Как ЦИК говорю и как женщина

9 июля президент России Владимир Путин встретился с председателем ЦИКа Эллой Памфиловой и поблагодарил ее за проделанную работу. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников находится под впечатлением, какое Элла Памфилова произвела на Владимира Путина, а также воодушевлен признанием в том, что у нее в кабинете есть прямой телефон связи с президентом, по которому она всегда, если что, сможет набрать его, и наоборот. А также стало известно, что грядущее масштабное сентябрьское голосование тоже будет растянуто на несколько дней.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Результат всенародного голосования и окончательный счет на табло, без сомнения, имели значение для Владимира Путина в связи со встречей с главой ЦИКа, но все-таки главным для него сейчас скорее было то, с какой безоглядностью Элла Памфилова ринулась в пучину проблем, связанных с этим голосованием, и как решила их все, по сути, до одной.

— И дело,— рассказал Владимир Путин,— не только в том, что вы лично очень многое сделали для того, чтобы организовать работу избирательных участков в центре и на местах, чтобы 1 июля 2020 года была проведена кампания по организации общероссийского голосования по вопросу одобрения изменений в Конституцию Российской Федерации, но вместе с вами работала огромная армия членов избирательных комиссий: и Центральной избирательной комиссии, и на местах.

И вот они ведь тоже сработали как единая машина, и каждый чувствовал себя ее винтиком. Винтиком не Эллы Памфиловой, нет, а всей машины этой в высоком смысле этого слова.

— В высшей степени демократически было все организовано,— подтвердил президент,— насколько я понимаю, с минимальным количеством нарушений! Во всяком случае, наблюдатели об этом говорят и представители СМИ тоже.

То есть иногда и мнение СМИ дорого стоит. Есть и такие ситуации.

— И с ними нужно было выстроить соответствующим образом работу: с представителями СМИ,— признал президент,— с наблюдателями… Это вообще колоссальный объем! При всем при том, что были предприняты все меры, связанные с обеспечением безопасности, социальной дистанции и так далее, все-таки члены избирательных комиссий работали напрямую с людьми, и в этом смысле они тоже здоровьем своим, можно сказать, рисковали.

Это для него был, кстати, мощнейший аргумент в их пользу. Наградят. И видимо, гораздо больше народу, чем вначале предполагалось. Чем как обычно, в смысле.

— Хотя результаты работы…— добавил Владимир Путин,— я сейчас говорю не про политические результаты, а просто чисто технические, эпидемиологические, если можно так сказать, употребить в данном случае такое выражение… Говорят о том, что с этой точки зрения, с точки зрения обеспечения безопасности все было сделано просто идеально! И среди членов избирательных комиссий не было никаких, слава богу, проявлений, связанных с эпидемией, и после всех этих мероприятий 1 июля очевидно, что и специалисты, доктора отмечают, что никаких ни вспышек у нас нет, ни роста заболеваемости, а наоборот, продолжается дальнейшее снижение.

Победитель праздновал свою победу, и никто не мог сказать, что он не имеет на это права. В конце концов, один из главных упреков был же именно в этом: повел людей на верную гибель… А нет, все живы-здоровы, чего и вам желают, хоть вы и желали им совсем не того же.

— Владимир Владимирович, огромное вам спасибо за постоянную поддержку! — тут же расчувствовалась Элла Памфилова.

Ведь по-хорошему ей не следовало этого говорить. Что значит поддержка президента в таком вопросе? Это же можно расценить и как влияние, и даже как давление, если захотеть.

— Если позволите,— продолжила она,— я несколько слов скажу, как мы это оцениваем.

Элла Памфилова честно и озабоченно заглянула в свои листочки, чтобы не сбиться, и правильно сделала.

Ей не стоило начинать говорить от себя, а то бы сразу что-то прорвалось искреннее, женское, от самой души, то есть все то, что главе ЦИКа не показано в такой ситуации, и то, что все равно постоянно в случае с ней прорывается просто в какой-то космос… А главное, она ведь за собой все это знает и вот написала себе все, а все равно шансов, что просто прочтет и остановится, почти не было. Да нет, совсем не было. Скажет от себя, скажет как думает.

Но пока она еще читала:

— Голосование прошло в условиях максимальной санитарно-эпидемиологической безопасности для здоровья граждан. Все нам помогали, и все меры были предприняты: обеспечение средствами индивидуальной защиты всех участников голосования и остальное. Все было сделано для того, чтобы люди спокойно могли голосовать, не беспокоясь о здоровье. Более того, голосование прошло в условиях максимальной доступности. То есть у участников голосования, у граждан, была возможность выбрать, что им наиболее удобно: когда, в какое время, где и каким образом проголосовать.

И теперь Элла Памфилова наконец оторвалась от текста и с удовлетворением добавила:

— Это была беспрецедентная вещь!

Ну и пошло дело:

— Вообще я хочу сказать, что само по себе голосование прошло абсолютно свободно, открыто и прозрачно. Можно утверждать, что общероссийское голосование вообще стало концентрированным выражением прямой демократии! Вот концентрированным! Я на этом настаиваю! — воскликнула она.— И пусть со мной кто-нибудь поспорит!

Она вызывала на бой любого. Проблема была в том, что кто-то ведь мог и согласиться. И дело не в том, что она тогда проиграла бы. Совершенно необязательно. Просто совсем страшно переволновалась бы тогда из-за своей огромной ранимости, и нам было бы больно даже смотреть на это, просто невыносимо, и это совсем не ирония, нет.

—…Поскольку было обеспечено прямое волеизъявление наших граждан России по главному закону страны! А почему концентрированное? — переспросила себя Элла Памфилова.— Да потому что вы правы, спасибо огромное от моих коллег из всех комиссий!

Да нет, не потому же, что Владимир Путин был прав, волеизъявление граждан было прямым и концентрированным проявлением демократии. Или поэтому тоже?

— Сами по себе наши избирательные комиссии тоже представляют собой репрезентативный срез общества,— добавила Элла Памфилова.— Почти 900 человек (она хотела сказать «900 тысяч человек».— А. К.) представляют разные уровни комиссий. Это же тоже представители! Туда направлены работать представители более 40 политических партий, огромное количество общественных движений! Это дополнительно! То есть люди, которые обеспечивали голосование, сами представляли такой широкий срез общества! Более того, 526 наблюдателей!

Она опять пропустила слово «тысяч» — от избытка чувств, от здорового волнения: могла и пропустить, и добавить, и это тоже вызывало сильное беспокойство за нее.

— Которые работали все семь дней при всех способах голосования! Тоже!.. Ведь кто они такие?.. Более половины… 18 партий наблюдателей направили… Были наблюдатели от 18 партий… 1600 общественных и некоммерческих организаций… Это тоже широкий срез общества! Вот почему я считаю, что это концентрированное выражение прямой демократии, когда люди без посредников могли выразить свою волю! Поэтому мне было вообще странно… По-моему, только очень странные люди могли быть против такого волеизъявления! Только очень странные люди!..— со значением произнесла Элла Памфилова.

И дело в том, что она снова говорила искренне. И по-честному отстаивала свою правоту. Ей было странно, что при таком количестве наблюдателей все это могло кому-то не понравиться. Каким-то странным людям. Очень уж странным… Назовем их так…

Да, иностранных наблюдателей не было. Но это только на первый взгляд было очень странно. Потому что, если разобраться, и они были. Просто не бросались в глаза.

— Ведь оно действительно прошло беспрецедентно открыто и прозрачно! — увлеченно рассказывала Элла Памфилова.— 11 тысяч журналистов представляли две с половиной тысячи разного рода изданий — средств массовой информации, включая ведущие издания мировые! Вот просто пример приведу! Я не знаю, где еще, в каких странах так свободно и вольно они себя чувствовали! Они могли поехать в любую точку, наблюдать на любом избирательном участке, то есть освещать это!

Между прочим, и правда никто не скажет, что это не так. Другой вопрос, что не надо было, может, так волноваться, так как создавалось впечатление, что Элла Памфилова оправдывается сейчас, так как понимает, в чем ее подозревают… А разве было в чем ее подозревать?

Более того, если когда-нибудь, не дай бог, выяснится, что где-то что-то было и в самом деле масштабно фальсифицировано, она будет переживать больше, чем кто бы то ни было; для нее это будет самый страшный удар. И уж если это делать, то точно без нее. Она не переживет.

— Приведу пример, вот «Рейтер» (информационное агентство.— А. К.). Они в Подмосковье на одном участке все семь дней присутствовали, наблюдали, как это происходит! — воскликнула Элла Памфилова.— Нашим журналистам, которые работают за рубежом, да и самому «Рейтер» только мечтать можно! В той же Великобритании вообще просто запрещено это наблюдение, то есть вот на участках присутствие СМИ. А в Штатах, чтобы получить разрешение, надо обращаться непосредственно в комиссию, в основном им отказывают. То есть у нас это все было свободно! Все свободно было, открыто, и мы ничего не скрывали!

У нее были еще аргументы:

— Более того, почему еще беспрецедентно открыто и прозрачно? В 81 регионе было организовано видеонаблюдение! Все можно было наблюдать! Ни в одной стране мира нет такого широкого видеонаблюдения, как у нас оно организовано! И более: в режиме онлайн и явка, и результаты голосования… И я не знаю, какие тут вообще можно предъявить претензии!..

Ей было, конечно, досадно, что все равно предъявляют.

— Как результат,— сообщила глава ЦИКа,— у нас по итогам беспрецедентно низкое… Никогда не было такого низкого… Количество нарушений. 33 всего нарушения, которые мы считаем…

Нарушениями, хотела она сказать. Но не сказала. Тех, которые они не считали нарушениями, было, конечно, больше.

— Мы их выявили и предотвратили вовремя,— рассказала Элла Памфилова.

Тут, конечно, было противоречие. Если уж нарушение выявлено, значит, оно состоялось. Его нельзя выявить, пока оно не случилось. Тем более предотвратить, когда оно уже выявлено. Но она что-то другое имела в виду. Что-то более безобидное.

— То есть это такой результат, за который, правда, Владимир Владимирович, не стыдно,— призналась Элла Памфилова.

Причем никакой не глава ЦИКа она была сейчас. А так, с одной стороны, по-женски, а с другой — по-товарищески сказала.

Ей и правда было не стыдно.

— Элла Александровна,— поднаправил ее президент к следующему рассуждению,— теперь надо готовиться к сентябрю, к сентябрьским выборам, общероссийским.

Она подхватила:

— Готовимся уже! Уже вовсю идет! У нас очень много, почти 8700 разного рода кампаний, разного уровня, будет проходить в 83 регионах. Все необходимые меры уже предприняты!

В общем, стыдно не будет. Ни ей, ни ему.

Но тут все-таки оказались и новости, хоть и предсказуемые:

— Владимир Владимирович, мы сейчас… Поскольку оказалось, что по итогам исследований… Владимир Владимирович, после того как прошло общероссийское голосование, и социологическими службами было проведено исследование, опросили людей. Оказалось, что им очень понравились те процедуры, которые мы предложили…

Все-таки, справедливости ради, не всем. Но кому-то — да, без сомнения, очень. Все-таки очень большая практическая польза оказалась от этого.

— Мы сейчас продумываем с учетом того, что все-таки хоть и гораздо лучше стало,— добавила Элла Памфилова,— но в разных регионах по-разному складывается эпидемиологическая ситуация… Может быть…

Она медлила, так как это все-таки было ответственное решение и, чтобы его обнародовать, нужна была некоторая решимость, потому что может в результате возникнуть потом желание опять оправдываться, а зачем, тем более на пустом месте?..

— Ну конечно, не семь дней,— сказала она наконец,— это нереально, но рассмотреть возможность не одного дня голосования, чтобы тоже обеспечить вот эту безопасность, а два или три дня!.. Обсудим, посмотрим еще какие-то меры, которые в нынешней ситуации обеспечивают полную безопасность и дают дополнительные возможности людям проголосовать… Остальное все вроде готовим…

— Элла Александровна, нужна какая-то помощь, поддержка в связи с подготовкой к сентябрьским выборным кампаниям? — вышел на финишную прямую президент.

— Пока справляемся сами,— заверила она.— У нас очень хорошие отношения и с правительством… И все ведомства… И с Роспотребнадзором. Надеюсь, что справимся… Ну, Владимир Владимирович!.. Если в крайнем случае… Если что-то понадобится, то ну конечно! У меня с вами прямая связь, прямой телефон (она приветливо махнула рукой в сторону телефона.— А. К.)… Если что, я к вам обращусь!..

Да можно даже не сомневаться!