 |
Волгодонск, 16 сентября 1999 года |
Юсуфу Крымшамхалову и Адаму Деккушеву никак не могли найти адвокатов. Защитники отказывались по нескольким причинам: с самого начала было ясно, что выиграть процесс невозможно, на крупный гонорар рассчитывать тоже не приходилось, да и хороший пиар на таком суде не сделать. Как известно, защитников террористов никто не любит.
В результате Деккушев получил защитника по назначению: им стала коллега Нечаева адвокат Наталья Тарасевич из юридической консультации, обслуживающей Лефортовское СИЗО, в котором с 2002 года содержались обвиняемые. Крымшамхалову помогли родственники, нанявшие адвоката Шамиля Арифулова. Кстати, на этом суде адвокат Арифулов снова оппонировал прокурору Игорю Вербину, с которым впервые столкнулся на процессе по делу Эдуарда Лимонова.
Новые адвокаты решили построить линию защиты так: признать вину по части обвинений, но добиться исключения из приговора 105-й статьи УК РФ (убийство), предусматривающей высшую меру наказания. Это был единственный шанс уйти от пожизненного срока. Обвинения в организации незаконного вооруженного формирования и участии в нем, хранении и перевозке взрывчатки, терроризме и незаконном изготовлении оружия, выдвинутые прокурором, в общей сложности тянули лет на двадцать, не больше. А доказать несостоятельность этих обвинений было невозможно: улик у следствия набралось достаточно.
 |
ФОТО: ИТАР-ТАСС  Ачимеза Гочияева (второй справа) обвиняемые назвали рядовым боевиком, подчиняющимся наравне со всеми организаторам-арабам (слева от него — охранник Хаттаба, справа - помощник Хаттаба Исаев, по кличке Элси рыжий) |
Например, в поселке Мирный Ставропольского края, где проживал Юсуф Крымшамхалов, был найден сарай, арендованный у одного из местных жителей под цех для производства сухой краски. Экспертиза показала, что готовили там не серебрянку, а смесь, которую с легкой руки журналистов назвали потом гексогеном. На самом деле гексоген — это взрывчатое вещество фабричного производства, используемое, в частности, для начинки капсюлей-детонаторов. В сарае же замешивали смесь сахарного песка, алюминиевой пудры и селитры — именно частицы этой смеси и обнаружила экспертиза. Криминалисты не сразу поняли, для чего понадобился сахар. Поначалу считалось, что для прикрытия при транспортировке смеси. Но позже выяснилось, что в рецепте, который террористы получили в диверсионных лагерях в Чечне, сахар является важнейшим ингредиентом. Именно он при взрыве создает высокую температуру, при которой плавятся даже камни. Смесь делали при помощи взятой в аренду бетономешалки, фасовали в мешки из-под сахара и упаковывали, используя специальную прошивочную машинку, тоже арендованную. Следствие установило хозяев бетономешалки, машинки и продавцов мешков для сахара, которые подтвердили, что имели дело именно с Крымшамхаловым и Деккушевым. Нашли и хозяина "КамАЗа", арендованного Деккушевым в Кисловодске для перевозки взрывчатки. В общем свидетелей обвинения было более чем достаточно.
Как везли
Самым серьезным было обвинение в убийстве — именно оно и легло в основу приговора к пожизненному сроку. Откреститься от 105-й было почти невозможно, но защитники попытались.
После того как первая партия взрывчатки была приготовлена и упакована в мешки, к Крымшамхалову и Деккушеву приехал Ачимез Гочияев, являющийся, по версии следствия, лидером организованной преступной группировки и одним из организаторов взрывов в Москве и Волгодонске. (Сами обвиняемые, правда, называли Гочияева рядовым боевиком, подчиняющимся наравне со всеми организаторам-арабам.)
Гочияев забрал партию взрывчатки, но, по словам Деккушева, собирался отправить ее не в Москву, а в Чечню и использовать не для убийства мирных людей, а в боевых действиях против военнослужащих. Адвокаты попытались заострить внимание суда на этом: мол, подрывники готовились не к убийству, а к защите Ичкерии. Но этот довод не сработал: Гочияев все-таки поехал не в Чечню, а в Москву.
Когда Гочияев увез взрывчатку, Деккушев приобрел в Волгограде алюминиевую пудру, и в сарае в поселке Мирный была изготовлена вторая партия взрывчатой смеси. "КамАЗ", груженный мешками с взрывчаткой, отправили в Кисловодск к дяде Крымшамхалова. Грузовик с разбитой кабиной по дороге остановил дорожный патруль. Проблему помог решить старый приятель Крымшамхалова Станислав Любичев из местной автоинспекции: он пропустил машину в город и даже сопровождал ее. За это гаишник получил мешок сахарного песка, а потом, после завершения следствия, четыре года строгого режима.
Из Кисловодска взрывчатка двинулась в Волгодонск. По данным следствия, террористы планировали совершить взрывы домов в Москве и Волгодонске одновременно, но грузовик, в котором ехали Крымшамхалов, Деккушев и их третий подельник Хаким Абаев, по дороге сломался. Пока чинили грузовик, в Москве один за другим взлетели на воздух два дома. В стране началась операция "Вихрь-антитеррор": проверки на дорогах, осмотры чердаков и подвалов, задержания подозрительных людей. Троица взрывников об этом ничего не знала, пока их не остановила милиция. Бегло осмотрев документы и груз, гаишники сказали диверсантам, чтобы те лучше возвращались домой, потому что "таких черных сейчас везде ловят". Однако машина продолжила путь. Деккушев, хорошо знавший Волгодонск, в котором прожил несколько лет, грамотно объезжал посты, но все-таки незамеченными проехать не удалось — трое террористов, показавшихся подозрительными, оказались в милиции. В отделении задержанные предложили "разойтись по-хорошему", но милиционеры оказались честные: денег не взяли, но отпустили за мешок картошки. На суде адвокат потерпевших Игорь Трунов поднял было вопрос об их ответственности: почему гаишник из Кисловодска, получивший мешок сахара, осужден, а тот, который из Волгодонска, всего лишь проходит свидетелем по делу о терроризме? Но судья Марина Комарова сказала, что судит террористов, а не милиционеров, и рассматривать этот вопрос не стала.
 |
ФОТО: ИТАР-ТАСС Защита пыталась доказать, что Адам Деккушев (справа) и Юсуф Крымшамхалов (слева) виновны в терроризме, но не в убийстве |
Покинув отделение милиции, террористы осуществили свой замысел. Правда, сами Крымшамхалов и Деккушев на суде утверждали, что взрывать жилой дом не собирались, а планировали подорвать плотину или мост. Это и стало ключевой позицией защиты: преступление, не направленное против людей, может быть квалифицировано как теракт, а не как убийство. "Мы хотели взорвать плотину или мост, чтобы остановить войну в Чечне и добиться переговоров",— заявили подсудимые. Тем не менее вряд ли можно было рассчитывать, что суд серьезно отнесется к такому аргументу: на момент взрыва дома в Волгодонске войны в Чечне еще не было.
Как вышло, что взрывчатка погубила мирных жителей Волгодонска, подсудимые не знают. По словам Деккушева, они поняли, что мост и плотину не взорвать из-за большого количества сотрудников милиции, отогнали грузовик во двор одного из домов и оставили на попечении Хакима Абаева, старшего в группе: "Мы думали, машина там постоит пока, а Абаев на всякий случай должен был ее охранять". Следствие, впрочем, в это не поверило: известно, что преступники валят всю вину на убитых или не задержанных подельников. Хаким Абаев после взрывов действительно исчез, причем ФСБ, утверждая, что по делу о взрывах домов в Москве и Волгодонске осталось задержать только Гочияева, косвенно подтверждает, что Абаев был убит, хотя в материалах уголовного дела он проходит живым и даже значится в федеральном розыске.
По версии обвинения, картина преступлений выглядит несколько иначе. Взрыв в Волгодонске осуществил именно Деккушев, а не Абаев. Террорист привел в действие таймер, находившийся вместе с зарядом пластита, инициирующего взрыв, в мешках с взрывчаткой. На следствии Деккушев давал именно такие показания, изменив их уже на суде.
Показания подсудимых, что они ничего не знали о планируемом взрыве жилых домов, опроверг их подельник Таукуан Французов, отбывающий наказание за подготовку и участие во взрывах домов в Москве. Он сообщил, что Адам Деккушев и Юсуф Крымшамхалов, как и другие участники террористической группировки, были осведомлены о готовящихся терактах и действовали совершенно сознательно. Рассказывая в обвинительном заключении о роли Крымшамхалова и Деккушева в организации и исполнении взрывов в Волгодонске, прокурор Игорь Вербин акцентировал внимание на том, что подсудимые прошли диверсионную подготовку в полевых лагерях в Чечне, куда случайные люди не попадают. Причем Адам Деккушев был там перед взрывами домов, а Юсуф Крымшамхалов — уже после, что косвенно подтверждает его желание продолжать террористическую деятельность. Адвокаты, правда, толкуют этот факт иначе: "До взрывов Крымшамхалов и Деккушев не проходили диверсионной подготовки. Побывав в лагере в Сержень-Юрте, Деккушев прошел только первый курс религиозного обучения, который называется 'Талибан'. Крымшамхалов же оказался в этом лагере уже после взрывов. До взрывов они не обладали диверсионными навыками".
Как ответят
Прокурор Вербин заявил, что подсудимые заслуживают смертной казни, но поскольку в России на нее объявлен мораторий, попросил для них пожизненного заключения.
— Будет справедливый Судный день, но сегодня суд над нашей совестью,— ответил на это Адам Деккушев.
Эта фраза отчасти пролила свет на причины, побудившие Деккушева заняться террором.
— Он из бедной семьи,— рассказала "Власти" его адвокат Наталья Тарасевич.— Когда появились исламские проповедники, объяснявшие, что "все проблемы исходят от русских", Деккушев попал под их влияние. В мечетях и лагерях боевиков такие, как он, подвергались жесткой идеологической обработке. Уже во время суда Деккушев говорил мне: "Теперь я совсем другой человек, не такой, каким был в 1999 году". В связи с этим я настаивала на проведении экспертизы на предмет выявления скрытого психологического воздействия на Деккушева в тот период. Суд отказал. Хотя я думаю, что НИИ психиатрии смог бы установить, что в тот период Адам подвергался примерно такому же воздействию, как сейчас женщины, становящиеся шахидками.
Адам Деккушев, по мнению адвоката, находился под сильным влиянием арабов-инструкторов и, в частности, Абу Умара. Инструкторы постоянно напоминали, что он сражается за веру. Например, когда Деккушев после взрывов приехал в лагерь под Сержень-Юртом и попросил Абу Умара выплатить ему деньги, араб удивился: "О чем говоришь, брат? Какие деньги? Мы с тобой за веру воюем". Деккушеву не вернули даже деньги, потраченные на аренду "КамАЗа". После этого террорист махнул рукой на братьев по вере и примкнул к банде, занимавшейся нападением на федеральные колонны,— там деньги платили исправно, нужно было только зафиксировать участие в нападении на видеопленку. На суде видеопленка, на которой Деккушев участвовал в расправе над военнослужащими, стала одним из важных свидетельств против обвиняемого. Так что был ли Деккушев искренен со своим адвокатом, когда говорил, что после взрывов домов он сильно изменился, теперь уже не понять.
Обвиняемые Крымшамхалов и Деккушев улыбались все время, пока судья зачитывала приговор. И когда судья спросила, понятен ли приговор, продолжали улыбаться. Как будто не поняли, к чему приговорены. А может быть, напротив, поняли, что пожизненный срок равносилен расстрелу, особенно если учитывать опыт приговоренного к пожизненному и умершего в тюрьме вскоре после приговора Салмана Радуева,— а значит, скоро они попадут туда, куда попадают воины джихада.
 |
ФОТО: ИТАР-ТАСС За сахар, полученный от террористов, инспектор ГАИ Станислав Любичев (слева; рядом с Любичевым — его адвокат Леонид Любимов) заплатил четырехлетним сроком. Милиционеру из Волгодонска картошка досталась бесплатно |
Пострадавшие от взрывов в Волгодонске находились в Москве почти все время, пока шел процесс. Они приехали не только для того, чтобы увидеть людей, уничтоживших их родных и близких, и добиться максимального срока наказания, эти люди надеялись получить от правительства России компенсации за понесенный ущерб. Но судья Марина Комарова отказалась рассматривать иски, поданные пострадавшими к правительству РФ, хотя именно правительство, согласно закону о борьбе с терроризмом, несет ответственность за происшедшее. Иски, заявленные к самим террористам, были полностью удовлетворены: суд обязал их выплатить около 5 млн руб. в пользу 23 пострадавших в качестве возмещения морального ущерба. Судья призвала и остальные две тысячи потерпевших, которые не приехали на процесс, судиться с террористами. Эти иски наверняка будут удовлетворены.
Потерпевшие и их представитель Трунов с этим не согласились, пообещав обжаловать приговор. "Суд не стал исследовать вопросы организации терактов,— заявил 'Власти' господин Трунов.— Например, выяснять, какие организации стоят за финансированием терроризма в России". По мнению господина Трунова, если бы было доказано, что подготовка и финансирование терактов велись из-за границы, скажем, из Саудовской Аравии, власти России могли бы предъявить претензии к этой стране, а уже потом за счет полученных средств компенсировать ущерб потерпевшим. Однако понимая, что так далеко дело не зайдет, адвокат вместе со своими подопечными подал иски к правительству в Басманный суд.
С сомнением отнеслась к решению суда о взыскании средств с осужденных и адвокат Наталья Тарасевич: "Да не смогут они ничего заплатить! Например, у Деккушева в описи имущества вообще стоит прочерк. Не думаю, что в состоянии расплатиться по искам и Крымшамхалов (Юсуф Крымшамхалов происходит из состоятельной карачаевской семьи, но все его имущество переписано на родственников.— 'Власть'). Я считаю, что средства для погашения ущерба надо взыскивать с государства, но в наших судах решение об этом вынесено не будет".
После приговора адвокаты осужденных подали на решение судьи короткую жалобу, так называемую летучку, чтобы, как они выразились, "застолбить" время на обжалование приговора. Основная жалоба будет подготовлена после того, как они получат и изучат текст судебного решения. По словам госпожи Тарасевич, в приговоре немало поводов для кассации. В частности, адвокаты утверждают, что во время судебного следствия не был доказан сам факт существования организованной преступной группы, в которую входили Крымшамхалов и Деккушев. "Получается как раз наоборот,— отметили защитники.— Наши подзащитные, как следует из обвинения, занимались изготовлением взрывчатой смеси. Но готовили они ее не для членов некоей организованной группы террористов, а для формирований, действующих в Чечне, а потом, если верить обвинению, для себя. Как смесь попала в Москву, они не знают. Получается, что они в столичных взрывах не участвовали, а значит, не виновны в гибели людей при терактах на улице Гурьянова и Каширском шоссе". Впрочем, обжалование приговора вряд ли повлияет на сроки, назначенные осужденным, даже если защите удастся добиться исключения некоторых статей УК или их переквалификации на менее тяжкие.
"Если нас разорвать, правды не будет",— говорил на процессе Юсуф Крымшамхалов. В общем-то он прав. Наверное, теперь уже никто никогда не узнает, почему правоохранители не обращали никакого внимания на ваххабитское подполье на юге России, почему никто не заинтересовался нелегальным производством в Мирном, выпускавшим тонны взрывчатки, не остановил для нормальной проверки грузовики, направлявшиеся в Москву и Волгодонск. Не будет ответа и на главный вопрос: зачем вообще ваххабитам потребовалось взрывать дома, вызывая огонь не только на себя, но и на Чечню, которая иначе могла бы избежать войны с Россией.
Что получают пострадавшие
Взрывы домов в Москве на улице Гурьянова 9 сентября 1999 года и на Каширском шоссе 13 сентября 1999 года. Родственники погибших получили единовременную помощь в 10 тыс. руб. Кроме того, выжившие получили компенсацию утраченного имущества до 75 тыс. руб. на каждого человека и новые квартиры.
Взрыв дома в Волгодонске 16 сентября 1999 года. Родственники погибших получили по 16 тыс. руб., по 8 тыс. руб. было выплачено получившим серьезный ущерб здоровью. Оставшимся без жилья были приобретены квартиры на вторичном рынке, часть людей расселена в общежития.
Взрыв в Москве в переходе на Пушкинской площади 8 августа 2000 года. Семьи погибших получили по 20 тыс. руб., серьезно раненные — по 10 тыс. руб., прочие пострадавшие — по 3 тыс. руб.
Взрыв у "Макдоналдса" на юго-западе Москвы 19 октября 2002 года. Семья погибшего получила 40 тыс. руб., пострадавшие — от 3 до 10 тыс. руб.
Захват заложников в театральном центре на Дубровке 23 октября 2002 года. По 100 тыс. руб. получили семьи погибших, по 50 тыс. руб. — пострадавшие.
Во всех последующих крупных терактах в России семьи погибших получали 100 тыс. руб., получившие серьезные ранения — по 50 тыс. руб., получившие легкие ранения — от 3 до 15 тыс. руб. Местные власти также оплачивали расходы на похороны погибших.
Для сравнения: столько же (100 тыс. на погибшего и 50 тыс. на раненого) получают родственники погибших военнослужащих и пострадавшие военнослужащие, участвовавшие в контртеррористической операции. Дополнительно родственникам погибших выплачивается 120 должностных окладов погибшего и по 25 окладов на каждого члена семьи по военной страховке.