды. Дело это небыстрое. Дупло в колоде или в дереве должно быть высотой в метр, а шириной от 28 до 32 сантиметров. Тогда пчелы строят соты длинными языками, и часть этих языков удобно срезать.

«Дерево для колоды должно быть очень толстым,— рассказывает Фанис Халилов.— Его надо привезти и год-два сушить. Сушка должна быть естественная. Сырая колода лопается пополам. Весной на второй год можно делать дупло, обжечь его и поставить внутри небольшие крестовины, чтобы соты не обрывались. Я дупла мажу всякими травками для привлечения пчел. Мелиссой, например. Вниз нужно положить сухой камыш и папоротник — это для правильной терморегуляции внутри дупла».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Но можно делать борть и в деревьях. У Фаниса есть такая в старой иве. «На дереве дупло делается точно так же, как и в колоде,— объясняет он,— есть специальный кожаный ремень кирам. С помощью него влезаешь на дерево. Потом под ноги ставишь лянге — полукруглую дощечку, которая закрепляется веревкой. Затем с помощью веревки поднимаешь инструменты и делаешь дупло. Наверху другая влажность, другой ветер. Для пчел это максимально естественно».

Борть и колоду не нужно обслуживать. Пчеловоды заглядывают туда два раза в год. Весной, чтобы проверить, как пчелы пережили зиму, и осенью, чтобы срезать часть сот. Весь год пчелы прекрасно живут без участия человека.

«Мед мы собираем один раз в год после 10 сентября,— говорит Фанис,— получается 5–15 кг с одной колоды. Это в 10 раз меньше, чем в обычном пчеловодстве. Прибыли особой не приносит».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Ассоциация развития естественного пчеловодства планирует создавать заповедники пчел на базе охраняемых природных территорий. Развешивать колоды в лесах. Администрации некоторых заповедных территорий уже дали свое согласие. «Мы хотим заселять рои в леса,— рассказывает Иван Пигарев,— и наблюдать за ними. Но дело в том, что пчелы относятся к Минсельхозу. И это всегда про мед. А мы хотим проект не ради меда делать, а ради пчел, ради решения в конечном счете проблемы колоссального недостатка опыления. И хочется, конечно, чтобы этот проект был на государственном уровне».

В следующем году Всемирный конгресс пчеловодов пройдет в Уфе. И Минсельхоз выбрал пасеку Фаниса Халилова официально-протокольной. К нему поедут перенимать опыт десятки иностранных делегаций.

В ФНЦ Пчеловодства надеются на скорейшее принятие закона о пчеловодстве. Он уже 10 лет пылится в Госдуме. Закон должен регулировать взаимоотношения между пчеловодами и владельцами сельхозполей. Защищать пчел от пестицидов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Пчелы — это космос,— уверяет Иван Пигарев,— на самом деле это мы зависим от них, а не они от нас. А человек с пчелами ведет себя как паразит. Ничего хорошего для них не делает, только забирает мед и способствует исчезновению вида».

«Обычно пчеловоды на зиму убирают пчел в теплые помещения. Мои прекрасно зимуют в колодах,— с любовью говорит Фанис Халилов,— в минус тридцать подходишь к колоде, прикладываешь ухо к летку — оттуда тепло идет и гул такой стоит "у-у-у-у". Значит, все хорошо, живы-здоровы, сильные, значит, наши пчелы».