В Мариинском театре стартовал двухмесячный марафон, на дистанции которого одной из самых консервативных балетных трупп мира предстоит справиться с тремя балетами самого радикального хореографа современности Уильяма Форсайта. Рассказывает ПАВЕЛ ГЕРШЕНЗОН.
Тоска по Форсайту
С тех пор как лет 15 назад в домашних видеотеках появилась запись репетиции в Парижской опере (человек в очках, непрерывно жующий огромный сэндвич, импровизирует под электронную музыку буквально сногсшибательные комбинации вместе с восходящей звездой Сильви Гиллем), многое стало проверяться по Форсайту: "Ну, этому до Форсайта как до Луны". Хореограф стал у нас мерилом "современности", как до того этим мерилом был Бежар, а до Бежара — Ролан Пети (Баланчина никогда в этих построениях не использовали). При этом "живьем" танцев Форсайта никто не видел.
В 1991 году, во время гастролей балета Парижской оперы в Большом театре, танцы Форсайта наконец увидели. Комбинации имели странное название In The Middle, Somewhat Elevated (что-то типа "В середине, чуть выше"), и казалось, что исполнялись самоубийцами — настолько экстремальна была их техника. Кто был тогда в театре, помнит ощущения: русский балет в очередной раз отстал навсегда.
Через некоторое время французское телевидение выпустило сериал "Век танца", где было прослежено движение "балета" и "танца" в ХХ веке. Форсайт появился в финале: "Я играл рок, слушал радио, танцевал на кухне рядом с холодильником и смотрел телевизор. Мне нравился Фред Астер". Мы узнали, что он выучился в классической балетной школе, где преподавали русские — бывшие артисты Баланчина. "От Баланчина мне хотелось научиться четкости и ясности". Мы узнали также о "кинесфере Лабана", сферическом пространстве, которое образуется вокруг танцующего тела, о децентрализации, дестабилизации и выявлении скрытых резервов человеческого тела и еще о многих полезных вещах, но главное — фильм, который добросовестно помещал танец ХХ века в контекст искусства, связал Форсайта с "деконструктивизмом".
Балетных артистов (тех, кто сообразил записать на видео этот фильм и мог принести кассету) стали приглашать в модные салоны, чтобы посмотреть, как хореограф Форсайт цитирует своего друга архитектора Даниэля Либескинда, с которым, оказывается, практикует архитектурные инсталляции. Сам Либескинд увлеченно комментировал свой нашумевший проект реконструкции Берлина. На экране мелькали эскизы скандальной Захи Хадид вперемежку с супрематическими павильонами Бернара Чуми в модном парижском парке La Villette и кордебалетными композициями форсайтовского балета Artifact.
Меж тем "русский балет" продолжал жить своей жизнью. В Большом началось смутное время, худрук Вячеслав Гордеев заявил в интервью Ъ, что ни за что не допустит в Большом "маргинальной атмосферы", царящей на спектаклях во Франкфурте, и о Форсайте в Москве постарались забыть, напоследок запретив ему разрекламированную инсталляцию у стен Кремля. В московской архитектуре восторжествовал "лужковский стиль", а в Большом балете "авангардом" сочли опусы 75-летнего тогда Ролана Пети.
Инициативу перехватил провинциальный Петербург. В 2001 году на балетном фестивале "Мариинский" произошла осечка: в последнюю минуту кто-то из танцоров Франкфуртского балета порвал связки, и "Приблизительная соната" была со стонами вычеркнута из сверстанного гала-концерта. Директор балетной труппы Вазиев не сдавался: исправно летал во Франкфурт на премьеры и вкрадчиво обрабатывал словоохотливого Билла. Разговоры увенчались успехом: решив, что пусть лучше гора пойдет к Магомету, господин Вазиев привез четырех солистов Мариинки к Форсайту во Франкфурт. "Мы бросили вещи, поспали два часа и отправились на урок, — рассказывает прима Мариинки Диана Вишнева, — Форсайт пришел специально ради нас. Он хотел посмотреть, как мы двигаемся. Сначала было дико — никто не мог повторить ни одного движения. Казалось, мы совсем не владеем координацией. Мы не улавливали текст и чувствовали себя какими-то кондовыми. Потом Форсайт начал объяснять механику движения. Было страшно интересно — что-то вдруг стало получаться. Форсайт вошел в драйв: стал спрашивать русские фразы, пытался найти общий язык. Объяснял, как добиться, чтобы руки удлинились вдвое, — это его специфическая техника. Он все время погружал нас в экстремальные ситуации. Казалось, что мы двигаемся, преодолевая толщу воды. Мы были выжаты полностью, а он сиял улыбкой вампира..."
Ровно через год Уильям Форсайт с четырьмя танцорами появился в Мариинке: выставил свет на сцене, провел трехчасовую пытку своих артистов в репетиционном зале, высидел странную пресс-конференцию (битком набитый журналистами зал — никто не задает вопросов, все молчат и тупо смотрят), познакомился в антракте с Гергиевым, выслушал десятиминутную овацию по окончании Artifact II, проехал по ночному Питеру ("...и здесь 'Шанель'...") и улетел. И вот в январе 2004 года в Мариинском театре начались репетиции трех балетов Уильяма Форсайта — In The Middle..., The Vertiginous Thrill of Exactitude и Steptext.
Проблема Форсайта
Репетиции Форсайта начались в кризисный момент. Оппозиционеры пошли в атаку и требуют от Валерия Гергиева кардинальной смены репертуарной политики в балете. Вместо аутентичного Петипа — сталинские редакции Сергеева, вместо "Аполлона" — "Медный всадник", вместо Форсайта — Ростислав Захаров. Правда, культурная ситуация им не благоприятствует, и это стало очевидно летом, на международном конкурсе на проект новой Мариинки. Почти всухую выиграл неомодернист Доминик Перро, что вполне монументально зафиксировало генеральную модернистскую линию театра, проводимую господином Гергиевым на сцене.
Но есть проблема посложнее. В конкурсе на Мариинский II участвовали лучшие архитекторы Москвы и Питера. "Наши" очень старались быть неомодернистами, но никто не смог создать ясный символ нового времени, что с легкостью и остроумно сделал Перро, беглым взглядом окинув купола Исаакия, Николы Морского и золотые анфилады Растрелли. Репетиции форсайтовского балета Steptext, его архаичные менуэтные позировки показали, что неомодернизм Форсайта тоже глубоко культурен и традиционен. И рядом с ним любой отечественный балетный радикал пока обречен выглядеть Пиной Бауш (Матсом Эком, Иржи Килианом — нужное подчеркнуть) для бедных. И это очень большая проблема. Остается учиться у мастера — премьера форсайтовских балетов назначена на 3 марта.