Событие недели — "Реквием по мечте" (Requiem for the Dream, 2000) Даррена Аронофски, вундеркинда американского независимого кино, очаровавшего, как выяснилось благодаря "Реквиему" преждевременно, критику своим полнометражным дебютом "Пи" (Pi, 1998) (18 января, Первый канал, 0.30). "Пи" было снятой в экспрессионистской манере, черно-белой абсурдистской притчей о гениальном математике, случайно открывшем число мира. Преследуемый одновременно каббалистами и олигархами, намеревавшимися использовать сокровенное знание для установления мирового господства, герой предпочитал впасть в спасительное забвение. Кафкианский мрак в "Пи" смягчался типично нью-йоркским еврейским юмором. Аронофски казался милым оригиналом, все газеты пересказывали историю, как накануне премьеры "Пи" он колесил по ночному Нью-Йорку и писал название своего опуса где только можно. В "Реквиеме по мечте", поставленном по книге злобного мизантропа, крупного писателя-натуралиста Хьюберта Селби-младшего, режиссер показал зубы: фильм шокирует, вызывает порой отвращение и ужас. Хотя начинается все вполне благостно. Мирок чудаковатых еврейских пенсионеров с Кони-Айленда. Мать героя, Сара Гольдфарб, проводит время перед телевизором: мечта ее жизни — принять участие в любимой телевизионной игре. Ее сын Гарри, его подруга Мэрион и лучший кореш Тайрон ширяются героином и нюхают кокаин, однако до поры до времени это не выходит за рамки легкого увлечения. У них тоже есть своя мечта о светлом будущем, ведь они так молоды. Некоторые эпизоды из первой части фильма могут даже вызвать смех. Гарри периодически, когда не хватает денег на дозу, выносит из дома телевизор, без которого мама жить не может. Мама в курсе: телевизор неизменно возвращается на место. Впрочем, финансовые проблемы детки решают, приторговывая зельем. Но вскоре наркокомедия обрушивается в такую чернуху, по сравнению с которой отечественная перестроечная мракотень покажется сказкой для детей младшего дошкольного возраста. Дозы увеличиваются, сладкие грезы перерастают в матерые кошмары. Хуже всего то, что на наркотики подсаживается и пенсионерка Сара. По ее мнению, приглашение на игру может прийти в любую минуту, следовательно, надо быть в форме, то есть надеть свое любимое красное платье. Беда в том, что с тех пор, как Сара надевала его в последний раз, она растолстела раза в три. Добрый доктор пичкает ее амфитаминами, в результате чего она не то что худеет, а превращается в бредящий живой скелет. Аронофски не жалеет натуралистических деталей: гниющие вены, гангренозные раны на руках наркоманов, безумные глаза и запавшие щеки Сары, Мэрион, потешающая дилеров совокуплением на сцене. Режиссер явно переборщил: велико искушение заподозрить его в конъюнктуре, в том, что его показной морализм — лишь алиби для отвратительного вуайерства. Но, с другой стороны, в "Реквиеме по мечте" нет и следа той скрытой пропаганды наркотиков, которая характерна для многих современных фильмов. Похоже, что он выплескивает на экран вполне искренние ужас и отвращение. Шедевр недели — "Особенный день" (Una Giornata particolare, 1977) Этторе Сколы, одного из лидеров итальянской "новой волны", фильм, в котором сыграли одни из своих лучших ролей Софи Лорен и Марчелло Мастроянни (16 января, "Культура", 21.50, *****). Собственно говоря, весь фильм — их дуэт, однако Скола виртуозно вписывает камерную драму двух одиноких людей в пространство большой истории. Летом 1938 года Гитлер прибывает в Италию с официальным визитом, который должен закрепить на веки вечные ось Берлин--Рим. Все население от мала до велика высыпает на улицы встречать могущественного союзника. В многоквартирном римском доме остаются двое. Она — замороченная бытом, образцовая и предпочитающая не задаваться никакими вопросами домохозяйка, жена чернорубашечника, находящая отдохновение, выкладывая из пуговиц портрет дуче. Он — интеллектуал, очевидно, гей, высылаемый властями из Рима и балансирующий на грани самоубийства. Между двумя противоположными во всем людьми возникает человеческий диалог, чуть ли не любовь. Естественно, это чувство никого не спасет: в безвоздушном воздухе тоталитарного режима, фантастически переданном Сколой, утопающие могут лишь на мгновение соприкоснуться руками. "Антоньета" (Antonieta, 1982) еще одного европейского классика, испанца Карлоса Сауры, — барочная и вполне феминистская история о запараллеленных женских судьбах: мексиканской писательницы, покончившей собой в 1931 году в соборе Парижской Богоматери, и французской журналистки, расследующей ее смерть спустя полвека (17 января, "Культура", 22.20, **). Тема переселения душ не чужда и "Полночи в саду добра и зла" (Midnight in the Garden of Good and Evil, 1997), блестящему авторскому фильму Клинта Иствуда, в котором ненавязчивая криминальная интрига отступает на задний план перед живописанием фантастического южного города Саванны, куда профессия заносит героя, обозревателя антикварного журнала (17 января, РТР, 3.05, *****). Иствуд передал сам влажный воздух Саванны, населенной экстравагантными аристократами. Здесь старый слуга выгуливает давно умершую собаку-невидимку, дряхлая леди водит свой лимузин, усадив шофера на заднее сиденье, поскольку не может "доверить такую машину черномазому", куролесит на вечеринках трансвестит Леди Шабли, сыгравший самого себя, шкафы старинных особняков набиты скелетами, и все без исключения обращаются за помощью к Минерве, жрице культа вуду. "Две стороны экрана" (State and Main, 2000) известного драматурга и время от времени режиссера Дэвида Мэмета — крепко сколоченная, но чересчур театральная комедия на бессмертную тему: приехавшая в провинциальный Вермонт съемочная группа погружается в пучину дрязг и скандалов (19 января, РТР, 2.50, **). Гораздо забавнее смотрится старая добрая комедия английского мастера Кена Эннакина "Цвет денег" (Value for Money, 1955), в которой внезапно разбогатевший молодой человек попадает в руки взбалмошной танцовщицы (16 января, "Культура", 1.25, **).
Телекино с 16 по 22 января
Событие недели — "Реквием по мечте" (Requiem for the Dream, 2000) Даррена Аронофски, вундеркинда американского независимого кино, очаровавшего, как выяснилось благодаря "Реквиему" преждевременно, критику своим полнометражным дебютом "Пи" (Pi, 1998) (18 января, Первый канал, 0.30). "Пи" было снятой в экспрессионистской манере, черно-белой абсурдистской притчей о гениальном математике, случайно открывшем число мира. Преследуемый одновременно каббалистами и олигархами, намеревавшимися использовать сокровенное знание для установления мирового господства, герой предпочитал впасть в спасительное забвение. Кафкианский мрак в "Пи" смягчался типично нью-йоркским еврейским юмором. Аронофски казался милым оригиналом, все газеты пересказывали историю, как накануне премьеры "Пи" он колесил по ночному Нью-Йорку и писал название своего опуса где только можно. В "Реквиеме по мечте", поставленном по книге злобного мизантропа, крупного писателя-натуралиста Хьюберта Селби-младшего, режиссер показал зубы: фильм шокирует, вызывает порой отвращение и ужас. Хотя начинается все вполне благостно. Мирок чудаковатых еврейских пенсионеров с Кони-Айленда. Мать героя, Сара Гольдфарб, проводит время перед телевизором: мечта ее жизни — принять участие в любимой телевизионной игре. Ее сын Гарри, его подруга Мэрион и лучший кореш Тайрон ширяются героином и нюхают кокаин, однако до поры до времени это не выходит за рамки легкого увлечения. У них тоже есть своя мечта о светлом будущем, ведь они так молоды. Некоторые эпизоды из первой части фильма могут даже вызвать смех. Гарри периодически, когда не хватает денег на дозу, выносит из дома телевизор, без которого мама жить не может. Мама в курсе: телевизор неизменно возвращается на место. Впрочем, финансовые проблемы детки решают, приторговывая зельем. Но вскоре наркокомедия обрушивается в такую чернуху, по сравнению с которой отечественная перестроечная мракотень покажется сказкой для детей младшего дошкольного возраста. Дозы увеличиваются, сладкие грезы перерастают в матерые кошмары. Хуже всего то, что на наркотики подсаживается и пенсионерка Сара. По ее мнению, приглашение на игру может прийти в любую минуту, следовательно, надо быть в форме, то есть надеть свое любимое красное платье. Беда в том, что с тех пор, как Сара надевала его в последний раз, она растолстела раза в три. Добрый доктор пичкает ее амфитаминами, в результате чего она не то что худеет, а превращается в бредящий живой скелет. Аронофски не жалеет натуралистических деталей: гниющие вены, гангренозные раны на руках наркоманов, безумные глаза и запавшие щеки Сары, Мэрион, потешающая дилеров совокуплением на сцене. Режиссер явно переборщил: велико искушение заподозрить его в конъюнктуре, в том, что его показной морализм — лишь алиби для отвратительного вуайерства. Но, с другой стороны, в "Реквиеме по мечте" нет и следа той скрытой пропаганды наркотиков, которая характерна для многих современных фильмов. Похоже, что он выплескивает на экран вполне искренние ужас и отвращение. Шедевр недели — "Особенный день" (Una Giornata particolare, 1977) Этторе Сколы, одного из лидеров итальянской "новой волны", фильм, в котором сыграли одни из своих лучших ролей Софи Лорен и Марчелло Мастроянни (16 января, "Культура", 21.50, *****). Собственно говоря, весь фильм — их дуэт, однако Скола виртуозно вписывает камерную драму двух одиноких людей в пространство большой истории. Летом 1938 года Гитлер прибывает в Италию с официальным визитом, который должен закрепить на веки вечные ось Берлин--Рим. Все население от мала до велика высыпает на улицы встречать могущественного союзника. В многоквартирном римском доме остаются двое. Она — замороченная бытом, образцовая и предпочитающая не задаваться никакими вопросами домохозяйка, жена чернорубашечника, находящая отдохновение, выкладывая из пуговиц портрет дуче. Он — интеллектуал, очевидно, гей, высылаемый властями из Рима и балансирующий на грани самоубийства. Между двумя противоположными во всем людьми возникает человеческий диалог, чуть ли не любовь. Естественно, это чувство никого не спасет: в безвоздушном воздухе тоталитарного режима, фантастически переданном Сколой, утопающие могут лишь на мгновение соприкоснуться руками. "Антоньета" (Antonieta, 1982) еще одного европейского классика, испанца Карлоса Сауры, — барочная и вполне феминистская история о запараллеленных женских судьбах: мексиканской писательницы, покончившей собой в 1931 году в соборе Парижской Богоматери, и французской журналистки, расследующей ее смерть спустя полвека (17 января, "Культура", 22.20, **). Тема переселения душ не чужда и "Полночи в саду добра и зла" (Midnight in the Garden of Good and Evil, 1997), блестящему авторскому фильму Клинта Иствуда, в котором ненавязчивая криминальная интрига отступает на задний план перед живописанием фантастического южного города Саванны, куда профессия заносит героя, обозревателя антикварного журнала (17 января, РТР, 3.05, *****). Иствуд передал сам влажный воздух Саванны, населенной экстравагантными аристократами. Здесь старый слуга выгуливает давно умершую собаку-невидимку, дряхлая леди водит свой лимузин, усадив шофера на заднее сиденье, поскольку не может "доверить такую машину черномазому", куролесит на вечеринках трансвестит Леди Шабли, сыгравший самого себя, шкафы старинных особняков набиты скелетами, и все без исключения обращаются за помощью к Минерве, жрице культа вуду. "Две стороны экрана" (State and Main, 2000) известного драматурга и время от времени режиссера Дэвида Мэмета — крепко сколоченная, но чересчур театральная комедия на бессмертную тему: приехавшая в провинциальный Вермонт съемочная группа погружается в пучину дрязг и скандалов (19 января, РТР, 2.50, **). Гораздо забавнее смотрится старая добрая комедия английского мастера Кена Эннакина "Цвет денег" (Value for Money, 1955), в которой внезапно разбогатевший молодой человек попадает в руки взбалмошной танцовщицы (16 января, "Культура", 1.25, **).